несколько цветастых шарфов вокруг пояса и надела изумительной красоты бордовую жакетку, на которой сзади было вышито золотое солнце, спереди – серебряная луна, а на рукавах звезды самой разной величины. На ножках у нее красовались расшитые турецкие туфельки, на шее висели ожерелья из янтаря, кораллов и филигранных бусин, в одной руке она держала флакончик с нюхательной солью, в другой – коробочку с пряными восточными сладостями.
– Я чувствую себя девочкой из «Тысячи и одной ночи» и все жду, что сейчас обнаружу волшебный ковер или таинственный талисман. Вот только не знаю, как мне тебя отблагодарить за все эти прекрасные вещи, – вдруг сказала она, перестав танцевать, будто признательность навалилась на нее тяжким грузом.
– А я сейчас скажу тебе как: сними черную одежду – негоже ребенку так долго носить траур – и замени ее цветными нарядами, которые я тебе привез. Ты и сама воспрянешь духом, да и в этом мрачном старом доме станет повеселее. Вы согласны, тетушка?
– Мне кажется, ты совершенно прав, Алек, и очень хорошо, что мы еще не приготовили ей весенний гардероб, – Сара считает, что ей не следует носить ничего ярче темно-фиолетового, а она для этого слишком бледна.
– Если позволите, я дам мисс Присбор указания, как обращаться с этими тканями. И вы еще удивитесь, сколько я знаю о том, как подрубать края, присборивать подмышки и вытачивать складочки, – начал доктор Алек, с видом знатока похлопывая ладонью по груде муслина, шелка и ситца.
Тетя Мира и Роза громко рассмеялись, помешав доктору продемонстрировать прочие свои познания, а когда они унялись, он добродушно произнес:
– Это отличный способ округлить талию, чтобы пояс сидел потуже, так что смейся в свое удовольствие, Моргиана[8], а я пойду трудиться дальше, иначе никогда не закончу.
– Я просто не удержалась – «вытачивать складочки» такая умора! – сказала Роза, возвращаясь к своим подаркам после дозы здорового смеха. – Но тем не менее, тетушка, – добавила она уже серьезно, – я далеко не уверена, что имею право на столько прелестных вещиц. Но ведь, наверное, подарить некоторые из них Фиби неуместно? Дядя может обидеться.
– Я уверена, он и слова тебе не скажет, вот только Фиби они не подходят. Думаю, лучше подумать про те платья, которые ты уже не носишь, только нужно их подогнать ей по росту, – ответила тетушка Мира очень сдержанно и рассудительно – а никто не любит такого тона в ответ на порывы кого-то облагодетельствовать.
– Лучше я подарю ей что-то неношенное: я заметила, что она немножко гордячка, старое ей может не понравиться. Будь она моей сестрой, это было бы уместно, сестры никогда не возражают, но она мне не сестра, поэтому, полагаю, может выйти нехорошо. Знаю, какой есть замечательный выход! Я ее удочерю! – И Роза так и засияла от этой своей новой мысли.
– Боюсь, законным образом ты это сможешь сделать, только когда станешь постарше, но сейчас нелишне будет узнать, как она сама к этому относится, да и в любом случае будь с ней как можно ласковее, потому что в определенном смысле все мы сестры и обязаны помогать друг другу.
И славная пожилая дама посмотрела на Розу с такой добротой, что в той вспыхнуло неудержимое желание претворить свой план в жизнь незамедлительно – и она, во всей красе, помчалась на кухню. Фиби была там, начищала антикварные андироны и так погрузилась в работу, что вздрогнула, услышав крик:
– Понюхай, попробуй, а главное – посмотри на меня!
Фиби вдохнула розовое масло, засунула в рот и пожевала «роскошный лукум», а потом так и вытаращилась на маленькую Моргиану, скакавшую вокруг, точно разноцветный попугай.
– Боженька, ну и красотища! – только и вымолвила она, всплеснув перепачканными руками.
– У меня там наверху целые груды прелестных вещиц, и я все их тебе покажу, и я бы с тобой с удовольствием поделилась, но тетушка говорит, что тебе они не пригодятся, значит я подарю тебе что-нибудь другое; ты ведь не против, правда? Потому что я хочу тебя удочерить, как в той книжке удочерили Арабеллу. Здорово будет, правда?
– Ой, мисс Роза, вы что, ума лишились?
Вопрос был вполне обоснованный, потому что Роза в спешке глотала слова, и выглядела так странно в своем новом костюме, и так спешила донести до Фиби свои мысли, что ничего толком не объясняла. Увидев, как Фиби ошарашена, Роза немного притихла и произнесла с милой серьезностью:
– Это несправедливо, что у меня так много вещей, а у тебя так мало, а я хочу заботиться о тебе, как если бы ты была моей сестрой, – бабушка Мира говорит, что на самом деле мы все сестры. Вот я и решила, что пока удочерю тебя как бы не до конца, это уже хорошо. Можно, пожалуйста?
И тут Фиби, к величайшему Розиному удивлению, вдруг осела на пол, спрятала лицо в передник и целую минуту не произносила ни слова.
– Ах, прости меня, пожалуйста! Я вовсе не хотела тебя обидеть, надеюсь, ты не подумала… – залепетала Роза, которой очень хотелось загладить свою промашку.
Но тут Фиби удивила ее в очередной раз: из-под передника вдруг вынырнуло личико, расплывшееся в улыбке, пусть на глазах и блестели слезы, а потом она обхватила Розу обеими руками и произнесла, всхлипывая сквозь смех:
– Вы просто такая милочка, каких свет не видывал, поэтому можете делать со мною все, что хотите.
– Так тебе нравится мое предложение? И плакала ты не потому, что я как бы говорила с тобой свысока? Я правда этого не хотела! – воскликнула обрадованная Роза.
– Вроде как нравится! А заплакала я, потому что раньше никто со мной так ласково не разговаривал, вот я и не удержалась. Ну а насчет «свысока» – можете даже ходить по мне ногами, я и то не обижусь, – сказала Фиби в порыве благодарности, потому что слова «мы сестры» проникли в самое ее одинокое сердечко, да там и угнездились.
– Ну давай тогда поиграем: я буду добрым духом из бутылки, а еще лучше – феей-крестной, которая спустилась по трубе, а ты Золушкой, так что говори, чего тебе хочется, – сказала Роза, попытавшись задать этот вопрос как можно деликатнее.
Фиби это поняла, потому что во многих смыслах была утонченной натурой, пусть и выросла в работном доме.
– Вот прямо сейчас мне вроде как ничего не хочется, мисс Роза, только найти какой-то способ вас отблагодарить, – сказала она, утирая слезинку, которая все-таки поползла у нее по переносице самым что ни на есть неромантическим образом.
– Но я пока ничего не сделала, разве что
