синяки будут под глазами, а черные провалы.
Подруга схватила меня за руку и потащила за собой. А у меня банально не было сил сопротивляться.
– Сегодня переночуешь у нас. И без всяких «это неуместно»! – воскликнула Шелья.
Как знала, что я откажусь. Так как спать вдвоем на узкой кровати неудобно. И наверно, в другой день я бы даже придумала, как отклонить щедрое предложение. Но сегодня у меня не было сил.
– Если ты сама с ней не поговоришь, тогда это сделаю я. И ты меня знаешь! Я еще и Рыркову ее сдам! А то удумала выселить новенькую. Тебя и так в комнате сутками не бывает. Ты заходишь туда только переодеться и поспать. Все время в ангаре при мастерской проводишь. Тебе дай волю, ты бы туда и кровать перенесла.
– Хорошо, я поняла. Завтра поговорю с Эльмой, – устало выдохнула я.
– Точно или как в прошлый раз?!
– Ну, я пыталась… – потупилась я.
Мышка крайне хитрая особа. Всегда меняла тему, когда понимала, что будет неприятная беседа.
– Сразу скажу и повторю! – успокоила я Шельму.
– Кусимаола совсем обнаглела. Я все понимаю, мы не святые и не монашки. Но то, как она поступает с тобой, перебор. На базе, если постараться, всегда можно найти укромное местечко. Душ, туалет, любая пустая комната или хорнеты. А если хочется на мягонькой кровати, так можно закончить до отбоя.
Я пожала плечами. Ну, а что тут скажешь. Рырков, специально для меня, выхлопотал комнату на двоих. Чтобы я могла готовиться к экзаменам в тишине. Но Эльма… Эльма как всегда.
Все курсанты и сотрудники жили в комнатах, рассчитанных на четверых или шестерых. А я как белая ворона в шоколаде. Эльма, естественно, попросилась со мной. В итоге я стала несчастным зайцем из бабушкиных сказок – осталась без домика.
Утром пошла к себе за одеждой. Девчонки еще спали. Я надеялась, что соседка уже одна. Но жутко просчиталась.
Я толкнула дверь и увидела Туссена вместе с Эльмой прямо на моей постели. Мало того, этот фетишист держал у носа мою пижаму и нюхал. Мне надо было закрыть дверь и уйти, но – гланы их раздери – это моя комната! Мои вещи, моя кровать. Почему я должна уходить. Я так рассвирепела, что, наверно, могла изрыгнуть огонь, как мифическое существо.
Я занесла руку, чтобы постучаться и прервать взрослые игры, когда Эльма вскрикнула, а блондин неожиданно впился в ее шею клыками.
Что? Серьезно?! Он ее укусил? Что за чушь?! Кто авенары такие?
В голове судорожно забегали мысли. Я видела клыки, но думала, что это рудимент или индивидуальная особенность, мутация. В брошюрке по расоведению не было описано ни одной расы с такими возможностями. Подобная способность существовала лишь у вампиров из земных баек. Но я понимала, что это бред.
– Хей, лапа, присоединишься к нам? – промурлыкал Туссен.
Авенар заметил меня и, совершенно не стеснясь своей наготы, встал.
– Ты так долго смотришь, неужто передумала? Или впечатлилась моими мускулами? – начал насмешничать парень.
Там, конечно, было на что поглядеть, но смысл?
– Я… Я пришла за своими вещами. Уже утро, если вы не заметили, – выпалила я и поспешила к шкафу, мимо прилипалы.
Но зря. Все мои вещи перебуровили. Из-за потрясения я не обратила на это внимание, но кое-что валялось на полу. А моя старенькая клетчатая рубашка болталась на плечах Эльмы.
Это стало последней каплей моего терпения. Во мне будто что-то лопнуло. И я неожиданно для самой себя прорычала:
– Мы так не договаривались! Это моя комната. И никто не имеет права брать мои вещи без разрешения и портить их. – Я подняла свои обслюнявленные трусы и бросила в этого гребаного фетишиста. – Забирай и проваливай. И чтобы я тебя больше здесь не видела! Иначе пожалуюсь куратору. Вашему!
– У, котенок решил выпустить коготки. Страшно-то как! – насмешничал Туссен, уклонившись от моего снаряда.
Он подхватил свою форму и уже совершенно серьезно заявил:
– Да как скажешь. Все равно мне твоя соседка надоела.
И вышел в костюме Адама из комнаты.
– Ты такая душная! Всю подработку мне обломала и кайфа лишила. Тебе что, шмоток жалко, что ли? Да верну я тебе деньги за них, – очнулась Эльма и сразу начала с контробвинений.
У меня нервно дернулся глаз, и я засмеялась от непрошибаемости соседки.
– Да, жалко. Потому что это мои вещи! И мне не нужны деньги за них. Они мне дороги как память о моем доме! А ты ведешь себя как тварь! Из-за тебя я полночи просидела на лестнице. Спасибо девчонкам, приютили. А ты даже не извиняешься! Будто королева. Так вот, у меня для тебя плохая новость. С сегодняшнего дня ты со мной больше не живешь. Я все доложу Рыркову.
– Ой, да больно надо. Иди, жалуйся своему любовничку. Только это и можешь, – обиженно выпалила Эльма.
Резко рванула рубашку, так что послышался треск ниток, и кинула в меня.
– Дура! – выкрикнула я.
На глаза навернулись слезы обиды. Наглая мышь испортила мою любимую рубашку, доставшуюся от отца. Но мало того, она еще оскорбила меня и Рыркова своими сплетнями.
Захотелось вцепиться ей в волосы и оттаскать как следует. Но… Но я сжала кулаки. И посмотрела на блондинку – всклоченная, вся в мелких синячках и укусах. Она вызывала жалость.
– Тебе стоит одуматься. Если не перестанешь так себя вести, с тобой никто общаться не будет. Да и парням авенарам разве нужна такая…
Я осеклась, чтобы подобрать менее ругательное слово.
– Обойдусь без советов старой девы. А коли завидуешь, так и скажи! – Томотерианка улыбнулась и начала одеваться.
– Чему? Что парень, который занимается с тобой любовью, нюхает трусы другой девки?! – Теперь насмешничала я, а Эльма скрипела зубами. – Видно, что Туссен больной. Где твое самоуважение? И почему ты вообще допустила такое зверство. Ты вся в синяках и укусах.
– О, ты такая глупышка! – Девушка приложила ладошку ко рту, чтобы скрыть смех. – Совсем ничего не знаешь о том, на кого работаешь. Сразу видно, новенькая.
– О чем ты?! – нахмурилась я.
Эльма, покачивая бедрами, прошлась по комнате, собирая свои вещи.
– Авенары пьют кровь, только когда им требуется восстановить свои силы после серьезных ранений или когда спариваются с подходящей для продолжения рода самочкой.
Я невольно сделала шаг назад и посмотрела на плоский живот Эльмы.
– Ты что, этого добивалась? Залететь от богача?
– А еще меня дурой назвала! На мне же браслет. – Томотеринка демонстративно помахала рукой с ним. – Укусы во время соития дарят неповторимое блаженство.
Я была далека от таких
