был взорваться, но главврачу повезло, скоро Ковшов сам услышал в трубке голос прокурора района.
– Я извиняюсь, Маркел Тарасович, – продолжал беспечно радоваться Брякин, – тут вас.
И он протянул трубку Каримову, но Данила её перехватил.
– Как себя чувствуешь? – первое, что услышал Ковшов.
– Нормально, – и он кратко объяснил ситуацию.
– Сможешь присутствовать на вскрытии? – выслушав и помолчав, спросил Бобров. – Каримов мне звонил, уши задолбил срочностью. Я задержусь. И экспертов свободных нет. Дело к вечеру… сам знаешь, к нам ехать через паром, это ж на сутки. Без Югорова мне вопрос решить не удалось. Как?
– Попрошу, пусть уколют, – пошутил Данила.
– Давай без этого. Я серьёзно.
– Смогу. Но дело не во мне. Тут вот с экспертом как?
– А что?
– Так в больнице лишь патологоанатом!
– А Кантемиров не объявился?
– Нет.
– Ну, ничего, – Бобров помолчал. – Дынин спец молодой, но смышлёный. У него практика имелась. Таких случаев, правда, не было. Но этот же очевидный…
– Вы думаете?
– Сам делал осмотр места происшествия. Застрелился, стервец. Доставил-таки старому отцу радости.
– Тут надо бы…
– Не усложняй, Данила Павлович, – оборвал его прокурор. – Я сам там всё облазил. Он дробью грудную клетку себе разворотил. И ведь надо додуматься! Сапог с ноги скинул, чтобы до курка пальцем достать!..
Бобров даже крякнул на другом конце телефона:
– А ведь тихоней прикидывался.
– Я тут… когда в тот вечер у избы оказался, – начал было Данила, но замолчал, заметив на себе заинтересованный взгляд Каримова. Разговор их хорошо прослушивался… Ковшов поперхнулся и начал подбирать слова: – Мне тогда показалось…
– Брякин рядом? – перебил его прокурор.
– Здесь.
– Дай ему трубку.
– Маркел Тарасович?..
– Товарищ следователь, передайте телефон главному врачу больницы, – сухо отчеканил Бобров.
Это был приказ.
Брякин завладел телефоном и по мере разговора, прикрывая ладошкой трубку, виновато улыбаясь всем, степенно удалился в уголок кабинета. Даниле почудилось недоброе в страусовом заду главврача. «Гиппократ хренов! – злился он. – Сейчас наговорит для важности. Припомнит, как вчера турнул его после неуклюжих уколов. В присутствии начальника милиции да этой комиссии утрёт своей значимостью…»
Брякин вернулся к столу и любезно протянул ему трубку:
– Вас.
– Слушаю, Маркел Тарасович.
– Врач не рекомендует тебе активных движений. Зачем из палаты попёрся?
– А как бы я с вами говорил?
– Не перебивай! Думаешь, я здесь штаны протираю? Выволочку за тебя уже получил. Теперь вот Игорушкина дожидаюсь с бюро обкома. Велено ждать.
Ковшов примолк.
– Возвращусь только завтра, – Бобров опять крякнул. – Утром. Со щитом или… как это там?
– Со щитом, Маркел Тарасович!
– Со щитом… Не знаю. Ты как туда попал вчера? В избу-то? – вдруг словно прорвало прокурора. – Какого чёрта тебя туда понесло?
Данила ждал этих вопросов ещё в тот раз, когда утром перед отъездом в город прокурор зашёл к нему в палату, но помешал Брякин уколами.
– Что молчишь? Герой выискался… Он же тебя прибить мог!
Данила не знал, куда девать трубку.
– С голыми руками на бандита! Аркадия благодари, он из огня вытащил!
На другом конце связи Боброву тоже видно было не развернуться с нахлынувшими душевными чувствами, поэтому он скоро выдохся:
– Ну, ладно. Приеду – разберёмся. Сейчас времени нет, – отдышался он. – Брякин уверяет, что не выдержишь на вскрытии. Лежать тебе надо. А за твоё здоровье я отвечаю. Случись что, меня шеф вчистую на берег спишет. Так что на койку и головы не подымать. Понял?
Данила кивнул.
– Не слышу!
– Ясно.
– Вот так, товарищ следователь. Выпиши постановление Дынину. Поговори с ним. Объясни. Он парень толковый. Затыркали его в больнице. Брякин тоже хорош!
Главврач, слышавший всё это, враз отстранился, поджав губы и заморгал глазами, будто ничего не понял.
– Пусть выделит Дынину санитарку, – звучало из трубки. – А Каримову поручи, чтобы обеспечил охрану у морга. До ночи придётся заниматься.
Каримов кивнул, он тоже хорошо всё расслышал.
– Надо в любом случае закончить и завтра тело отдать, – диктовал в трубку прокурор. – Пусть хоронят. Отец так и не появился?
– Чей отец? – не понял Данила.
– Топоркова. Каримов мне сказал, что пропал тот. Подозревает, убил его сынок. Но я не допускаю. Брехня!
Каримов поморщился.
– Предлагал искать труп отца в подвале. Только там нет ничего, – продолжал Бобров. – Я велел забить окна избы, если отец не объявится. И двери. Понял?
Данила взглянул на Каримова, тот согласно опустил глаза.
– Сам на койку! Ты мне здоровым нужен.
И прокурор повесил трубку. Данила молчал, переваривал указания Боброва. Его опять затошнило, острая боль обручем опоясала голову. «А лекарь-то недалёк от истины, – засосало под ложечкой, – опозоришься, брякнешься на вскрытии перед операционным столом, как девица какая-нибудь…»
IV
Данила поманил из-за спины Дынина, озабоченно оглядел с ног до головы. Неказист был тот, но другого не заполучить.
– Бланки постановлений о назначении медицинской экспертизы при вас?
Дынин раскрыл фолиант и аккуратно положил перед собой бумагу.
– Запасся? – вырвалось у Ковшова.
– Да.
– Равиль Исхакович, – повернулся Ковшов к начальнику милиции, – выделите эксперту Дынину милиционера, а вы, – он поднял глаза на Брякина, – санитарку поопытней, необходимое оборудование и инструменты. Хватит, Илья Артурович?
– Хватит, – сжал губы патологоанатом. – У меня просьба.
– Что?
– Как бы после двенадцати свет не отключили в морге…
– Свет? Это что же?..
– Ага, – закивал главврач. – Я сам проконтролирую. Тётя Нюра! – позвал он старушку. – Анна Егоровна!
– Не успеете до полуночи? – посочувствовал Данила.
– Постараюсь, – Дынин был бледнее обычного.
– Время-то детское! – повеселился Каримов. – До полуночи ещё!..
– Сколько сейчас? – спросил Данила.
– Семнадцать тридцать пять! – рявкнул подполковник из колонии. – Я у вас в посёлке заночую, Равиль Исхакович. Дождусь заключения.
– Конечно, – кивнул тот и похлопал патологоанатома по плечу.
– Должен успеть, – вытянулся патологоанатом.
Ковшов вручил постановление и отправился в палату. Не успел он улечься, как в дверь просунулась голова Брякина.
– Никак не расстанемся, Данила Павлович, – издалека начал он, – тут вам сюрприз.
– Да уж чего там?.. – не повернул головы тот. – Чем удивлять собрались?
– Жена к вам, – не стерпел Брякин. – Я думаю, мы приказ Маркела Тарасовича немножко нарушим.
– Где она? – встрепенулся Данила. – Это самое лучшее лекарство!
В палату ворвался Аркадий и стиснул его.
– Раздавишь, бродяга…
Очаровашка повисла на шее мужа и тут же залилась слезами.
Не готовый к таким страстям, Ковшов обнял жену, пытаясь успокоить и не находил нужных слов:
– Как вы? Где остановились?
– На прокурорских хлебах, – отмахнулся Аркадий. – Варвара Афанасьевна о нас заботится.
Брякин бегал, суетился вокруг них, появилась старушка с пакетами и сумкой.
– Сам-то как? – продолжал Аркадий, устраиваясь на подоконнике. – Любезная Варвара шлёт душевный поклон и припасы с собственной кухни. Отощал, я вижу, на больничных харчах.
– Неправда, неправда! – вмешался Брякин. – Кормим
