а он опять пришёл посмеяться. Нет, вот гад гадский. Иначе и не скажу.
— Шли бы вы сэр, сударь или ваша светлость, уж не знаю как вас величать, своей дорогой и не портили бы девушке такое прекрасное завершение дня своим присутствием. Да и просто не утруждали себя беседой со мной.
— Лисичка ты такая милая, когда начинаешь сердиться.
А как тут не сердиться. У них лисичка-это не рыжая русская красавица лиса в нашем понимании. А такое рыжее мохнатое, нечто мимишное и неуклюжее существо.
Видела вчера в книге это чудо. Я как-то на него никак не похожу. Как можно меня с ним сравнивать, не знаю. Но очень неприятно. А этому наглому типу видно нравится меня злить. Вот есть такие натуры, которым сделать гадости очень приятно.
— Так, идите отсюда мужчина, идите. Мы вас не ждали, приходите завтра, когда нас не будет.
И опять он улыбается своей убийственной улыбкой. Неужели у них все драконы здесь такие улетные? Как тогда выбрать одного? Хочу гарем, дайте мне гарем. Маловато одного будет, маловато!
Снизу вновь голос.
— Хорошо лисичка, буду тебя рыжулей называть. Давай, спускайся.
— А вот не хочу, — и отворачиваюсь в другую сторону. Конечно, я ж такая деловая, деловая. Сижу, забыла где, опять не удержалась, вновь лечу вниз и в тех же объятьях оказываюсь. Все повторяется.
— Поймал, — прошептал мне в губы это гад и целует.
Теперь я поняла, как чувствовал себя Этьен, когда я то же самое проделала с ним.
Я в начале застыла, а потом поплыли мои мысли и два полушария мозга в разных направлениях. Нет, ну что тут у них все такие улетные, ааа?
Целовался он не хуже Этьена. Нежно касался моих губ, не прибегая к более напористым ласкам. Как бы давая мне возможность отстраниться. А я что, а я не соображаю что делать. Мне так нравится, что не хочу останавливаться и приобнимаю его за шею покрепче. Джан понимает, что я включила ему зелёный свет и целует уже активнее. Поцелуй грозит перерасти в очень страстный. И тут меня как холодной водой окатывает понимание, что у него же есть невеста. А я видимо ему так, для развлеченья. Вот негодяй. Отталкиваю его от себя, спрыгиваю с рук и слегка бью в грудь, отчего тот от неожиданности заваливается назад, прихватывая меня с собой. И я лечу на него сверху. Мягенько так упала, мне понравилось.
Этот дракон, которого хочется, не то задушить, не то зацеловать, улыбается. Обхватывает меня руками и не позволяет встать.
— Все-таки рыжуля-ты попалась, — и смеётся.
Убила бы. Нет, не смогу. До невозможности мил с любого ракурса. Даже не знаю, что с ним можно сделать. Я подумаю, а пока запишу в книжечку. Нет, ну вы посмотрите, разлегся и вставать не хочет.
— Отпусти, не то хуже будет.
— А что ты тогда сделаешь? Яблоками закидаешь?
— Нет, зацелую до смерти и оставлю помирать от передозировки нежности.
Нет, он такого ответа точно не ожидал, опешил, а мне только этого и нужно. Я успела с него скатиться и встать на ноги. Мужчина тоже поднялся. С улыбкой и смеющимися глазами сказал:
— Я согласен умереть от такой передозировки, но только, конечно, от твоих прекрасных сладких поцелуев.
И смотрит на меня таким взглядом…ммм, гадский гад, но очень красивый.
— Вот скажите мне дракон невоспитанный, разве можно так некрасиво и не по этикету с леди поступать? Если я не из вашего мира, то что, теперь можно вести себя по-хамски? Знаете, мне очень неприятно. Я вообще приличная девушка, — сказала и надула губы. Мне действительно стало обидно.
— Вот наверное мужики во всех мирах одинаковые. На одной жениться думает, а с другими развлекается.
Он посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом и наконец сказал:
— Дракон любит и верен всегда только одной женщине — своей избранной, когда он ее встречает. А встретить ее он может и в сто и в тысячу лет. А до этого не прятаться же мне от женского пола, если вы сами готовы на все, лишь бы внимание моё на себя обратить.
— Ты всех в одну кучу не равняй. Я на тебя не вешалась, в кустах не караулила. Сам приходишь, не звала тебя. Не нравится? Зачем тогда мешаешь моему мыслительному и творческому процессу? Я вообще тут важные денежные вещи обдумываю. Замуж вообще не хочу. В моем мире женщина может быть самодостаточной и не зависеть от мужчин денежно.
— Ты не хочешь замуж? — вопросительно приподнял бровь Джан.
— Если честно, то нет, — и грустно посмотрела вдаль.
— Джан, в своем мире мне было уже тридцать пять лет. Это по человеческим меркам для женщины самый пик зрелой молодости, когда она состоялась как жена и мать. А я состоялась только в работе. Быть чьей-то женой мне не хотелось тогда, когда уже давно было пора по нашим меркам, а сейчас, когда мое тело стало моложе на пятнадцать лет, и я отмотала свою жизнь назад, тем более. Зачем? Замуж нужно выходить только в двух случаях. Первый — по расчету, т. е искать себе богатого мужа, чтоб жить безбедно всю жизнь. Или по большой любви. Чтоб в радости и горе вместе до конца.
— Какой твой вариант?
— А что, ты так и не понял? Я не ищу богатого мужа, захочу, смогу и сама себе на жизнь заработать. А большой любви… больше не хочу, — и устремляю свой взор куда-то вдаль.
— Почему?
— Потому, — молчу несколько секунд, а он смотрит на меня выжидающе.
— Очень больно терять любимого человека, — и вновь молчу. Сейчас не хочется ничего говорить. Вновь нахлынули воспоминания, от которых не могу избавиться уже много лет. Потому беру себя в руки, и вновь надеваю улыбку на лицо.
— Так, некогда с тобой тут болтать, мне пора. Еще есть незаконченные дела.
— Какие?
— Надо осуществить задумку с подарком для одного из женихов.
— Уже придумала, что подаришь?
— Да. Вот хочу проверить готов ли он.
— Даже не буду спрашивать для кого он, знаю наверняка.
— Конечно, было бы глупо дарить что-то незнакомому мужчине, когда есть среди них знакомый.
— Наверно близко знакомый? — с ехидством проговорил дракон.
— Знаете, а вас это никак не касается. Каждый подумал в меру своей распущенности.
И Джан опять улыбнулся.
— Леди, вы неподражаема.
— Да, что есть, то есть, я не буду отрицать, — с пафосным видом проговорила я.
И мы вместе засмеялись.
— Так что ты подаришь Этьену?
— Это секрет, — и улыбаюсь.
— Что все так секретно?
— Да нет,
