меня бы приняли в Джульярд, если бы я подала заявление.
— И ты говоришь, что это я самоуверенный? — бормочет он. — У меня дома есть пианино, на котором я не умею играть. Ты должна прийти и приласкать старого зверя.
— Ты не сказал это только что, — я морщу нос. — Это прозвучало как что-то… ну, не похоже, чтобы ты говорил о пианино.
— Я не говорил, — наконец он закрывает приложение Uber. — Послушай, если ты когда-нибудь захочешь прийти ко мне домой и поиграть на моем пианино, пожалуйста. Я буду держать свои руки при себе. Слово скаута.
Я наблюдаю, как он поднимает руку в воздух.
— Ты был бойскаутом?
— Нет, — Николас тяжело вздыхает. — Разве это имеет значение?
Я прикрываю свою улыбку рукой в перчатке.
— Это не имеет значения. Я могу добраться домой сама. Еще раз спасибо за ужин и контакт для сайта.
— Пожалуйста, — он делает шаг ко мне. — Я собираюсь поцеловать тебя в щеку, София, так что не бей меня коленом в пах.
— Не буду, — шепчу я, когда он своими мягкими губами касается моей кожи.
Глава 9
Николас
Вздрогнув, я просыпаюсь. Простынь вокруг меня смята и скручена. Я весь в поту. Холодный воздух, который проникает в комнату из слегка приоткрытого окна, никак не охлаждает меня. Я сажусь, а в моем разуме все еще проносятся мысли о сне. Один и тот же гребаный сон, который снится мне, по крайней мере, раз в месяц.
Свешиваю ноги с кровати, любуясь огнями города, которые обычно приносят мне успокоение. В Нью-Йорке я могу раствориться. Когда стою и смотрю на массивные небоскребы, которые подчеркивают линию горизонта, чувствую себя невидимым. В эти краткие мгновения навязчивые воспоминания о моем прошлом рассеиваются. Они не поглощают меня. Они не наводняют разум мыслями, которые подпитывают творческий порыв.
Я не смог бы писать о том, о чем пишу, если бы не пережил свое прошлое, но оно крадет у меня практически каждое мгновение моего будущего.
Этого не случилось прошлым вечером, когда я ужинал с Софией. Она правильно делает, опасаясь меня, но не по тем причинам, о которых думает.
Я действительно хочу трахнуть ее. Не знаю ни одного живого мужчины, который бы этого не хотел. Девушка красива и чувственна, даже если сама этого не осознает. Когда я наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, она вздохнула, и ее дыхание коснулось моего подбородка. От нее пахло весной, до которой, кажется, сейчас целая вечность. От нее также пахло обещанием будущего, которое могло бы быть другим.
Я качаю головой и беру бутылку воды, которую держу рядом с кроватью. Делаю большой глоток, но это никак не успокаивает меня. Мне следует встать и пойти на пробежку или еще раз принять душ. Я мылся уже два раза с тех пор, как вышел из ресторана.
Первый был для того, чтобы я мог подрочить и стереть память о Софии. Второй, час спустя, был ледяным. Это не помогло утолить голод, который я все еще испытываю по отношению к ней.
Беру телефон и прокручиваю список контактов. Я останавливаюсь на ее имени, мой большой палец нависает над экраном с ее номером. Уже за полночь. Она, должно быть, уже спит в кровати, которую я не могу себе представить, в квартире на какой-нибудь безымянной улице на этом острове.
Не в силах ничего с собой поделать, отправляю ей короткое сообщение, зная, что она увидит его утром.
НИКОЛАС: Это Николас. Я пишу СМС, чтобы узнать, действительно ли это ты или ты дала мне поддельный номер.
Ее ответ приходит почти мгновенно.
СОФИЯ: Я знала, что ты попытаешься связаться со мной посреди ночи. Почему ты не спишь? Уже поздно.
Я откидываюсь на кровать и печатаю первое, что приходит на ум. По воле судьбы это оказывается правдой.
НИКОЛАС: Приснился плохой сон.
Проходит, по меньшей мере, минута, прежде чем я вижу, как прыгают три точки, сигнализирующие об ответе.
СОФИЯ: Мне постоянно снится сон об утке. Не спрашивай подробности, но достаточно сказать, что я избегаю прудов в Центральном парке любой ценой.
Я громко смеюсь, когда она набирает еще одно сообщение.
СОФИЯ: Я собираюсь спать, Николас. Надеюсь, ты не наврал о Джо.
Я немедленно отвечаю ей.
НИКОЛАС: Нет, конечно. Он скоро свяжется с тобой, София. Спокойной ночи.
Я жду ответа, но ничего не получаю. Мне это не нужно. У меня есть ее номер, и она не послала меня на х*й в своей супермилой манере. Я бы назвал сегодняшний вечер победой.
* * *
— Как только книга выйдет, твоя жизнь перестанет принадлежать тебе, — отмечает Шайенн, мой публицист, насыпая две ложки сахара в свой кофе. — Ты знаешь правила, Ник. Турне, телевидение, подкасты, сотрудничества. Сейчас я составляю твое расписание.
— Ты говоришь мне, где быть, и я там, — я потягиваю свой кофе.
— На этот раз твой брат будет сопровождать тебя? — она хлопает ресницами. — Ты знаешь, я ничего не имею против того, чтобы тусоваться с Себастьяном, пока ты усердно работаешь.
Я смотрю на нее поверх края кружки, прежде чем поставить ее обратно на стол.
— Себу нужно работать. Он останется здесь.
В последний раз, когда я выпускал книгу, мой брат должен был уйти в двухнедельный отпуск с должности детектива полиции Нью-Йорка. Ему нужен был перерыв, поэтому я потащил его с собой в Европу на этот этап тура. Он был в восторге, хотя с Шайенн ничего подобного не произошло. Тогда она была замужем. Теперь это не так, и у меня не хватает духу сказать ей, что она не во вкусе Себа.
— Мог бы оказать девушке услугу и свести нас, Ник.
— Сделаю тебе одолжение, не сводя тебя с ним, — я постукиваю пальцем по ручке белой керамической кружки, которая является основным продуктом именно этой сети кофеен. Здесь подают любимое сочетание Шайенн, поэтому, когда бы она ни назначала встречу, мы оказываемся в этом заведении, — ты не захочешь связываться с ним. Его жизнь — это его работа.
— Это потому, что он еще не встретил подходящую женщину, — она перекидывает свои длинные рыжие волосы через плечо. — Против меня тяжело устоять, Ник.
У меня никогда не было проблем с сопротивлением ей. Шайенн на год старше меня. Она привлекательна, но наши отношения отражают те, что у меня с моей сестрой. Мы ссоримся, как брат и сестра, дразним друг друга так
