Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
детей, которых она поднимала на станциях. Она смутилась и закрыла глаза.
Имена домов
Мимо чили и тамаринда
Лабиринтом соломенных крыш.
ТИШАНИ ДОШИ, «ЭЙДЖЕЙ, 15 ЛЕТ»
На рынке продают скользких рыб, желтоватых от воды залива Малед-крик, целые кусты зелени, тонкий извилистый перец и баклажаны. Мария пытается сбить цены, её крепкие пальцы чередуют знаки. Она смеётся от удовольствия быть здесь, запахи овощей и специй щекочут ей нос. Ей приятно и ярко. Она не может насмотреться на разноцветный мир.
Амир не любит, чтоб она ходила одна, волнуется. Мария путается в улицах, построенных по наитию. Каждый раз долго ищет Дворец Ашриты – жёлтый канареечный домик, украшенный пластмассовой табличкой. На табличке имя дома написано золотыми буквами, обведено серебром, и вокруг букв пущены радужные салюты.
У каждого дома есть своё имя, я вам покажу, пойдёмте за Марией. Зачем только она надела такое короткое платье? Теперь все мужчины и женщины глядят на белые ноги. Старая Версова любит традиции.
Но смотрите. Вот этот, плохо прокрашенный, коричневый дом называется «Жемчужиной Лорда Вишну». Дом оттенка морской волны с оранжевым узором на дверях и гирляндами ноготков на окошках – «Лампа океана». К стенам «Полной луны» приделаны горшки с острыми растениями. Синее строение – «Чудесный камень, который превращает всё, к чему прикоснётся, в алмазы».
Здесь по меньшей мере два десятка «Небес», с тряпками на оконных решётках, пять или шесть «Благословений» с пучками чеснока и перцев у входа. Несколько «Вселенных» с террасами из бетона, на которых отдыхают от долгой жизни старики. Мария складывает руки, как в молитве, и кланяется им. Глупая, это же не Япония!
«Амрита, полная нектара», «Дая милосердная» и «Птичье гнездо» с распахнутыми в общий коридор улицы дверями. Мария заглядывает туда, там полыхают синие отсветы телевизора, люди лежат на полу. Изнутри на неё глядят ошарашенно: что это за русалочий дух?
Вот ты и заблудилась! Потеряла все приметы, три раза обошла кругом Дворца Ашриты. На сандалии налили водой из шланга, хотели пыль прибить на кривом тротуаре. «Баньян», «Обожание», «Ом», «Зеркало», «Маниша», «Благородная Шева». Наконец, пальма, чьи листья переливаются музыкой. По ней Мария узнаёт место.
Все «дворцы» и «обители» жужжат радиоприёмниками, скворчат сковородками. Одни окна смотрят в другие, с балкона можно проверить рукой, высохло ли бельё у соседки. Версова образует один огромный дом, убаюкивающий гулом тесного бытия.
Мария не поднимается в квартиру. Она остановилась у единственного здания без имени. Туда ходят женщины, озираясь, закрывая лицо платком, встревоженные супруги, редко молодые девушки в брюках и тёмных очках. Перепуганные, заплаканные, всегда тревожные. Бывает, пары выглядят счастливыми. Скоро Мария догадывается, что там работает акушер. Там говорят пол ребёнка, который запрещено называть, делают аборты на любых сроках.
Вечером Мария наблюдает с балкона, как ужинает большое семейство. Они едят рядом на крыше, среди гигантских алое. Малыши бегают, как по саду. Её дети точно полюбят такой сказочный город, уютный свет его окошек. Она расскажет им, что они поедут в страну, где каждый дом имеет своё название, где всегда тепло и шапка не нужна. Расскажет, что их дом будет называться тайным Дворцом. Нет, сначала нужно съехать отсюда, начать жить без друзей. Не ожидала она, что у Амира окажется так мало денег.
Сотни раз в ней закипает тревога: нехорошо это, стыдно и страшно, дети должны быть с ней. Свадебный обряд – никах отложили до времени, когда родители Амира его простят. Ожидание висит в разогретом до сорока градусов воздухе.
Ааракшан
Оно знает касты всех
Тридцати трёх миллионов богов.
МИНА КАНДАСАМИ, «ЭТО СТИХОТВОРЕНИЕ ПРОВОЦИРУЕТ ВАС»
В мире вечерних кухонь, гудения тесной жизни светилась влюблённость Марии и Амира. Её можно было осязать, как глину или песок, строить из неё дворцы и целые города. Цветение невидимых садов не прекращалось от того, что мимо без конца ходили соседи по комнате Гоувинд и Азиф. Светлый и тёмный ангел у ворот райских кущ, ангелы житейского апокалипсиса.
Никуда от них было не деться, каждый вносил долю в оплату за квартирку. Чаще аренду полностью платил Азиф.
Во время обучения актёрскому мастерству Мухаммед Азиф, единственный мусульманин в группе, стал первым другом Амира. Их двоих не любили. Они попали на курс по квоте, как «религиозное меньшинство», а значит, заняли чужое место. Ребята с баллами выше остались за воротами.
Амир стыдился своего права на квоту. Он всегда страдал от кастовости и сегрегации, привилегий для кого угодно. Но другого способа выучиться для него не было. Он решил, что в будущем отдаст долг стране блестящими ролями. Азифа такие вопросы не волновали. Он пришёл в колледж не от любви к искусству. Ему неохота было пылиться в конторах и слишком много работать. В моду входила профессия программиста, но это было скучно. Ремесло актёра выглядело простым, баллы для поступления – не высокими на фоне прочих.
Первые месяцы они с Амиром держались вдвоём, островком в студенческой реке. Их не оскорбляли, не трогали, но обходили. Ими пренебрегали из-за квот, ааракшана[17], как в других группах на курсе презирали выходцев из низших каст, также попавших по квоте.
Ааракшан сдвигал в сторону потомков высших каст из обедневших семей. Люди с благородными фамилиями Раджпут, Гупта, Миталл, Шарма, но без денег на взятки освобождали место тем обездоленным, что веками выполняли для них грязные работы, ходили по задворкам, пили из своих колодцев, чтоб даже тенью своей не задеть чистокровного человека.
Вкупе с неприкасаемыми в льготные списки внесли другие низкие касты, племена, а также не индуистов. Им стало проще поступить на учёбу и службу. Ааракшан разрастался. Он был везде: от тесных учительских комнат до кресел в законодательных собраниях штатов. Всюду полагалось оставлять резерв для бывших изгоев. Касты смешивались. Многих это приводило в бешенство. Как могут слуги стать господами? Неприкасаемых били, как не били в прежние времена за дерзость, в которой не было их вины.
Раздражение выплёскивали и на простых парней вроде Амира с Азифом. Их жизнь в Дели поначалу была тоскливой.
Но студенты были молоды и по-своему добры и чисты. В тот день, когда Амир и Азиф лихо, с сердцем играли в крикет за команду колледжа, всё изменилось. В эйфории победы рухнуло отчуждение. Отмечали в чайной. В одиннадцать хозяин стал закрываться, парни расходились. Оказалось, что
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
