а скорее в прошлом, с девушкой, которую он так упорно пытался уничтожить.
— Позор. Гнев. Ненависть. Но не по отношению к тебе, а по отношению к самому себе. Я не знаю, помнишь ли ты, как я кричал. Не думаю, что остановился, пока они не увели тебя, и я ударил кулаком по стене с такой силой, что сломал костяшки пальцев. — Он садится и указывает на плитку, всё ещё потрескавшуюся после того давнего инцидента. Наверное, это похоже на жизнь, когда одно маленькое действие может навсегда изменить судьбу мира.
— А твой дедушка… почему он вообще бросил твоих родителей? — губы Зака сжимаются в тонкую линию, и он отводит взгляд, сосредоточившись на члене, нарисованном фломастером рядом с унитазом. Там написано: «Эмили нравится член Брэда». Я встаю и на мгновение роюсь в своей сумочке, достаю свой собственный перманентный маркер и зачёркиваю слова, скрипя ручкой по плитке.
— Мой отец и его отец, они не совсем сходятся во взглядах… ну, ни в чём. Политика, религия, экономика. Они полярные противоположности. Они поссорились из-за руководства компанией. Мой отец никогда не вступал в Клуб. Он хотел честно зарабатывать на жизнь своим бизнесом. Мой же дедушка… — усмехается Зак, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Он сказал, что без Клуба не было никакого шанса заработать реальные деньги. Кстати, он был прав.
Зак встаёт и прислоняется спиной к стене, пока я обдумываю идею написать несколько отборных фраз на плитках самостоятельно. Но потом мне просто становится жаль уборщика, и в конце концов я снова убираю маркер.
— То есть он прав насчёт денег. Но он никогда не должен был подталкивать меня присоединиться к ним, и мой отец никогда не должен был позволять ему. — Зак на мгновение смотрит в пол, и когда он поднимает на меня взгляд, я вижу в нём беспокойство, беспокойство о том, что я никогда по-настоящему не смогу простить его и Лиззи за то, что они сделали. — Я был молод и глуп. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы не стал делать этого снова. Вместо этого я бы пошёл в Лоуэр-Бэнкс-Хай. Я сожалею только о том, что мне не удалось пойти с тобой в Бёрберри.
— Миранда говорит, что ты слишком идеален, — молвлю я ему, оборачиваясь и пытаясь оценить его реакцию. — Она говорит, что ты делаешь все правильно и говоришь все правильные вещи, но что ты, вероятно, полон дерьма.
Зак ухмыляется и пожимает плечами.
— Возможно, она права. Марни, я нехороший человек. Я учусь, но… Мне ещё предстоит пройти долгий путь. — Он выдыхает, и его ухмылка превращается в сдержанную улыбку. — Ты не хочешь взять еду, которую я купил на вокзале, и прогуляться до начальной школы? Я покачаю тебя на качелях, и мы сможем съесть блинчики за серебряный доллар на столах для пикника?
— Думаю, я увидела здесь всё, что мне нужно было увидеть, — говорю я, позволяя Заку обнять меня за плечи и вывести обратно на улицу, к забору. Как раз перед тем, как пролезть, я в последний раз оглядываю кампус, молча прощаюсь и в последний раз покидаю среднюю школу Лоуэр-Бэнкс.
Глава 5
Чарли был не совсем в восторге от идеи, что я поеду на рок-концерт с кучей парней, но я думаю, что присутствие там Миранды и Лиззи немного смягчило его. И плюс он снова выдал мне целую речь: тебе скоро исполнится восемнадцать.
Почти уверена, что скрытый подтекст этого разговора заключался в том, что я не буду рядом вечно, так что тебе, взрослой, нужно делать разумный выбор. Я предпочла проигнорировать эту часть. Ну, а именно часть о том, что я не буду рядом вечно. Я всегда стараюсь делать разумный выбор.
Туристический автобус — это в значительной степени версия фургона для богатых людей. Я имею в виду, мне он нравится, но от него у меня не намокают трусики.
— Большинство девушек промокают насквозь, когда смотрят на эту штуку, — говорит Зейд, сидя на стойке и потягивая пиво. Я продолжаю ждать, когда мы попадём в выбоину, чтобы увидеть, как взлетит его высокомерная задница рок-звезды. Я уже пригрозила снять это на видео и выложить на YouTube.
— Ну, думаю, я не такая, как большинство девушек, — язвительно отвечаю я, наслаждаясь красным кожаным сиденьем, на котором разваливаюсь. С Кридом справа от меня и Виндзором слева я чувствую себя долбаной принцессой.
— Нет, ты определённо отличаешься от большинства девушек, — говорит Зейд, его голос смягчается, зелёные глаза полуприкрываются. Этот его чувственный взгляд длится ровно столько, сколько требуется Миранде, чтобы швырнуть в него своей пустой бутылкой из-под пива. Он уворачивается от неё, и она падает в раковину. — Какого хрена это было?
— Говорить, что кто-то «не такой, как большинство девушек», — начинает Миранда, делая пальцами маленькие кавычки, — чертовски женоненавистнически. Это подразумевает, что есть что-то неправильное в том, чтобы быть как девушка с самого начала. Не делай этого.
Зейд щёлкает пальцами, отскакивает от стойки и исчезает в подсобке, чтобы порыться в одном из ящиков. Когда он возвращается, то уже на полпути к тому, чтобы снять рубашку.
Мои глаза скользят по его татуированному телу, когда он срывает с себя рубашку и заменяет её свободной чёрной майкой, на которой спереди белым курсивом написано «Феминистка АФ». Мой рот расплывается в широкой улыбке, и Зейд улыбается мне в ответ.
— Довольно фантастически, да? — спрашивает он, пока Виндзор потягивает чай и изучает его.
— Я бы тоже надел её, — добавляет он, пожимая плечами, в то время как Тристан смотрит на своё пиво и ничего не говорит. Он был таким тихим, таким замкнутым. Я уверена, он всё ещё не оправился от всего, что произошло в поместье Вандербильтов. Он был уверен, что не вернётся в Бёрберри, а потом появился Виндзор и позаботился об этом, как он делает всегда.
Я беспокоюсь, что это начинает его утомлять.
— Ты слишком стараешься быть крутым. На самом деле, ты такой же придурок, как и все остальные из нас. — Крид откидывается назад и закидывает руку на спинку сиденья, проводя пальцами по моему плечу, отчего я вздрагиваю. Я смотрю в его сторону, и его бледно-голубые глаза встречаются с моими. Я не могу поверить, что мы провели нашу девственную ночь вместе. Моё дыхание слегка учащается, но я отвожу взгляд, прежде чем окончательно опозорюсь.
К счастью, до остальной части группы всего четыре часа езды, а затем ещё пара часов, чтобы добраться до места
