Книга Уроки вежливости для адвоката - Вера Эпингер

Но продолжить разбор полётов не дали, появившийся во дворе отец расставил всё по своим местам. Как оказалось, он пригласил Державина на ужин. Приехали они вместе, но, предложив Максиму зайти во двор и пропустив его вперед, отец на пару мгновений задержался возле машины. Кто же знал, что я уже вернулась и этих двух мгновений хватит устроить нежданному гостю неожиданный душ?

Щеголять перед отцовским гостем в мокрой одежде не входило в мои планы, я поспешила в дом переодеться, костеря Державина, на чём свет стоит. Минут моего отсутствия как раз достаточно, чтобы несмытая пена высохла, оставив на кузове липкие разводы. Возвращаясь во двор, поймала себя на мысли, что мне всё же стыдно. Совсем чуть-чуть, но и этого достаточно. Но извиняться?! С другой же стороны, разве он не спросил, тёплая ли водичка? Я и ответила. Весьма своеобразно ответила.

К моему возвращению Державин уже застегивал пуговицы другой рубашки. Как же предусмотрительно — возить с собой запасную одежду! Наталкивает на определенные мысли.

Впрочем, мокрый предмет гардероба я у Максима забрала и с непроницаемым лицом повесила на солнышко. Казалось бы, инцидент исчерпан. Но увы… Зная отца, я не удивилась, когда он вместо меня принёс извинения. Что-что, а деловых партнеров он уважал. Лучше бы он этого не делал. Или пожурил меня, заставив саму извиниться — хотя ничего подобного ни разу не случалось. Совесть у меня была, пусть и большую часть времени она пребывала в состоянии полудрёмы.

А потому я, морщась от неприятных ощущений на душе, избавила мужчин от своего общества, вернувшись к прерванному занятию. Пока отмывала кузов от высохшей пены, боковым зрением то и дело замечала рубашку Державина. И это неимоверно бесило. Пару раз оборачивалась к устроившимся в беседке отцу и Максиму, и в эти моменты ловила на себе изучающий взгляд.

Что же вам надо, господин Державин? Али жаждете поговорить тет-а-тет и в привычной манере отчитать? Я и сама поймала себя на мысли, что жажду отсутствия отца — тогда Максим отринет деловую вежливость и покажет своё истинное лицо. И прощай глас совести — здравствуй обмен любезностями!

— Добрый вечер, Женечка, — улыбнулась заглянувшая во двор Елизавета. — Минут через десять приходи ужинать, — в руках она несла плетёную корзинку, означавшую лишь одно. Сегодня нас ждал очередной кулинарный шедевр.

— Здравствуйте, — кивнула я, и вдруг черт дернул за язык спросить: — А где Ксения Львовна?

— А тебе разве отец не сказал? — соседка удивленно приподняла светлые брови. — Она же домой вернулась, какие-то проблемы в салоне.

— Нет, не сказал, — пожала плечами: нашим легче.

— Не задерживайся, остынет, — Елизавета дождалась моего кивка и направилась в дом. Невольно повернулась к пустой беседке, видимо, мужчины ушли вместе с соседкой. Отчего-то вздохнула с облегчением, хоть последние штрихи удастся сделать без лишних любопытных глаз.

Закончив водные процедуры, присоединилась к ужинающим. Отец и Максим говорили о работе, нисколько не стесняясь моего присутствия. Я же, чувствуя себя в своей тарелке, беззастенчиво разглядывала Державина — сейчас он на моей территории. Пожалуй, моя теория о причинах мужской наглости имела право на существование. С чисто эстетической «женской» точки зрения Максим и правда был хорош собой, чего уж тут греха таить. С его стороны было бы глупо разбрасываться таким подарком судьбы.

— Вадим Константинович, давайте на чистоту. Какого результата вы ждёте?

На самом деле стоило признать, что Максим Державин, которого я встретила на трассе, и Максим Державин, сидящий напротив меня, были совершенно разными людьми. Сейчас перед моими глазами предстал не язвительный и наглый тип, а внимательный к мелочам, остроумный и зрелый юрист, в чьём профессионализме сложно усомниться. В какой-то момент он даже напомнил мне брата — столько искренней любви и тяги к выбранной профессии я видела только у него.

— Нам нужна эта земля, — голос отца был по-деловому сух. — Мы прекрасно понимаем, что пайщики имеют полное право выделить свои доли и не сдавать их в аренду агрохолдингу. Но нас это совершенно не устраивает.

— Разумеется, — Максим скривил губы в ухмылке. — Меня интересуют допустимые в деле способы и средства.

— На ваше усмотрение. О вас очень хорошо отзывался Евгений Леонидович Шолохов, — услышав это имя, Державин хмыкнул, — мы доверяем вам. Перспективы, открывающиеся перед «КубАгроВек», не радужные. Мы уже потеряли часть земель и не можем допустить повторение этой истории. Единственное, что от вас требуется, — чтобы земли остались в нашем пользовании. Продажа, аренда или что там ещё возможно — неважно. Любые варианты, подчёркиваю, любые.

Несмотря на то, что я редко интересовалась делами отца, всё же имела представление о сути их разговора. За последние полгода из-под носа агрохолдинга увели почти пятьдесят гектар плодородной земли. Увели — громко сказано, но договоры аренды, заключенные на эти земельные участки, подходили к концу, и их продление не предвиделось. Пайщики один за одним выделяли свои доли с явным намерением прекратить сотрудничество с «КубАгроВек». Принадлежи агрохолдингу все сельскохозяйственные земли, такой проблемы бы не возникло. Но, увы, в собственности находилась лишь половина используемых угодий; остальная же часть была общей долевой собственностью жителей близлежащих станиц. Уже несколько лет между агрохолдингом и пайщиками возникали разногласия, но ситуация обострилась этой весной.

Мне было непонятно, с чего вдруг отец решил пригласить Державина для делового ужина в наш дом; всё-таки раньше он предпочитал решать такие вопросы в офисе или организовывал встречи в ресторане. И я собиралась поговорить с папой на эту тему. Я не имела ничего против его знакомых и партнеров, но стоило хотя бы предупредить, что домой он вернется не один.

Он ведь даже нас с Максимом представил друг другу с задержкой, пусть мы и не нуждались в этой церемонии. О чём и поспешили поведать. Надо ли говорить, что отец был несколько… удивлён? Даже поинтересовался, где нам удалось встретиться. Мой отец — не дурак и не заметить моего отношения к гостю не мог, хотя заострять внимание не стал. И всё-таки я чувствовала, что нас ждет разговор. Я пыталась контролировать свои эмоции, но папа слишком хорошо меня знал, чтобы мне удалось его обмануть. Впрочем, как и Елизавета.

Она не задержалась на кухне — лишь накрыла на стол — и вернулась к себе, сославшись на занятость. Просьба отца остаться и составить нам компанию ничего не изменила. И это был первый раз, когда Елизавета ему отказала. Она всегда старалась быть к нам ближе, порой в ущерб себе. Я не отрицала, что в наших