Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
видеть, неустранимый порок. Извольте видеть: ни в одного из убитых нельзя попасть под нужным углом, если расположиться на месте исчезнувшего тела – это во-первых. И, во-вторых, ни один из убитых не мог под нужным углом выстрелить в противника.
Кроме того, есть еще одно препятствие – нагар. Понимаете, в чем проблема: представим на секунду, что один из них, – доктор показал на труп, – застрелил другого. В результате он каким-то чудом получил на руке следы пороха. Но смертельная рана произведена из обычного современного оружия, которое не дает таких следов.
– Скажите, доктор, – пораженный неожиданным открытием, схватил руку убитого и выпалил Уваров. – А может быть так, что отдельно подожгли порох – и несгоревшие частицы нанесли на руки убитым?
Доктор колебался несколько секунд, но в итоге подтвердил, что такое возможно. Если бы существовали методы более глубокого анализа, можно было бы сказать, стреляли они сами или нет. Но таких методов в распоряжении Ивана Ароновича, увы, не было.
– А какое оружие может дать такой нагар?
– Не знаю, – ответил врач. – Какой-нибудь мушкет или аркебуза… Там, где порох загорается вблизи руки.
– Ну вы скажете, доктор… – буркнул Филимонов. – Это какой век? Пятнадцатый? Шестнадцатый? Ну не царь Горох же их застрелил!
– Послушайте сюда, молодой человек! – ответил врач. – Такое оружие до первой трети нашего века все-таки применялись. Тогда капсюлей еще не было.
– Какие-то раритетные, хотите сказать? Коллекционные?
– Возможно… А сейчас, как видите, стандартный патрон с металлической гильзой используется, – он достал из ящика маленький цилиндр и поставил на стол. – Вот такой вот пулей их, судя по всему, и застрелили.
– Из одного оружия стреляли или из нескольких?
– Не могу сказать уверенно. Калибр, судя по ранам, одинаковый – 7,62 мм. Учитывая расположение тел, я бы предположил, что выстрелы произвели из двух разных пистолетов одной марки.
– Именно пистолетов?
– Я сомневаюсь, чтобы кто-то стрелял в них из «берданки». По крайней мере, на расстоянии в десять метров в этом нет нужды.
– А что показал осмотр одежды? – спросил Филимонов.
Доктор пожал плечами: ничего не показал, его еще не проводили, дожидались вас. Вчетвером они подошли к отдельному столу, на котором лежали одежда и вещи убитых.
Уваров кинул взгляд на два плаща, висевшие на гвозде, продырявленные фраки и жилетки, карманные часы, обувь, в которой только театры посещать и с сомнением буркнул себе под нос: у них точно следов алкоголя нет? Что они могли делать в лесу за городом в такой одежде? В такой одежде ходят во дворец или, на худой конец, в оперу.
– И, тем не менее, они были именно в этой одежде, – прозвенел высокий тенор.
– Да я помню, что их нашли как раз в этом, но… Черт возьми, как и зачем они явились в лес в такой…
– Володя, вернемся в участок – распорядись опросить извозчиков, – секунду подумав, сказал статский советник. Он, видимо, позабыл, что это уже сделано. – Вряд ли они пешком пришли: утром гроза была, все дороги в грязи, а у них на ботинках – ни пятнышка. Вы их не отмывали?
– Как можно? – удивился доктор. – В каком виде привезли, в таком находятся.
Уваров немедленно начал выстраивать гипотезу: они побывали вдвоем на какой-то пирушке. Где-то под утро все разошлись – а наши герои взяли бутылку шампанского, нашли извозчика и поехали продолжать на природу. Приехали, только расположились – их укокошили. Извозчик быстро сбежал, чтобы не отправиться на тот свет за компанию, а грабители забрали все, что смогли.
– Похоже на правду? – развел он руками.
– Не очень, – задумчиво начал Филимонов. – Если они пировали, должны были и выпить. Следов алкоголя нет. Это во-первых. А во-вторых: ты говоришь, грабители забрали все, что смогли – а часы? Карманные часы, две штуки – это не мелочь, – увлекшись, он схватил Уварова за руку и потащил к столу. Тенор засеменил за ними. – Гляди, у Званцева – это «Павел Буре», извини меня. Несколько сотен стоят. А у Васильевского в кармане лежали несколько тысяч – «Брегет». Сомнительно, весьма сомнительно…
Владимир Алексеевич попытался спорить в том ключе, что дорогие часы – вещь штучная и запоминающаяся. Попробуй грабители ее продать, на них было бы очень просто выйти.
– Николай Константинович, представьте себе, что вас… ограбили, – спросил Уваров, а тенор невольно поморщился. – Вот украли у вас эти прекрасные часы – их быстро найдут?
– Моментально, – ответил он и вернулся к осмотру вещей. – Они с дарственной надписью… Да любая собака в городе вам скажет, что эти часы мне подарила Маргарита Савойская, жена короля Умберто. Это было… в сезоне 1890-го года в театре Костанци в Риме. У Станьо тогда открылась простуда и меня попросили его заменить в «Сельской чести» на один спектакль. Не особенно люблю я эту оперу, но…
– Ну вот – я же говорю! – торжествующе заметил надворный советник, пропустивший трогательную историю болезни мимо ушей, и продолжил что-то доказывать.
Каменев тем временем начал крутился около плащей. Из правого кармана плаща Васильевского он вытащил лайковые, безумно дорогие перчатки. У Званцева нашлась только баночка леденцов от кашля да по лайковой перчатке в каждом из карманов. Ничего больше.
Почесав затылок, он вернулся к сыщикам и услышал, как Филимонов продолжает опровергать гипотезу.
– …и еще обрати внимание: брюки. На них есть частицы грязи. Такое ощущение, что убитые долго шли, а затем поменяли ботинки. Но это же ерунда какая-то… Ладно, обсудим наши гипотезы потом, – подвел промежуточный итог статский советник. – Поедемте на следственный эксперимент. Благодарю вас, доктор – вы очень помогли.
– Об чем речь. Правда, я вас больше запутал, – пожал плечами тот и повернулся к Каменеву. – Очень рад был познакомиться лично! Вы ведь знаете, наверное, поговорку, что у тенора в голове нет мозгов, потому что там вместо них резонаторы? Так вот – у вас там очень даже мозги!
– Доктор, что вы такое говорите? – улыбнулся тот. – Откуда бы у меня верхние ноты взялись, будь у меня мозги? В четверг у нас концерт, не желаете ли посетить – я бы приберег билет…
Медик рассыпался в благодарностях, и Каменева пришлось уводить не то за шиворот, не то под конвоем: разговор меломанов грозил затянуться до вечера. По дороге в участок тенору пришлось услышать от сыщика пару упреков, что полицейское расследование он сводит к воспоминаниям и музыкально-критическим лекциям. Филимонов слегка шикнул на него, и Владимир Алексеевич умолк.
Когда троица вернулась в участок, сыщики думали о деле, а тенор… кто его знает, о чем он думал. Может быть, что о странных выстрелах – а
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
