спокойный Сент-Брук. Я подумываю купить здесь жилье, – рассказывал Энтони, осушая третий бокал вина. На мой взгляд, ему стоило остановиться на первом. – Все же отель, пусть и самый лучший, не сравнится с домашним уютом.
– Возможно вы правы, – вежливо улыбнулась я, решив оставить в нашем общении хоть какую-то формальность и не переходить на “ты”. – С вашего позволения, я в дамскую комнату.
– Хорошо, – он тоже приподнялся, когда я встала. – Я пока попрошу счет, нам пора в театр.
Кивнув, я пошла вглубь зала, где располагались уборные. Освежив лицо и поправив прическу, перевела дух. Глаза слипались, после плотного ужина меня разморило. Сказывался тяжелый день в больнице. Какой бы приятной ни была компания Энтони, мне хотелось закончить вечер и встретиться наконец-то с любимой подушкой, но нас ждал еще театр. Я тихо простонала и заставила себя попрыгать на месте. Во время бессонных дежурств это помогало взбодриться. Ненадолго. В машине я снова клевала носом, но Энтони, кажется ничего не замечал. Он вел магобиль и говорил, говорил, говорил…
Я едва не уснула, но вот магобиль остановился и мы вышли у театра. Вокруг была непривычная для Сент-Брука оживленность. От цокота копыт, криков извозчиков и перекупов, разболелась голова. Десятки людей стекались к зданию театра на премьеру новой постановки. Энтони расхваливал режиссера и актеров, сыпал незнакомыми мне именами. Я рассеянно шла рядом и кивала, делая вид что понимаю о чем речь. Среди толпы мне на долю секунды показался знакомое серое пальто. Интересно, что тут забыл Айзек Грант?
– Сара? – позвал Энтони.
Я перестала всматриваться в толпу и перевела взгляд на Энтони. Он недовольно хмурился.
– Простите, кажется, я переоценила свои силы. Сегодня был тяжелый день.
– Представление вас взбодрит! – заверил Энтони, проигнорировав намек на то, что я хочу вернуться домой.
Так я поднялась по ступенькам, уже откровенно без настроения сняла пальто и холодно бросила:
– Я скоро вернусь.
Чтобы выдержать три часа представления мне следовало ополоснуть лицо холодной водой. Энтони поджал губы. Уже прозвучал первый звонок и мы рисковали опоздать к началу. Я проигнорировала его недовольное лицо и ушла в уборную.
Каково же было мое удивление, когда на одном из диванчиков в коридоре, я увидела миссис Лиоми.
– Мне по секрету шепнули, что она давно в него влюблена! Стыд-то какой. А мистер Грант не лыком шит, он на старшенькой леди Далси собирается жениться. Вот и дал молоденькой целительнице понять, что не заинтересован в ней.
Дама с которой разговаривала миссис Лиоми, давно уже подавала знаки замолчать, так как заметила мое присутствие, но старая сплетница-фантазерка слишком увлеклась и не замечала ничего вокруг.
– Добрый вечер, миссис Лиоми, – произнесла я, с трудом сдерживая клокочущий гнев.
И видимо такое было у меня выражение лица, когда она обернулась, что старушка тут же подскочила и, лепеча извинения, с поразительным проворством убежала в другой конец коридора.
Я закрылась в уборной и швырнула ридикюль на столик около раковины.
– Ну миссис Лиоми! – прошипела я. – Ну сплетница!
Вечер был безнадежно испорчен. Смотреть представление не осталось ни желания ни сил.
Успокоившись, я вышла в пустынный коридор. Третий звонок уже прозвенел и все устремились занять свои мест в зале. Я же направилась к гардеробной. Энтони там не оказалось. Растерянно осмотревшись, я наткнулась на сочувствующий взгляд гардеробщицы.
– Ваш спутник ушел с другом, – сообщила она, подавая пальто.
Я молча забрала одежду, оделась и вышла из театра. Холодный воздух немного остудил разгоряченное лицо. Хорошо начавшийся вечер закончился катастрофой. Еще никогда меня не кидали вот так на свидании!
Как назло поблизости не было ни единой повозки. Оно и понятно, извозчики разъехались по городу и вернутся к концу представления. Ничего не оставалось как топать к пансиону на своих двоих. Пройдя до угла здания, я заметила, что машина Энтони стоит у обочины. Разве он не должен был уехать?
Из подворотни рядом послышался шум. Свет уличных фонарей туда не проникал, и я вглядывалась в темноту. Какая-то возня, вскрик. Испугавшись, я вспомнила, что вообще-то являюсь магом и запустила магический светлячок. В подворотне сцепились двое мужчин.
– Портянки Маклифа, – прошептала я, узнав щегольское пальто Энтони, а затем крикнула: – а ну прекратите! Я вызвала полисмагов!
Последнее было ложью. Естественно меня никто не послушал и драка не прекратилась.
Работа научила меня, что промедление может стоить жизни, и прежде, чем испугаться за себя, я схватила с мусорного бака крышку и что было сил ударила мужчину, напавшего на Энтони.
Незнакомец обмяк и ослабил хватку. Энтони вырвался из его рук и с такой прытью убежал, что я потеряла дар речи. Мой горе-кавалер ускакал даже не подумав обо мне! Глухой стон с земли заставил меня посмотреть вниз. Около моих ног распластался не кто иной, как Айзек Грант!
– Ой, – произнесла я, предчувствуя что-то очень нехорошее.
По дороге, ревя от натуги, пронесся магобиль Энтони. Кажется, за этот вечер, меня бросили уже дважды.
– Мистер Грант, а вы тут какими судьбами? – дрожа всем телом спросила я.
Ответом мне стал еще один стон. Я опустилась на колени, чтобы оказать помощь. Айзек не сопротивлялся, только щурился от зависшего над нами светлячка. На его затылке обнаружилось рассечение. Быстро остановив кровь, я все же побежала обратно в театр, чтобы вызвать карету скорой помощи. Следовало провести обследование и убедиться, что я не наградила мистера Гранта сотрясением мозга.
* * *
– Сара? – удивилась Петра.
Я выпрыгнула из кареты скорой помощи. Следом на носилках выплыл Айзек.
– Кто дежурный врач? – спросила я, косясь в сторону пациента.
– Мистер Грант… Это что, его брат? – заметила санитарка.
– Как же мне не везет, – заключила я. – Да, пострадавший мистер Айзек Грант, тупая травма головы, подозрение на сотрясение. Срочно в смотровую и вызови мистера Фергюсона. Ни я, ни мистер Роберт Грант не можем лечить мистера Айзека Гранта.
– Почему? – не унималась Петра, пока мы сопровождали носилки в смотровую.
– Роберт его родственник, – уклончиво ответила я.
– А ты…
– А она меня приложила по голове, – встрял Айзек. – Прекратите этот цирк, я пойду сам!
Он еще в карете пришел в себя и выел мне мозг чайной ложечкой. Учитывая, что таких ужасных вечеров на моей памяти еще не было, я не выдержала и зло рявкнула:
– Будете сопротивляться
