Книга Паранормы. Контрольный вирус в голову - Василий Головачев

Сказать, что ему невероятно повезло в связи с назначением президентом «Сбера», было бы не совсем верно. Еремей Саркисович Германов шёл к этой цели давно, считай что после окончания Ленинградского юридического института в две тысячи двадцатом году. Просто так складывались обстоятельства, что он везде становился вторым. И вот наконец настал миг, когда внешние игроки оценили его способности и возвели на пьедестал, взяв обещание, что он будет работать по их рекомендациям.

О том, что существует целая система сдерживания России посредством санкций (не считая военной силы) и формирования образа «страны-агрессора» и «оси зла», Германов знал, общаясь с двумя прежними президентами «Сбера» – Грефом и Оскаром. Но о существовании специального уполномоченного от мирового правительства, представляемого масонским «Комитетом 300», называемого Смотрящим, не догадывался. Поэтому Еремей Саркисович и удивился, когда в один из обычных плаксиво-холодных дней ноября ему позвонил некто и предложил встретиться.

В очках изображение абонента не появилось, и Германов поначалу принял звонок за чью-то шутку, услышав, что ему звонят от Смотрящего.

– Интересно, за кем же вы смотрите, уважаемый? – весело ответил он. – Неужели за зэками в тюрьме?

– За Российской Федерацией! – веско ответили ему.

– Да ладно, – рассмеялся Еремей Саркисович. – Не смешите меня. Не слишком ли это большой объект для наблюдения?

Тогда-то он и получил известие, что корпорация «Сбер» вместе со всеми её финансовыми инструментами, в том числе Сбербанком, принадлежит системе контроля, за которой стоит брюссельский «Комитет 300». Пришлось ломать гордыню и представление о собственной значимости, не предполагающей делегирование власти. После чего новоиспечённому всесильному владыке «Сбера» стало понятно, что он со всеми его полномочиями и возможностями является всего лишь «шестёркой» в коридорах власти планетарного масштаба, и что его могут легко убрать, как был смещён с поста и господин Оскар, поборник постройки государства в государстве с помощью скупки активов компаний самого разного профиля, создания новых рынков (к примеру, как рынок частных СИЗО и тюрем) и реформы образования в России, которая должна была сформировать «массу потребительского быдла», подчиняющуюся любому требованию рекламы.

Двадцать четвертого ноября Германов наконец встретился со Смотрящим воочию, узнав, кто им является на конец этого года.

Смотрящим оказался вице-премьер правительства Хусруллин Авигдор Маратович, рьяно продвигавший идею своего предшественника создать в России одиннадцать агломерационных зон по типу бараков в немецких концлагерях. Последнее сравнение он во всеуслышание не озвучивал, но оно легко читалось всеми понимающими ситуацию людьми. По словам Хусруллина, такое жёсткое географическое переформатирование, уничтожающее деление страны на губернии и производственные кластеры, резко позволило бы ускорить движение государства по пути либерального совершенствования, сократить население в два раза, а опустевшие территории заселить «добрыми, терпеливыми, работящими и безотказными» гастарбайтерами. В том числе и в первую очередь – китайцами.

Идея не прошла. В Госдуме нашлось немало депутатов, по-настоящему думающих и понимающих, к чему может привести её реализация. Но Хусруллин, имея колоссальную поддержку оппозиционного либерального лобби, надеялся, что в конце концов ему удастся переломить ситуацию и пробить «стену непонимания заскорузлых чинуш».

– Поэтому вам отведена особая роль, – закончил он свою речь при встрече с Германовым, – роль центрального нападающего. Вы играете в футбол?

– Нет, – озадаченно признался Германов, который всю жизнь предпочитал менее подвижные виды спорта – бильярд и карты.

– А любите смотреть?

Германов пошевелил губами, раздумывая над ответом.

Сидели в ресторане «Peshi» на Охотном ряду, вдвоём, хотя и под присмотром телохранителей; трое парней Германова расположились за соседним столиком, трое громил Хусруллина наблюдали за хозяином из гардероба.

Германов, пятидесятилетний брюнет с роскошной вьющейся шевелюрой (не уступавшей по обилию волос шевелюре предшественника – Оскара), черноглазый, гладкобритый, с узеньким подбородком, был одет как для похода в театр: костюм в сине-жёлтую полоску, жилет, жёлтый галстук.

На Хусруллине было всё серое: костюм без каких-либо запоминающихся деталей, серые брюки, серая рубашка и такой же галстук. Да и внешностью Смотрящий обладал стандартной, незапоминающейся: бугристая голова, редкие седоватые волосы, словно присыпанные пеплом, лысина на макушке, овальное морщинистое лицо, вялые губы и вислый нос – типичное лицо клерка строительной компании, стыдящегося того, что ему приходится красть и врать, что не крал. И лишь серые глаза – вечные предатели для таких персон, выдавали в нём дельца намного крупнее: умные, проницательные, понимающие, нередко прицеливающиеся либо стреляющие искрами высокомерного сарказма.

Авигдору Маратовичу пошёл шестьдесят шестой год. Он и выглядел на свой возраст, пройдя длинный путь от дорожного рабочего до руководителя строительной отрасли при московском мэре и ещё дальше, до вице-премьера правительства. Но отпечаток «строительно-финансового кидалова», опыт которого до сих пор использовал Хусруллин, так въелся в его суть и даже в физический облик, что стереть его было нельзя никакими костюмами «от кутюр». Что правда не мешало ему курировать все значительные строительные проекты России.

– Да, в общем-то, – наконец ответил Германов, – футбол – не мой вид спорта. Иногда смотрю регби.

– Так вот вам отводится роль форварда, к которому будет обращено внимание всех участников матча: игроков обеих команд, зрителей и судей. Мы сосредоточим в ваших руках все подконтрольные СМИ, которые будут поддерживать ваши начинания до хрипоты, а вы начнёте кампанию по поддержке моей идеи, получив дополнительные средства. К примеру, на создание целой системы частных тюрем. Вы удачно начали этот бизнес, и мы вам поможем, начиная атаку по другим направлениям.

– Это каким же, если не секрет? – поинтересовался заинтригованный Германов.

– О, у нас далекоидущие планы.

– Убить президента, что ли? – хрюкнул Еремей Саркисович скептически.

– Ни в коем случае! – погрозил ему пальцем собеседник. – Зачем убивать, когда можно перепрограммировать? Он и так часто выполняет наши задумки, не подозревая об этом.