class="p1">Пожалуй, перед собой можно было признаться, что у меня была определённая слабость к лисьим ушкам и длинному, пушистому рыжему хвосту.
Как низко я пал…
— У тебя ещё много времени перед тем, как ты умрёшь, — присел я рядом с лисодевочкой. На секунду возникло желание потрепать её по голове, но свои фетиши я сдержал, ибо слишком ненавидел нарушать чьё-то личное пространство. Тем более — речь шла про взрослую девушку. Мир, всё же, крайне гадкое место. — Я не знаю, кем ты была, как тебя зовут, что ты любила или не любила, но всё это уже не так важно.
— М-моя семья… Я… я…
На глаза девушки, под вопли крайне медленно и мучительно умирающего некроманта, в чём, кажется, подсознательно была моя вина, начали наворачиваться слёзы.
Для живого человека слёзы — лучше пустоты.
Я ободряюще улыбнулся. Правда, не уверен, что у меня это получилось. Всё же, я — последнее существо, которое должно говорить живому про жизнь.
— Живое существо всегда успеет умереть, а живёт и осознаёт себя, если вселенная вдруг не решит его проклясть, всего один раз. Живым нет смысла торопить то, что и так рано или поздно произойдёт.
— У… у меня ничего не осталось… К-какой смысл…
— Найди его. У тебя, в отличие от меня, ещё должны оставаться какие-то желания и мечты. Даже если у тебя не осталось ничего, разумные существа всегда подсознательно ищут смысл буквально во всём.
Даже я его начал искать, как бы не хотел этого избежать.
Лисодевочка подняла на меня взгляд, уставившись в глаза, явно в них что-то разглядев. Всё же, как показывает практика, зверолюди удивительно чувствительны к такому. Некромант постепенно начал затихать. У меня появилось здоровое опасение, что я сжёг не сколько его тело, но и душу.
— В-вы не хотите жить?
Вопрос лисодевочки поставил меня в тупик, ибо если я отвечу прямо, то какой будет толк в том, что я тут так старался рассказывать?.. Соврать ей?
Её длинные рыжие уши навострились. Хвост начал елозить по земле, словно веник, в ожидании ответа.
…нет, у меня определённо были какие-то странные предпочтения…
— Не хочу.
К моему удивлению, взгляд лисодевочки загорелся такой жизнью, что чуть не спалил мне сетчатку глаз.
— Тогда мой смысл будет в том, чтобы помочь вам найти свой смысл!
Я уже думал ответить, мягко говоря, охренев от такого неожиданного заявления, но тут некромант издал свой последний хрип, и у меня в голове полетели оповещения моей хорошей знакомой:
Уровень класса «######## Пустоты» повышен!
Уровень класса «######## Пустоты» повышен!
Уровень класса «######## Пустоты» повышен!
Уровень класса «######## Пустоты» повышен!
Доступна эволюция класса!
Это было последнее, что я увидел перед тем, как моё сознание поглотила пустота.
Глава 6
Давно я не спал столь крепко. Мне определённо снилось что-то страшное, какой-то кошмар наяву, из которого у меня получилось вырваться лишь чудом. Образы мелькали один за другим, сам сон больше напоминал воспоминание, но оно казалось слишком абстрактным и странным даже для моего восприятия, которое от человеческого ушло, будем честными, весьма далеко.
Пробуждение выдалось странным: во-первых, тело ощущалось… а, в принципе, смысл плодить сущности? Странно оно ощущалось. У меня было такое чувство, будто оно состоит из пластилина и, пусть не может произвольно меняться, всё равно стало намного более пластичным и лёгким. Приятная прохлада, что таилась где-то в глубине души, разлилась по всему телу, начав резонировать с аурой, которую я теперь чувствовал, как свои пять пальцев. Будто каждая частичка тела дышала и жила своей жизнью. Где-то на краю восприятия поселилась безразличная пустота, которая успокаивала и будто бы говорила, что всё будет…
А никак не будет. Вообще никак.
…наверное, не самая худшая судьба…
Во-вторых, изменилось восприятие энергии. Раньше оно напоминало скорее оттенки запахов, а сейчас я невооруженным взглядом видел, как энергия переливалась невидимым потоком по всему миру. И выглядело со стороны странно, и чувствовалось. Хотел бы я сказать, что привыкну, но в такой депресняк погружаться не хотелось.
Человек, в конце концов, позитивный: надежд на то, что в ближайшее время смогу себя где-нибудь прикопать с фатальным исходом, было ещё много. Или уже совсем не человек, но так ли важно?
Мне всего лишь нужно найти опасность достаточную, чтобы она меня размазала тонким слоем по мирозданию.
Я точно чувствовал, что теперь мог взаимодействовать со своей силой намного более тонко и вместе с этим масштабно. Хоть бери, собирай гарем из бывшей рабыни, эльфийской принцессы, какой-то нечеловеческой страхолюдины, да иди побеждать Короля Демонов.
Упаси мать родная.
…хотя…
На этом метафизические изменения заканчивались, и начинались вполне обычные.
Начнём с того, что с теми штанами я уже успел сроднится. Тряпье видело больше моих попыток слиться с мирозданием, чем кто-либо другой в этой вселенной. Теперь на мне их не было. Учитывая, что, теряя сознание, я был всё ещё в них, пусть они в процессе моей прогулки по подземелью обгорели и держались на честном слове чиновников моего родного мира, ситуация складывалась такой, что с меня их стянули.
Вариантов, кто это мог быть, было немного.
Неожиданно. Нежизнь к такому меня не готовила.
Кроме того, если потерял сознание я в логове злобного ботаника-истерички, то очнулся уже в небольшом доме на вполне обычной кровати. В меру твёрдой, небольшой кровати. В воздухе до сих пор витал слабый запах гари, точно указывая, где я. Вместе с запахом гари был запах женщины, как бы странно это ни звучало. То ли духи, то ли какой-то их местный аналог — запах был точно не мужским. Внутри было удивительно ухожено, учитывая, что злобный ботаник успел здесь натворить.
В комнате царил сущий минимализм: полка с парочкой книг, стол для письма, большое зеркало, возле окна росло какое-то растение.
— Миленько, — пробормотал себе под нос, всё ещё немного раздосадованный тем, что лишился сувенирных штанов.
Раз уж мироздание пока против моего покоя, то хотя бы с сувенирными штанами.
Уже думая встать, остановился, чувствуя, как ко мне начал приближаться источник жизни.
Похитительница сувениров, — промелькнула мысль.
Из-за двери аккуратно выглянуло два длинных рыжих лисьих уха, за которыми уже последовала и остальная голова. Лисодевочка, завидев, что её пациент, к превеликому сожалению пациента, каким-то образом продолжает вопреки всему существовать в бренном мире, счастливо улыбнулась, бодро зайдя в комнату. Взяв небольшой табурет, стоявший в углу комнаты, она поднесла его к кровати и умостилась на него.
— Как вы себя чувствуете?
— Могло быть и лучше.
Вообще-то, я произнёс это с явным сарказмом, но лисодевочка восприняла это совсем иначе.
