была! Мы лежали вот так же, ты спала, а я думал о вреде воздержания и подавления инстинктов. А потом мы с тобой шли пешком полтора часа по морозу. Я уже тогда был в тебя по уши влюблён.
Лера почувствовала, что разговор переходит в опасное русло, а обстановка накаляется. Нет, рано. Они оба не готовы.
— Ладно, пойдём на кровать в спальню, там свободнее. Здесь мы не отдохнём. Надо выспаться после перелёта.
— Давай здесь останемся? Тут диван у же, чем кровать в спальне, — Рома подтянул повыше плед и, вытянув руку, вынудил Леру положить голову на его плечо.
Так они и спали на диване в гостиной до самого утра, пока мальчики их не разбудили.
* * * * * * * * * *
… Минуло две недели. Лера и Рома вернулись к работе. Лера встала на учёт в женской консультации. Рома сдержал слово: был спокойным и внимательным, вёл себя естественно, с откровенными разговорами к Лере не лез.
Однако Лера видела по его взгляду, часто останавливающемуся на её лице, что Рома боится. Видеть видела, но причину страха понять не могла. Она напряжённо думала о том, что пора рассказать Роме о беременности, но не знала, как начать столь важный разговор.
А Рома, действительно, боялся. Он видел, что Лере легче, чем ему, даётся спокойствие, и этот факт очень его напрягал. Не то что Роме бы хотелось для Леры беспокойства. Но он боялся, что она привыкнет жить так, как они живут сейчас, и совсем разлюбит его, навсегда.
Мысль о том, что Лера может его разлюбить, была невыносимой, самой тяжёлой и пугающей. Переосмыслив всё произошедшее, Рома понял, что все его успехи, вся его жизнь, и даже работа, — всё держалось на любви Леры, её беззаветной вере в него.
Любовь проникала во все сферы жизни, придавала силы и уверенность, приносила удачу. Никто никогда не верил в Рому так безоговорочно и безусловно, как жена. Никто не давал ему столько сил.
И теперь Рому очень мучил вопрос, является ли для Леры его любовь такой же жизненной основой и необходимостью? Или Лера прекрасно справится и без него?
* * * * * * * * *
…Как-то вечером, когда вся семья собралась за ужином, раздался звонок в ворота. Они никого не ждали. Недоумевая, Рома пошёл открывать и вернулся, спустя несколько минут. Вид у него был растерянный и удивлённый. Следом шёл Альберт Геннадьевич.
Лера смотрела на гостя, не в силах скрыть удивления. Мальчишки запрыгали и закричали: «Дед! Деда приехал!».
— Вижу, удивлены, — поприветствовав всех, улыбнулся Альберт Геннадьевич. — Простите, что явился вот так, без предупреждения!
Альберт Геннадьевич объяснил свой неожиданный визит тем, что соскучился. Ни Рома, ни Лера не поверили, но внуки были настолько рады деду, что в подробности никто вдаваться не стал.
Истина выяснилась достаточно быстро: через два дня после того, как прилетел Альберт Геннадьевич. Была суббота, но Роме утром пришлось уехать на работу. Он забрал Глеба и Артёма, чтобы отвезти их к родителям Леры.
Тесть обещал взять с собой мальчишек на зимнюю рыбалку, они с нетерпением ждали этого дня, готовились. А вечером родители Леры ждали в гости всех; отец Леры очень сдружился с Альбертом Геннадьевичем ещё в прошлый его приезд.
Так получилось, что Лера и свёкор завтракали вдвоём.
— Лера, как удачно всё сложилось, — начал Альберт Геннадьевич после нескольких дежурных фраз. — У меня есть к тебе очень серьёзный разговор, и хорошо, что теперь не надо искать удобного случая.
— Ко мне? — Лера была искренне удивлена таким вниманием к её персоне.
— Да. Именно к тебе. Помнишь, мы с тобой уже беседовали осенью, и я говорил, что считаю тебя движущей силой и источником энергии вашей с Ромой семьи?
— Помню, — Лере вдруг стало не по себе, она начала понимать, о чём будет разговор.
— Ванька мне всё рассказал. Как только я смог вырваться с работы, сразу помчался к вам. А без предупреждения прилетел, чтобы увидеть, какая у вас в семье обстановка. Так, чтобы вы не успели подготовиться к моему появлению. Слава Богу, всё хорошо. Ты не разочаровала меня, доченька. Проявила мудрость. Спасибо тебе.
— Не понимаю… О чём рассказал Иван?
— О том, что происходило в моём доме, пока я готовился ко дню рождения. О том, что пыталась сделать моя любимая и единственная внучка за моей спиной. Прости, Лера! Ты приняла на себя весь удар. Это чудовищная несправедливость. Ты всё сделала для нашего с Ромой воссоединения, и чем я отплатил?
— Вы не виноваты, Альберт Геннадьевич…
— Напрямую не виноват, но ситуация была невольно спровоцирована мной. Мне даже в голову не приходило, во что выльется ваш с Ромой приезд.
— Так Иван знал? Я была уверена, что мне удалось ввести его в заблуждение.
— Ваня — очень умный, наблюдательный и справедливый мальчик. Он восхищён Романом, как человеком, как учёным. Дядя, хоть и неродной, стал своеобразным идеалом для него, объектом подражания. К моим заслугам он давно привык, а тут молодой ещё человек, но уже достигший таких высот. И Ваня сразу заметил нездоровый интерес Карины к Роме, начал наблюдать.
— Надо же… — виновато улыбнулась Лера. — Мне необходимо попросить прощения у Ивана. Я лгала ему, а он помогал мне, да ещё подыгрывал, так получается.
— Он истинный джентльмен, хоть и очень молод ещё. Боялся расстроить тебя ещё больше, потому и делал вид, что ничего не понимает. Он сказал, что ему не хотелось отпускать тебя в таком состоянии, но оставаться у меня в доме было ещё худшим вариантом. Кстати, ваш с Ромой и Кариной разговор он подслушал и даже записал на диктофон. Слышно плохо, но поскольку двери не были закрыты, можно всё разобрать, хоть и с трудом. Ты большая молодец. Так держаться не всякий мужчина сможет, не то что слабая женщина.
— Видимо, я не слабая женщина. Ивану надо подумать, может, не в физики пойти, а лучше, в разведчики, — пошутила Лера. — Я очень благодарна ему за поддержку.
— Да, мне было не до того, и он взял на себя ответственность. Он даже пытался поговорить с Кариной, переубедить её, но она и слушать его не стала. К счастью, Рома оказался не таким, как я. Внешне пошёл в меня, а характер унаследовал от кого-то другого из своих родственников. Будь я в годах Ромы, непременно поддался бы соблазну. Только теперь, в солидном возрасте, стал задумываться и переоценивать свою личную жизнь. Хорошо, что сын не унаследовал мою