моему телу снизу вверх, рассматривая мой наряд, в который меня впихнула мачеха. Слишком откровенное платье сковывало движение, облепляло каждый изгиб тела и не оставляло простора для фантазии. На лице парня ходили желваки. Ветер трепал тёмные волосы, открывая вид на глубокий красный шрам на лбу. Широкие плечи, обтянутые тканью спортивной куртки, были сильно напряжены. Почему-то знала, что он злится. Я это чувствовала.
— Что ты здесь делаешь? — я спросила устало, прикрыв глаза и пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
Только злости этого парня мне не хватало. И так целый день меня треплют, как собака тапки.
— Пришёл проверить, в чём ты ходишь дома, Золушка, — парень сделал три стремительных шага ко мне и снова замер, буравя тяжёлым, осязаемым взглядом. — В том прозрачном пеньюаре? — я забыла об этих фотографиях. Забыла о фотосессии. И том пеньюаре. — Или в чём-то более откровенном? На фотографиях обзор со спины не очень хороший. Хотелось бы рассмотреть поближе и в деталях. С натуры, так сказать. Сравнить.
Парень говорил тихим и хриплым голосом, но всё равно что-то настойчиво царапало сознание. Что-то в его словах было не так. Надтреснутость. Тоска.
— Подлец! — я зашипела рассерженной кошкой, рванув вперёд и замерев подле парня.
Я с огромным трудом удержалась от того, чтобы залепить пощёчину. Я не знала, чего ждать от этого парня. Не могла быть уверенной, что мне не прилетит по лицу в ответ крупным кулаком. Особенно после того, как меня ударил Саша.
Я смотрела в красивое лицо снизу вверх. Чёртов наглец! Сжала с силой кулаки, ногтями впиваясь в нежную кожу, сощурила глаза и выплюнула:
— Верни мои фотографии! Это личное, слышишь? Ты не имел никакого права их забирать. Это воровство! Самое настоящее воровство, — голос предательски дрожал от слёз.
— А для кого они, Золушка? — стальные пальцы сжали мои плечи до синяков, встряхнули и подтянули ближе к напряжённому телу. — Кому они предназначены? Для твоего женишка, который только что ударил тебя? — правая рука парня резко сместила на мою щёку, провела по пылающей и саднящей коже. Слишком нежно и осторожно. И в глазах, потрясающе красивых глазах я видела сожаление, ярость и тоску. — Для него, да? Любишь, когда поострее? Любишь, когда причиняют боль? Когда бьют. Я ведь ещё вчера сказал, что тебе следует бежать от этого урода.
Парень снова встряхнул меня, из-за чего я клацнула зубами. Мне пришлось приподняться на носочки, потому что Глеб слишком сильно тянул меня на себя. Плечи свело от боли. Горячее и мятное дыхание опалило лицо. Я нервно пробежалась языком по губам, судорожно глотнула свежего воздуха. Только это мне совсем не помогло. Вместе с воздухом в лёгкие ворвался обезоруживающий и неповторимый запах парня. Я прекрасно знала, что колени у меня задрожали от его близости, а не от усталости и пережитого стресса.
Только этот парень способен вызывать во мне такие чувства! Только он! Только его прикосновения срывали крышу! С самого первого прикосновения! С первого поцелуя. Даже с первого взгляда.
— Какая разница? Почему тебя это волнует? Это моя жизнь. Мой жених. Тебя наши отношения волновать не должны. Чего ты ко мне прицепился? Чего ты хочешь от меня? — я повысила голос, не заботясь о том, что кто-то может услышать.
— Золушка, тебе в подробностях рассказать, чего именно я хочу? Как, где и в каких позах? — парень насмешливо улыбнулся, сверкнув глазами и склонившись надо мной.
Дыхание сбилось окончательно. От такой тесной близости я смогла почувствовать каждую нотку запаха парня. Он мне до трясучки нравился. Ведь всю ночь я дышала его запахом. Поворачивала голову, утыкалась носом в воротник и втягивала его.
— Извращенец, — я ударила открытыми ладошками по груди, пытаясь отодвинуть парня от себя. — Верни мне мои фотографии. Это личное!
— Ты про них? — парень нырнул рукой во внутренний карман куртки.
Глеб достал фотокарточки, который сегодня днём забрал из моей машины. Нагло и самоуверенно, как умеет только он. С напором, не обращая внимания на мои крики и угрозы. Только отмахиваясь, будто я надоедливый комар.
— Немедленно отдай! — я рванула всем телом вперёд и попыталась вырвать из рук парня конверт.
Но он вытянул руку над головой. Парень был слишком высоким, поэтому достать до конверта я не смогла. Только оказалась в невыгодном для меня положении, прижатой грудной клеткой к торсу Глеба. Рука парня скользнула на мою поясницу, вжимая меня в крепкое тело.
— А что я получу в обмен на фотографии, Золушка? — парень искушающим шёпотом обжёг мои губы. — Что ты готова дать мне в ответ?
— Ничего, Глеб. Ни-че-го!
— Что ж… Тогда эти фотографии могут оказаться в руках твоего отца. Или женишка.
— Подлец, — я с ненавистью смотрела в лицо парня. — Какой же ты подлец!
— Какой есть, — Глеб холодным взглядом окатил меня с ног до головы. — Какой есть, Золушка. Не принц, увы.
— Как верно ты подметил, — я насмешливо и ядовито ухмыльнулась. — Принцы воровством не занимаются. И по чужим домам не лазят.
Рябь эмоций прошлась по красивому лицу, заставив меня испытать прилив радости. Я смогла его зацепить.
— И с папиными принцессами они не церемонятся, — рука Глеба сжала заднюю часть моей шеи. — Ты потеряла право голоса, Золушка. Ты проведёшь ночь со мной, тогда я верну твои фотографии.
— Боже! Да как вы все меня задрали! — я закричала во весь голос. — Что вы все от меня хотите? Что?
Я открытыми ладонями ударила Глеба в грудь, он попятился к двери. Карие глаза сощурились, на лице отразилась ярость.
— Иди к чёрту, Глеб. Проваливай. Мне плевать, кто увидит эти фотографии. Пле-вать! Хоть отец, хоть этот у*б*к Саша! Я их делала для себя! Для себя, чтобы почувствовать себя счастливой! Красивой! А не для того, чтобы ещё один человек, который мне так понравился, решил шантажировать меня ими.
Я оттолкнула Глеба от балконной двери и вернулась в комнату. Захлопнуть его не успела, Глеб втиснулся следом за мной. Ноги стали тяжёлыми, да и всё тело меня перестало слушаться. Мне казалось, что на плечи положили пудовые мешки. Вошла в ванную комнату, щёлкнула замком, скинула платье, следом за ним и нижнее бельё. Включила горячую воду, встала под упругие струи, подставила лицо.
Вода смывала макияж и слёзы. Я несколько
