Книга Помощница на заказ - Альма Либрем

Сталин в юбке!

Одна беда, у Василисы Михайловны было всего лишь двое подчиненных, и потому особенно разогнаться она не могла, как бы ни старалась. Конечно, Лиза и Виктория из-за премерзкой Василисы Михайловны немало страдали, но кто б это заметил!

Уж точно не Воронцова-старшая, души не чаявшая в этой женщине и считавшая её образцовой женщиной.

— Я не хочу наводить в доме порядок! — возмутился Кирилл. — И я точно не собираюсь мыть во всём доме полы! Ты с ума сошла, что ли? Ты моя помощница, а не…

Он запнулся и настороженно повернул голову.

Мы стояли в моей комнате, и отсюда было отлично слышно, что происходило в соседней. Я удивлялась, что в таком богатом доме столь тонкие стены, но, в принципе, не возмущалась. Кирилл же тихонько подкрался к шкафу и прислушался к доносившемуся из своей спальни шуму.

— Кирюшенька! — ласковый, вкрадчивый голос Аси трудно было не опознать. Звонкий, девичий и самую малость хрипловатый, даже не слышно, если не вслушиваться, он разносился по спальне Воронцова, явственно обозначая, что Асенька вышла на тропу войны.

— Чёрт, — прошипел Воронцов. — А если она потом скажет, что я зашел в спальню и видел её голой?

— Значит, тебе надо обозначить, что ты не был в спальне, пока там был Ася, — пожала плечами я.

— Но…

— И я знаю, как это сделать, — уверенно промолвила я. — Надо привлечь к себе внимание. Чтобы каждый мог подтвердить, что ты был занят и точно не заглядывал к себе.

Кирилл скривился.

— Мыть полы? — обреченно поинтересовался он. — А может, всё-таки не надо?

— Надо, — безапелляционно заявила я. — Я обещала вытащить тебя из этого дерьма, Воронцов, и я это сделаю! Но только для начала ты сам не должен сопротивляться!

С исполнением последнего пункта у Кирилла, конечно, было туго. Но он так и не рискнул предложить, например, поужинать в каком-нибудь публичном месте, привлечь к себе внимание там, чтобы все просто-таки были уверены, что он не контактировал с Асей. Это же надо, в самом деле так бояться её отца, что даже не желать со мной спорить!

По крайней мере, покорность Воронцова, с которой он взял предложенное мною ведро и половую тряпку, чистую, ещё ни разу не использованную, привезенную мною со съемной квартиры, где я забирала не только свои вещи, а и то, что осталось от Оли — с той поры, как мы жили вместе, меня удивляла.

Кирилл обреченно схватился за ведро и поплелся в ванную. Дверь за собой не закрывал, позволив мне застыть в дверном проёме и внимательно рассматривать его, открыл кран и покорно набирал воду.

Красив, зараза!

Я ненавидела его за это. Вот искренне ненавидела, честное слово. Мне всегда казалось, что, столкнувшись с Кириллом Воронцовым во второй раз, я даже не подумаю считать его привлекательным мужчиной, в конце концов, что вот в этом человеке может нравиться?! Но вышло по-другому.

Я в самом деле до сих пор признавала, что Воронцов был привлекателен. Что греха таить, чисто физически он до сих пор мне нравился…

Но это не преуменьшало моё желание ему отомстить.

Вчера я даже задумалась над тем, действительно ли стоит всё вот так ломать. Пытаться испортить ему жизнь, подстроить какие-то мелкие пакости, а потом ещё и самой пожалеть, что вообще на это решилась…

Вот и сегодня вернулись те же мысли. Может быть, стоит попробовать жить дружно?

— Что смотришь? — Кирилл повернул голову и смерил меня самым стандартным похотливым мужским взглядом из всех возможных. — Хочешь меня, детка?

Меня передернуло от этого мерзкого обращения,

Детка.

— Не особо, — пожала плечами я, убеждая себя в том, что мне в самом деле наплевать на Кирилла Воронцова. С высокой такой башни наплевать. — Тебя хочет Асенька. Пойдешь, предложишь ей?

— Ни в жизнь! — закатил глаза он. — Я ещё пока что не собираюсь закрывать себя в тюрьме строгого режима.

— Очень зря, — фыркнула я в ответ. — Возможно, она окружит тебя любовью и заботой, ребеночка тебе родит…

— Этого только не хватало!

В самом деле, какой ребеночек? Воронцов и сам как дитя малое, ему ещё кого-то отдать на попечение, так этот кто-то сам вынужден будет опекать Кирилла и вытягивать его из всяких неприятностей. Как же я могла забыть о том, что этот парень не способен быть ответственным?

Кирилл ещё смотрел на меня секунды две, явно дожидаясь, пока я придумаю ответ, а потом наконец-то осознал, что я и рта-то открывать не собиралась, а он так слабо открутил воду, что она едва капает в пластиковое ведро.

— Вот же, зараза, — проворчал он, увеличивая напор. — Ты бы мне ещё ванночку столитровую сказала наполнить!

Я опять не отреагировала, решив, что лучшая тактика — это молчаливое согласие. Если ему так хочется, то я могу загадать и столитровую ванночку, ничего страшного!

Однако, тишина, нарушаемая только плеском воды, продлилась недолго. Не заставил себя долго ждать возмущенный крик Василисы Михайловны.

— Что там опять происходит?! — громогласно возмутилась она. — Вика! Лизка! Кто опять полез в хозяйскую ванную!

Я ухмыльнулась, прислушиваясь к тяжелым шагам пожилой женщины, поднимающейся к нам на этаж.

— Вы что, не можете ведро на кухне набрать?! — громыхала она, успешно избавившись от образа милой дамочки, которая по собственной воле кормит детей сладкими булочками. — Сколько я должна вам, дурындам, объяснять, что в эту ванную заходить нельзя?!

Кирилл отключил воду и застыл с ведром, непонимающе глядя на меня. Судя по всему, он не понимал, почему это в хозяйскую ванную нельзя заходить.

И Вике, и Лизе, и тем более ему самому.

— О! — Василиса Михайловна уже свернула в коридор и теперь увидела меня, стоявшую в дверном проёме. — Так это ты их прихотям потакаешь!

— Каким прихотям? — удивлённо полюбопытствовала я.

Женщина фыркнула. Выглядела она, раздраженная и злая, совсем не так мило, как обычно. Как будто даже килограмма два-три потеряла, пока поднималась по ступенькам, хотя, возможно, просто сдулась от раздираемого на части гнева.

— Каким прихотям? Сколько я должна отучивать этих девиц брать воду здесь, когда моют хозяйский этаж?! — возмутилась Василиса Михайловна.

— Так а в чём проблема?

— Сначала в чём проблема, а потом они спозаранку воды тут наберут и полдома перебудят! — возмутилась она. — Так, отойди прочь с дороги, не зли меня! Ну-ка! — голос Василисы Михайловны прозвучал как нельзя грозно. — Ну-ка, коза драная,