было ночи, то не откроешь для себя каждое утро всегда новое солнце.
Часто случалось, что Учитель приглашал меня к себе, чтобы поговорить. Когда я входил, меня всегда поражал аромат, который не был похож ни на какой другой, аромат, который исходил не от цветов, не от фруктов, не от чего-либо еще, что могло бы быть в комнате. Это был, конечно, запах его сердца, его души. Я был очень молод и не мог еще это так объяснить, но при каждом посещении я испытывал то же чувство чистоты, святости; подобного аромата я никогда и нигде больше не встречал. Потому что в действительности этот аромат не существует на физическом плане: это, должно быть, моя душа его улавливала на астральном плане.
И когда Учитель принимал меня для беседы, я стремился проникнуть в то, что он собирался мне рассказать, потому что мне не удавалось проследить за тем, что он мне объяснял. Насколько я мог, я пытался отметить и воплотить на деле его слова, то есть прочувствовать всю их красоту и их духовное значение. Прежде чем понять, мне казалось более важным почувствовать. Потом, когда я возвращался к себе домой, уже даже по дороге (а путь занимал приблизительно около трех четвертей часа) я восстанавливал в памяти всю встречу. Я старался вновь припомнить слова Учителя, а также ту манеру, с которой он их произносил: выражение лица, интонацию, жесты, взгляд, улыбку… Это было нелегко, и мне не удавалось это с первого раза. Некоторые детали начинали приходить мне на память, и я их записывал. Потом я продолжал концентрироваться, углубляться… Другие слова, другие уточнения приходили, и я их тоже записывал. Я продолжал это делать до тех пор, пока не чувствовал, что мне удалось восстановить почти все. Я был счастлив, горд тем, что мне удалось схватить свою память за глотку, чтобы заставить ее восстановить все, что она записала.
Из всех этих бесед я особенно запомнил то, что Учитель объяснял мне о теории и практике, о знании и истинной работе. Когда ты молод, то склонен полагать, что нет ничего выше деятельности мысли: читать, изучать, размышлять. И Учитель, который, конечно, видел опасность этой склонности во мне, говорил: «Тот, кто бросается действовать без знания, может нанести только вред. А тот, кто довольствуется накоплением знаний — каким бы возвышенным он ни был — останется бесплодным. Главное в духовной жизни — осуществление, а для осуществления достаточно знать немного вещей, но эту малость нужно применить на практике».
Эти слова поразили меня, и я сразу начал работать в этом направлении и увидел результаты. Я замечаю все больше и больше, насколько Учитель был мудрым, насколько глубоким. Да, он прошел очень длинный путь и познал истину. Поэтому я день и ночь благодарю Небо за то, что узнал Учителя и обрел его дружбу, конечно.
Часто также во время беседы Учитель имел привычку повторять мне три слова: «Работа, работа, работа. Время, время, время. Вера, вера, вера…» Никогда он не объяснял мне почему повторяет эти три слова, но еще тогда это меня очень занимало, и я понял, что он конденсировал в этих словах всю философию. Так вот: работа, но также и вера, чтобы ее предпринять и продолжить, и особенно время. Потому что нужно время! Недостаточно страстно желать чего-либо, чтобы это быстро осуществить. Да, теперь я понимаю, что такое «время». Годы и годы прошли, и я вижу, что тремя-» — это что-то!..
В течение этих бесед, когда я был с ним, Учитель иногда прерывал разговор, закрывал глаза и произносил несколько слов очень тихим голосом. Сначала я был заинтригован и спрашивал себя, что он говорит… Однажды мне удалось расслышать слово «Господи». Он добавил еще что-то, но это было абсолютно неуловимо, а я не спросил, конечно. Вы, возможно, думаете, что он умолял Господа избавить его от моего присутствия? Возможно. Но такая ясность, такое спокойствие обозначались на его лице, что я скорее поверю, что он вообще не думал обо мне, а соединялся с Небом, входил в общение с миром Света. Без сомнения, он говорил: «Слава Тебе, Господи!» или же «Господи, да святится Имя Твое», я никогда не знал этого точно, но это не главное.
Главное — это понимать, что каждый день, много раз в день, Учитель считал необходимым связываться с Небом. Я говорил себе: «Ему, Учителю, кто всегда в свете, необходимо повторять Имя Господа, восстанавливать связь с Ним. Тогда мы, кто так часто оказываемся в темноте, как мы смеем думать, что можно пренебрегать этим общением?» И я захотел перенять и этот опыт. Я понял, насколько важно останавливаться много раз в день, хоть на несколько секунд, даже среди какой-то работы, чтобы сгармонизироваться с разумными небесными существами, с созидательными сущностями, потому что только в этой гармонии находишь равновесие и покой, так же как и свет, чтобы правильно действовать.
Учитель никогда не говорил нам, как он работает с нами, впрочем, ни один Учитель не делает этого. Это ученику надо наблюдать и изучать своего Учителя, чтобы проникнуть в его «секреты». Он должен это делать не из любопытства, а чтобы понять ту мысль, которая вдохновляет работу Учителя, ту точку отсчета, где он находится, чтобы взвесить ситуацию, научить людей и взаимодействовать с ними. Чтобы проникнуть в мысли Учителя, я проделывал очень точные упражнения. Чтобы узнать о его методах, я использовал свои методы, и я вам их теперь даю, чтобы помочь вам.
Эти упражнения — одни из лучших среди тех, что я практиковал в своей жизни. Способности, которые я приобрел, работая таким образом, мне чрезвычайно помогли. Никто не показывал мне этих способов, даже Учитель. Только я сам инстинктивно нашел, что стоит сделать усилие, чтобы понять и сохранить те бесценные сокровища, что были мне даны. Иначе, какова же польза Учителя? Он дает, дает, а ученик пренебрегает, забывает все возможное или вспоминает лишь то, что нравится ему, и что, конечно же, не самое важное для его продвижения вперед. Тогда это — время, потерянное для Учителя… и для ученика тоже!
На скольких вещах еще надо заострить внимание! Считать себя учеником Учителя и высказывать такую беспечность и такую небрежность! Случалось иногда, что Учитель публично спрашивал у некоторых братьев и сестер, какова главная мысль его вчерашней или позавчерашней беседы. О, ля, ля! И были те, кто ничего не помнил, те, кто рассказывал что-то совсем приблизительное, ходил вокруг и около темы и
