горького шоколада, темные стены и лаконичная мебель из массивного дерева. А вот хозяина нигде не было видно. И он не спешил отзываться ни на стук, ни на зов.
Однако вскоре я заметила его сама. В ближайшей комнате горел свет. Толкнув дверь, я поняла, что она тоже не заперта.
— Глеб, ты тут? — мой голос дрогнул, когда я поняла, что хозяин нашелся.
Он лежал на полу в ванной. Босиком, в одних пижамных штанах, и всё вокруг было в крови и осколках.
Дверца душевой кабины оказалась разбита, а тяжелый ящик с принадлежностями для ванной валялся на полу, рассыпав свое содержимое по темному кафелю. Один из его углов красноречиво алел.
Моё сердце пропустило удар, чтобы затем забиться с утроенной силой.
— Глеб? — прошептала я хриплым от страха голосом и присела, чтобы нащупать его пульс.
Под ногами хрустнуло стекло. Первая помощь! Я должна оказать ему первую помощь, иначе он тут просто истечет кровью…
Сбоку на светлых волосах мужчины темнело жуткое пятно. Рана, от вида которой к горлу подкатила тошнота. Но сейчас не время для слабости.
Но пока я буду искать аптечку… Не тратя время на раздумья, я подобрала с пола чужой телефон, чтобы набрать скорую.
И тут меня кое-что очень сильно удивило.
Настолько, что я едва не выронила аппарат из рук, застопорившись на несколько долгих секунд. Но затем взяла себя в руки. В первую очередь следовало оказать помощь.
Пока ехала скорая, я осторожно приложила к ране лёд, завернув его в чистое полотенце, а ещё подмела вокруг осколки, чтобы больше никто не поранился.
Они появились через пятнадцать минут. И пока двое хмурых мужчин в синих куртках осматривали Глеба и проводили нужные манипуляции, я сбегала к себе, чтобы быстро переодеться и обуть уличные кеды.
К моменту, когда я была готова, Глеба уже привели в чувство и выводили из квартиры. Он слегка пошатывался, пытаясь возражать против госпитализации. А еще никак не мог найти ключи.
Пришлось влезть.
— Тебе нужно показаться врачу. Если хочешь, я поеду с тобой.
Обернувшись от незапертых дверей, мужчина скользнул по мне мутным взглядом и криво улыбнулся.
— Моя спасительница…
Я вернулась в его квартиру, взяла с полки у зеркала ключи и захватила теплое пальто. Всё же с голым торсом на улице Глеб может ещё и простыть.
Руки всё еще подрагивали. Воистину, жизнь в последнее время не переставала меня удивлять.
— Давай накинем, а то замёрзнешь. И как тебя только угораздило?
Его движения были слегка заторможенными, но мужчина смотрел прямо на меня. А я делала вид, что очень занята, помогая ему одеться и не торопилась ловить внимательный взгляд, помня, что увидела в чужом телефоне.
Работники скорой подхватили Глеба под руки и оперативно повели на выход. Я двинулась следом.
— Поскользнулся в ванной, — признался Глеб, потирая висок, когда мы сели в машину скорой. — Прости, не хотел доставлять беспокойств. Очень глупо вышло.
— О чем ты говоришь? От такого никто не застрахован. Но коврик в ванной на твоём месте я бы все же постелила…
Мужчина только усмехнулся, морщась от боли. Повязка на светлых волосах и пальто на голое тело делали его похожим на пленного немца, и я не могла не улыбнуться.
Ехать пришлось недолго. Всё же в проживании в центре города были свои преимущества. Больница сияла огнями и пахла медикаментами, хлоркой и перманентной тревогой.
Проводив до приемного покоя, фельдшеры оставили нас ждать в полутемном облупленном коридоре.
— Как ты?
Глеб пожал плечами.
— Неплохо, только голова немного болит. Жить буду, наверное.
Судя по виду, ему действительно становилось лучше.
Но он больше не улыбался, и я его прекрасно понимала. Мужчина, который хочет произвести впечатление на девушку, не может позволить себе быть слабым.
А в том, что он хотел произвести впечатление я теперь не сомневалась. Ведь на заставке его телефона была моя фотография.
И сделана она была совсем недавно. В тот самый день, когда Марк мне изменил.
Я стояла в фойе театра, дожидаясь, пока Олег отнесет нашу одежду в гардероб, и со скучающим видом глядела ему вслед. Тогда я еще не знала, что ждёт меня дома.
Откуда оно у него? Зачем? Почему он поставил его на заставку?
В голове роилась туча невысказанных вопросов. Наверное, не самое лучшее время сейчас их задавать. Да и стоит ли вообще?
Мы сидели очень близко, плечом к плечу, и я чувствовала на себе чужой взгляд.
Во что я, черт побери, вляпалась?
Тишина слегка затянулась.
— Может тебе стоит кому-нибудь позвонить?
Мужчина чуть пожал плечами.
— Для чего? Мне вполне по силам добраться до дома самостоятельно, а беспокоить родных по пустякам желания нет. Тебе уже нужно идти? Сейчас вызову такси, — он потянулся за телефоном.
Я покачала головой, слегка досадуя, что меня поняли не так.
— Нет, я побуду с тобой.
— Тебе вовсе необязательно это делать, но спасибо, Агата.
— Не за что. Уверена, на моем месте ты сделал бы то же самое.
Нас приняли через минуту. Уставший доктор задал Глебу несколько стандартных вопросов, осмотрел наложенную повязку и велел ехать домой. Приём продлился не дольше пяти минут.
— Несколько суток покоя, — посоветовал врач, строча что-то в толстой амбарной книге с желтыми листами. — Почувствуете ухудшение состояния — обратитесь в поликлинику по месту жительства. В крайнем случае снова вызовите скорую.
Глеб кивнул, со вздохом поднимаясь со скрипучего стула. И стоило ли вообще сюда ехать?
— И да, — остановили нас у дверей. — Постарайтесь не оставаться в одиночестве. Мало ли…
Глеб снова посмотрел на меня.
— Очень постараюсь, — отозвался он, криво усмехаясь.
Я закусила губу и отвела взгляд.
Что ж, вот так вот ненароком план на завтрашний день был определен.
* * *
Когда Глеб вызывал такси, он даже не пытался скрывать от меня экран своего телефона. И я снова увидела то фото на заставке.
Нет, мне не показалось. Это со стопроцентной точностью была именно я в антураже узнаваемого театрального интерьера.
Ведь я, в отличие от некоторых, голову не травмировала, так что ошибки быть не могло.
В общем, наверное, всё же стоило расставить точки над и.
Машина подъехала быстро, и Глеб открыл для меня дверь. В салоне пахло отвратительной ванильной отдушкой, так что пришлось приоткрыть окно и ловить волну свежего воздуха.
— Не хочешь мне ничего сказать?
Полумрак ночных улиц разбавлялся оранжевым светом фонарей, четко очерчивая мужской профиль и отражаясь в его светлых глазах, когда Глеб снова повернулся ко мне.
Я глубоко вздохнула. Хорошо, что мы
