тебе на мозг, так? — глотаю колючую обиду. — А давай ты представишь, что это я… Я, а не ты… Я пришла пьяная, пахнущая мужиком, в засосах, без трусов, но с каким-нибудь доказательством, что это тебе потом начали писать с угрозами: «Отвали, она моя!» Чтобы ты сделал?
— Такого бы не было.
— Почему?
— Ты — это ты, а я… медийная личность, черт. Инесса, ты же знала…
— Вот и все твои оправдания. Ты — звезда. Тебе можно, а мне даже представить патовую ситуацию наоборот не представляешь возможности. У меня нет даже сил или желания ругаться, доказывать обратное. Я не хочу, Вит. Давай просто разойдемся, и я не стану мешать тебе жить, как нравится.
— Что значит, разойдемся?!
Вит нервничает, машина резко устремляется вперед.
— Ты не слышала меня? Ин… Я на том свете побывал, я многое пересмотрел. Терять тебя не хочу! А ты…
— Но ты не показываешь себя настоящим. Ты, блин, человека с камерой за собой привел.
— Я хотел сделать тебе приятное. Поддержать твои начинания. Показать, что я рядом. Камеры? Да похер на них. Мне давно похер…
— А мне — нет. В этом и вся соль. Я вхожу в твою ситуацию, но ты в мою — нет.
— Ты вошла в мою ситуацию? О нет… Не думаю. Я сейчас скажу тебе… Скажу тебе то, что не понравится. Или нет. Не буду. Обидишься же. Снова назовешь мудаком.
— Говори! — требую я.
— Ты же руками работаешь. Глазами. Представь… Что ты… Не знаю, ослепла. Потеряла способность видеть, чувствовать цвета, ощущать их, потеряла возможность творить, как привыкла. И, возможно, больше никогда-никогда не сможешь этого сделать. И самый близкий усердно зудит над ухом: живи дальше, это просто мелочи! И ты теряешься в этом, растворяешься, каждый день с ума сходишь, делаешь все рекомендации и… в момент, когда кажется все осталось позади, наступил проблеск, вдруг снова падаешь на дно.
Вит говорит, чеканит, погружая меня в жуткое безмолвное состояние, по лицу текут слезы. Я даже не смахиваю их, бесполезно.
Я раньше не понимала, да? Не понимала… Теперь понимаю, что значит для него выпасть на время из любимого спорта.
Понимаю и то, что он сгустил краски, действуя так нарочно, чтобы до меня дошло.
— Вот только как мне быть в этом я до сих пор не понимаю. Быть рядом? Я рядом. Поддерживать? Я все для тебя! Как еще?
— Не уходить от меня! — орет. — Неужели так сложно понять?! Я настроен, я… моя картина мира встряхнулась после того, как я чуть не умер. Дай мне время, Ин. Просто дай время. Ты же толкаешь в пропасть.
— Я не толкаю. Я пытаюсь понять, что не так и как мне закрывать глаза на то, на что закрывать глаза совершенно не получается. Если тебе нужна жена, как у Кира, я такой быть не смогу…
— Заладила. Одно и тоже! Просто отсеки… Отсеки то, то было, и поверь: сейчас все будет иначе.
— Хорошо, отсекаю. Дай время привыкнуть. Поживем отдельно…
— Ааааааа! — рычит и бьет кулаком по рулю. — Ты сейчас слышишь только себя.
— Мы в тупике. Ты считаешь, что я недостаточно мало с тобой, а я понимаю, что еще немного и просто… просто сломаюсь. Ты этого хочешь? Я не понимаю, куда нас это заведет. Вернее, понимаю, что тебе так будет проще… — вытираю слезы.
— Ин. Посмотри на меня.
Откуда столько слез? Не понимаю. Я чрезмерно плаксивая.
Это ни в какие ворота не лезет.
— Посмотри на меня, Ин. Ин, девочка моя… — голос мужа странно дребезжит.
Он подсекает несколько машин под их возмущенные сигналы, резко перестраивается и лихо паркуется вдоль обочины. У меня еще кружится голова и сердце перехватывает, когда Виталя тянется ко мне, обхватив лицо ладонями.
— Я мало тебе говорю, что люблю, да? Мало показываю, как много ты для меня значишь? Конечно, мало. Мало, потому что я только оставшись совершенно один, просто один, понял, не хочу без тебя. Ничего не хочу… Вообще ни-че-го. Останься, малыш. Мась, мася моя. Будь со мной, слышишь? — хрипло дышит, обнимая до хруста. — Не говори о разводе, я его не вывезу. И куда ты собралась переезжать? В какую дыру? Зачем…
— Небольшая пауза. Это ничего не изменит. Может быть, ты даже вспомнишь, как можно искренне за мной ухаживать.
— Хочешь сказать, я за тобой не ухаживал?! — возмущается он и с удивлением переспрашивает, поняв, что я не спешу ответить. — Неужели не ухаживал?!
— Ни капли. Пришел. Увидел. Победил. Вот твой девиз на все наши отношения…
— Вызов? — усмехается Вит и крадет поцелуй у краешка моих губ. — Я это люблю.
Глава 14
Инесса
Мы договорились, что поживем отдельно.
Вит снял квартиру, попросил, чтобы я хотя бы в этом его не отталкивала. Плюс помог с переездом, потихоньку перевез вещи, но не все.
Мне даже казалось, он нарочно забыл ручную кладь с любимыми женскими мелочами и моей косметикой.
Настойчиво забывал дважды, чтобы на третий день поздно вечером спохватиться и привезти эту сумку вечером следующего дня.
Я открываю дверь, а за ней он — в руках сумка, вино, цветы…
Мы сходили в магазин за продуктами, Вит нес пакеты, потом терся рядом, наблюдая, как я собирала тарелку для поке с лососем. В какой-то момент понимаю, что он оказывается сзади меня, обнимает, уронив ладони на высокую мраморную столешницу.
— Ин… — тихо шепчет мне в волосы.
У меня собран не самый симпатичный хвостик, но шея полностью открыта, и по ней ползут мурашки от его жаркого дыхания.
В груди екает, когда одна из рук мужа ложится на живот, поглаживая, а потом жестко прижимает, надавливая, и в мою попку упирается сильная эрекция.
Непроизвольная дрожь, жар, губы мужа скользят по шее, рука настойчиво ныряют под халат, в трусики.
— Ви-и-ит… — ахаю. — Ты… Что творишь? У нас пауза. Па-пау-у-уза…
— В сексе тоже? — спрашивает, покусывая за ушком, ласкает там, где хорошо и сладко.
Его пальцы поглаживают меня через трусики, в которых уже скопилась влага.
— Разве можно подумать о паузе, когда здесь вот так…
Оттянув трусики вниз, запускает пальцы между моих бедер.
Спереди его пальцы заняты чувствительной плотью, отзывающейся на ласки. Вит требовательно ласкает клитор, не давая мне возможности оттолкнуть его или просто собраться с силами.
Вторая рука гладит ягодицы, сминает. Пальцы надавливают на влажные складочки, раздвигая, и вонзаются.
Как хорошо, боже! Давно не было так хорошо, сильно… Спонтанно и горячо.
По бедрам течет.
Я давно потеряла счет минутам и
