Эмма искоса посмотрела на Джейка, но на его лице действительно был написан живейший интерес.
– Так, по-разному, – уклончиво ответила она. – Иногда копаюсь в саду.
– Да, я заметил, что он у тебя очень красивый и ухоженный.
Джейк погладил бутон гиацинта. С трудом отведя взгляд от его рук, Эмма произнесла:
– Это не так уж и трудно. Он у меня крошечный.
Джейк замолчал, Эмма тоже. Будь она сейчас одна, полежала бы на софе, греясь в лучах солнца, может, немного подремала. Но не тогда, когда Джейк сидит напротив нее и щурится от удовольствия. Она, конечно, могла бы прилечь на софе, но о том, чтобы заснуть, и речи быть не может – она и так сидит как натянутая струна.
– Ты могла бы помочь мне израсходовать избыток энергии, который образовался после такого сытного завтрака и двух чашек кофе, – лениво сказал Джейк и потянулся.
– Что ты имеешь в виду? – смутилась Эмма.
– Как насчет того, чтобы показать мне городской парк?
– А, ты об этом. – Сердце у нее упало. – Конечно, – призвав на помощь самую широкую улыбку, добавила она.
Джейк поднялся со стула и, взяв пустую посуду, зашел в дом. Эмма, посидев истуканом несколько секунд, скрылась в ванной. Когда она вернулась на кухню, Джейк уже вытирал посуду полотенцем.
– Спасибо, конечно, что ты вымыл всю посуду, но я бы сделала это сама.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, но раньше я так помогал маме, не столько с целью облегчить ее работу по дому, а чтобы выразить свою благодарность и любовь, – задумчиво сказал Джейк.
Вполне возможно, подумала Эмма, что его мать и сестра были единственными женщинами, о которых Джейк проявлял искреннюю заботу и которых любил без оглядки. Ради их благополучия он был готов пойти на все. Это вполне объяснимо, потому что, когда не стало сначала его отца, а затем и деда, Джейк остался единственным мужчиной в семье. Может, он и позволял себе быть легкомысленным, когда дело касалось других женщин, но только не в отношении самых близких и дорогих его сердцу. Особенно это относилось к Сиене, которую он несколько лет назад едва не потерял.
– Ты закончил? Тогда идем, – произнесла Эмма, сообразив, что Джейк выжидающе смотрит на нее.
Несмотря на субботнее утро, в парке было многолюдно.
– Ну что, женщины в отеле стали относиться к тебе по-другому? – вдруг спросил Джейк.
Что да, то да. И не только женщины. Даже швейцар Дэн теперь смотрел на нее с интересом, тогда как раньше едва удостаивал взглядом.
– Думаю, да.
– Мне тоже понравилось – все эти взгляды, улыбки и вздохи. Забавно.
– Да, забавно, – тихо сказала Эмма.
Как она и предполагала, для Джейка их воображаемый роман был всего лишь новым развлечением. Она взглянула на него. Странно, но он не улыбался.
Они остановились почти одновременно. Джейк молча взял ее за руку, а затем увлек за собой в сторону от дорожки, к развесистому дереву. Листва заглушала шум и скрывала их от посторонних глаз. Если постараться, можно было представить, что в парке они одни.
Джейк смотрел на ее губы, его глаза ярко блестели.
– Я так больше не могу, Эмма, – хрипло проговорил он. – Я должен поцеловать тебя.
В ее глазах вспыхнула радость, а сердце забилось сильнее.
– А как же твои правила? – сглотнув, спросила она.
– Сейчас мы одни. Я абсолютно честен с тобой и желаю тебя так, как никогда еще не желал ни одну женщину.
Когда Джейк замолчал, словно искра проскочила между ними. С неожиданной для себя смелостью Эмма спросила:
– А как насчет одежды?
Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке.
– Все не так уж плохо.
– Но я люблю совершенство, Джейк. И по возможности стремлюсь его достичь. – Господи, неужели все это говорит она? И куда только подевалась ее обычная робость?
– Ты его получишь, – притянув ее к себе, кивнул Джейк.
Эмма подняла голову. Она ждала, что он вот-вот ее поцелует, но Джейк почему-то медлил.
– Ты хочешь этого, Эмма? – наконец спросил он, лаская взглядом ее губы.
По ее жилам потек жидкий огонь, тело стало безвольным, но Эмма нашла в себе силы прошептать:
– Да.
Голова Джейка склонилась еще ниже. Эмма закрыла глаза, удерживая рвущееся наружу нетерпение. Пальцы Джейка впились ей в талию, словно он боялся, что она вдруг передумает. Если бы это было в ее силах…
Страсть вспыхнула в ней мгновенно, как вспыхивает сухое дерево от удара молнии. В поцелуе Джейка не было нежности. Нет, он требовал, заставлял ее подчиниться его воле. И Эмма прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуй.
Как же долго она об этом мечтала!
Эмма и не думала, что внутри нее может жить страстная, чувственная, дерзкая женщина, но именно такой она ощущала себя в эту минуту. Пуговицы его рубашки и щетина на щеках царапали кожу, возбуждая ее еще сильнее. Эмма мучительно хотела, чтобы одежды не было вовсе, желала, чтобы его руки касались ее обнаженного тела, желала сама прикоснуться к нему.
Внезапно Джейк резко разжал руки и засунул их в карманы джинсов.
– Нет.
– Ч-что? – заикаясь, пролепетала Эмма. И почти сразу запаниковала. Что она сделала не так?
– Если мы не остановимся сейчас, нас обвинят в аморальном поведении в общественном месте, – тяжело дыша, сказал Джейк и криво усмехнулся. – Всего лишь поцелуй, но зато какой. Впрочем, ты ведь все любишь доводить до совершенства… – Он неожиданно нахмурился. – Нам лучше вернуться.
В молчании они шли по парку. Джейк смотрел на дорогу и ни разу не взглянул на Эмму. Девушка снова замкнулась в себе, не зная, почему Джейк вдруг стал так холоден с ней. Нет, она должна выяснить причину.
– Ты не сделаешь мне одолжение?
– Конечно, – последовал незамедлительный, но безразличный ответ.
– Не посмотришь еще одно окно у меня дома? Там тоже заедает защелку.
На его скулах заиграли желваки.
– Поверить не могу, что ты сама попросила об этом.
– Почему? – несколько опешив, спросила она.
– Ты ведь у нас сама мисс Независимость. Тебе никто не нужен. Работа и еще раз работа – вот твой девиз.
– Я делаю то, что должна делать, – спокойно возразила Эмма.
– Ты делаешь то, что нужно твоему отцу.
– Я прислушиваюсь к его мнению, потому что он знает, что для меня лучше.
– Что, как он считает, для тебя лучше, ты это хотела сказать, – поправил ее Джейк.
