есть кто сестра.
— А Анна Тимофеевна не говорила, что у неё есть внучка, — потерялся взрослый мужик.
— Значит ничего плохого вы бабушке не делали, — чуть улыбнулась Аля.
— Кицунэ, — посмотрела на неё бывшая гейша.
Видно она сейчас и занималась тем, что знакомила Алю со значением понятия строгое воспитание.
А уже вечером в сопровождении обоих сыновей появилась Дина.
— Бабушка! — чуть не спотыкаясь на дорожке полетела к Дине лисёнок. Отца как будто и не заметила.
Зато обратил внимание на моего младшего племянника Лесоруб.
— Князь? — неуверенно присматривался он.
— Вы знакомы? — удивилась вышедшая на крыльцо Тося.
— Да. Познакомились. — Кивнул Костя и протянул Олегу руку.
— Вместе пилили то, что не сажали? — нарочито милым голосом поинтересовалась Аля.
Сëстры и племянники сразу влились в подготовку похорон. Старший племянник, работавший в снабжении на оборонном заводе, ко мне несколько раз заезжал. Был знаком и с Димой да и на месте лучше ориентировался. Поминальный стол сëстры готовили сами. Аля и Катя помогали и бегали на посылках.
Только поздним вечером все собрались в разом ставшей какой-то маленькой комнате. Дина села в моё кресло, а Аля, ни на кого не обращая внимания, устроилась у её ног. Дина о чём-то задумалась и сама не замечала, что вытащила шпильки из волос внучки и почти машинально перебирает пряди, почëсывая голову. А Алька полуприкрыла глаза и чуть ли не мурчит от удовольствия. Какой же ещё по сути ребёнок! Только вид взрослый. Сидит, выгнулась, откровенно наслаждается лаской и мысли нет по сторонам посмотреть, реакцию на себя подметить. Нет, ей и дела до того, что там вокруг происходит неё происходит.
А вот Олег сидит и места себе не находит, взгляд так и возвращается без конца к лисёнку. Хотя наверняка уже знает и сколько девке лет и что она ему ну прям совсем только в дочки и годится.
— И всё-таки, что с Лихо делать будем? — спрашивает Тося.
— Тёть Тось, а что мы должны с ним сделать? Похоронить с почестями и воинским салютом? Или панихидку ему заказать? — отмахивается Костя, младший сын Дины.
— Похороним вместе с бабушкой Аней. И без всяких кривляний. Это бабушкин кот. Он даже смерть с ней разделил. — Сама словно кошка перед броском напряглась Аля. — Катя принесла для него ящик из под посылки. Вот в нём в могилу и опустим.
— Может не стоит? Люди могут не понять. — Мягко спрашивает Игорь, старший из племянников.
— Все кто знал бабушку, знает, что с котом она была не разлучна. — Упрямо поджимает губы Аля.
— Гормоза, бесполезно. Я же успел сказать, что не надо. Она теперь упрëтся и сделает именно так, как я сказал "не надо". Вплоть до похода на кладбище ночью и раскопки могилы, чтобы похоронить кота. — Махнул рукой отец Али. — Нам же в могилах копаться не привыкать, да, доченька?
— Это не копание в могилах, а раскопки поискового отряда с целью нахождения и индефикации погибших солдат времён Отечественной войны. Я поисковик! — резко ответила отцу Аля. — И сезон этого года ты мне сорвал!
— Ну, да. А поиски окаменевшего дерьма динозавра ты называешь археологией. Я в курсе. — Не остался в долгу племянник. — И если бы у кое-кого не было за полтора года четырнадцать приводов в милицию за участие в уличных драках, то весну и лето этот кто-то провёл бы дома, а не в монастыре посреди тайги.
— Ага, дома. На огороде, говори прямо. — оскалилась Аля.
— Всё, мне нужно на воздух. — Вышел из комнаты племянник.
— Аля, — вздохнула Дина.
— Извини, бабушка. Сорвалась. — Уткнулась лбом в бабушкины колени девчонка.
— Не переживай. После похорон вернёшься домой. Тем более, что и так месяц школы уже пропустила. А с сыном и снохой я поговорю. — Кажется, что племянника и его жену ждут непростые времена.
— Олег Павлович, вы не будете против, если я заберу бабушкины фотографии, вещи, книги? — спрашивает Аля.
— Нет, конечно. Всё упакуем и отправим, если сразу всё забрать не получится. И тут такое дело… Это на Анне Тимофеевне было. — Лесоруб протянул Але коробочку в которой я увидела свои серьги, перстень и часы.
Часы я приобретала ещё в Германии, в сорок четвёртом. И с тех пор только чистила пару раз.
— Ну вот, можно наверное и уходить. Дальше здесь обойдутся и без меня. Память о себе оставила, фотографии заберёт себе Алька. Будет менять рамки и найдёт от меня подарок. Да, можно уходить! Как когда-то из дома на фронт, не оборачиваясь, — произнесла я сама для себя.
И почти сразу почувствовала сильный удар по голове. Чему я сильно удивилась, ведь уже считала себя умершей. Кто-то неведомый запустил в голове настоящий калейдоскоп. Знаки, символы, картинки, имена… Кружились, смешивались и складывались в совершенно новые знания и какие-то смутные воспоминания. Только воспоминания чужие и густо замешанные на страхе.
Первое, что я ощутила, это боль в затылке и неприятное ощущение грязных досок под щекой.
— Фрау? Фрау Анни, вы меня слышите? — пытался кто-то меня расшевелить. — Жива, но похоже без сознания.
Глава 9
Справедливо рассудив, что "очнуться" я могу в любой момент, я прислушалась к тому, что происходит вокруг. У меня не было времени, чтобы задуматься о происходящем. Я внезапно почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, которая только оказалась на подготовке перед заброской глубоко в тыл врага.
— Как бы искренне вы не верили в свою легенду, вам это совершенно не поможет. — Работала с нами хорошо известный уже после войны мозгоправ. — Вы должны воспринимать всё происходящее вокруг, как единственно существующую реальность. Не имеет значения, кем вы были до того момента, как надели свою личину. После вы именно тот, кем вы стали. Вы должны не претворяться кем-то, а жить! Прочувствовать все эмоции этого внезапно родившегося человека, напитаться его заботами и привычками. Вы должны не разделить тревоги и переживания этого несуществующего человека, а испытать! Вот такой вот метафизический парадокс.
Поэтому сейчас я не была семидясятитрëхлетней старушкой, мирно почившей с котом в обнимку. Я была фрау Анни, получившей очень сильный удар по затылку и упавшую на весьма грязный пол. Я не испугалась, пугаться буду потом, наедине с собой и когда буду уверена в своей безопасности. Спасибо представившейся Марией Ивановной мозгоправу, мгновенное принятие ситуации и умение принимать чужую шкуру, как свою, она в нас выпестовала на отлично. Именно это позволило мне спокойно лежать не шевелясь, и даже пульс не участился.
Пока я не могла сказать, что у меня сейчас со зрением, глаза были закрыты, примерно
