не случаются, всерьёз воспринимать такую ерунду как завиральные идеи никто не станет. Так что скажешь про напиток? Который теперь бренди. И да, раз мы его вводим в обиход, нам и решать, как он будет называться.
Я собственными руками налил бренди в бокал мутного стекла из маленького бочонка. Так бы посмотреть на густоту, полюбоваться через стекло, но только не через такое. Покачал бокал на ножке, принюхался, погрел в ладонях, снова понюхал… отпил маленький глоток и погонял по ротовой полости. Такое знакомое онемение во рту, словно заморозку вкололи — давно не ощущал такого. Проглотил. Горячая волна пошла по пищеводу и вдруг исчезла. Словно напиток не дошел до желудка, впитался в организм раньше. Появилось тепло внутри, оно начало явно проявляться и разрастаться, достигнув диафрагмы. Никогда не был специалистом по крепким напиткам, особенно по коньякам и бренди. Знал только, что цена в данном случае не сильно соотносится с качеством, что у водки, что у этого как бы элитного топлива.
— И чего молчишь?
— У тебя получилось. Сам как оцениваешь, это будут пить?
— Тогда уж у нас получилось! А насчет того, будут ли пить — если сильно дорого сделать, чтоб вот совсем неподъёмно, то будут.
— ХА! Отец, ты гений! Я сомневался, честно говоря, но подход, предложенный тобой, мне нравится. Тогда надо и название яркое. Предлагаю так: бренди сорта «Королевский». И даже скажу, почему именно такое название.
— Можешь не говорить, и так всё понятно. Королю повезешь как первому дегустатору.
— Первому после Пристов.
— А вот этого вслух никогда не говори. Даже в шутку, Дорд. У стен есть уши, а у людей амбиции и обиды.
— И коварные планы. Еще. Надо срочно найти под бренди стеклянную тару королевского уровня. Переливать, запечатывать, обёртывать в парчу или шёлк.
— А почему не в бочонке? Обоснуй.
— Во-первых, бочонок слишком большой. Дорогой напиток, самый дорогой напиток не продают в бочках, только в фиалах. А во-вторых, если его не выпьют разом, а такое не выжирают в один присест, то в бочонке бренди будет продолжать набирать вкус и цвет от дубовых клёпок.
— Это же хорошо. Нет?
— Это будет означать изменение вкуса и качества. Покупатель скажет, что напиток испортится или протух. Еще какую ерунду придумает. Это мы с тобой сейчас знаем, что чем дольше настаивается бренди, тем он дороже. Прочим вообще ничего не надо пояснять и объяснять. А то еще подделывать начнут.
— Да как они без души вина смогут? Не сгущай краски.
— Всё тайное рано или поздно становится явным. И про перегонный аппарат узнают со временем, и про магию воды. Про дубовые бочки тоже. У нас есть пара-тройка лет форы, их надо потратить на обкатку технологии.
— Да, Дорд, страшные сны тебе снятся, я смотрю.
— Угу. Ты тоже аккуратнее, не налегай на новый продукт, а то тоже начнешь по мирам ходить как я. Штука коварная.
— Да ладно, его много не выпьешь.
— Все так поначалу думают. А потом привыкают, втягиваются… С вина переходят на бренди. Естественно, я не про наш мир говорю, а про те, где его давно уже гонят.
— И что, выпивают каждый день по бокалу во время трапезы?
— Сначала на донышке перед обедом для аппетита. Потом еще и вечером за беседой с хорошим человеком. А потом оказывается, что внутренний монолог под бренди перед камином — это и есть лучшее времяпрепровождение. А ты сам свой лучший собеседник. И единственный друг себе. И человек исчезает из этого мира.
— Как ты страшно опять рассказываешь, Дорд. Вот что ты умеешь, так это нагнать страху. Неужели путешествовать по мирам — это так жутко?
— Ошибёшься с дозой, сам узнаешь. Потому как словами не передать. В иных мирах люди так гадко живут, что спрашиваешь себя: «А люди ли это?» Потом присмотришься, точно! Иные существа до такой страсти бы не додумались.
— Что, такая гадкая магия встречается?
— Человек и без магии то еще чудовище. Ладно, мы же еще про серебро не поговорили. — Я захотел поскорее перевести беседу на менее неприятную тему. А обсуждать производственные планы и технические проблемы для меня всегда не очень приятно. Не люблю трудиться, предпочитаю отдых во всех его формах. Ну разве что у горна постоять нравится. Но изредка, и не за деньги. И чтоб не одно и тоже всю неделю клепать. Потому как нашлёпать пятьсот одинаковых пластин для доспеха — это совсем не развлечение.
— Руду ты привез, на первый взгляд такую же, какую мы добываем у себя. Тут вопросов не возникнет с её обработкой. Предлагаешь её у нас молотить?
— Да, проще в одном месте концентрировать однотипные производства. Тем более, что добыча серебра налогом не облагается, король снимает долю с готового продукта. Будешь в графстве оставлять какую-то справедливую долю за переработку. А мне мою долю в серебре возвращать. Так нормально?
— Согласен, тогда оба наши графства в прибытке будут. А самородки, что по ним скажешь?
Отец не боялся поднимать самые «трепетные» вопросы, потому как ужинали мы без посторонних ушей. Даже слуг прогнали сразу после сервировки стола. Даже Коро — оруженосца своего Витор отослал. Нечего им уши греть, лето на дворе. По поводу возможной прослушки — это уже зона ответственности Витора. Я не буду влезать в его систему безопасности. Или это я начал рассуждать как независимый правитель, который опасается обидеть соседа? Ну и правильно, в одних вопросах я Витору наследник, а в других — союзник.
— Самородного серебра находим немного. Настолько, что отдельно поиск и добычу не организовывал.
— Это вы зря. Если немного и случайно нашли в отвалах, надо искать его выход. По ручьям, по разломам… ищите. Как планируешь его реализовывать?
— Вот! Именно этот вопрос я сам себе задавал-задавал, а потом определился. Отец, я хочу чеканить гульден Иманта.
— Денарий.
— Что?
— Это мы его по привычке гульденом зовём, а у них он называется денарий. Мог бы уже знать.
— Да и ладно! По массе он почти такой же, чуточку тяжельше. Тяжелее. У меня по Долинолу он ходит в полный рост.
— Да, в Мерсалии его тоже охотно принимают, даже к меняле можно не обращаться. Значит, в фальшивомонетчики подашься? Преступишь закон.
— Нет, конечно, нет!
— Не понял. Как это нет⁈
— Мой закон — Якоб Третий. И в уложении законов нет ничего про подделку монет чужой страны. А Георг мне враг, я и земли его воевал, и войско урезал. А сейчас буду вести войну экономическими методами.
— Дорд, я не сомневаюсь, ты любую дичь можешь вывернуть так, что тебе же и должны за неё будут. Тебя мытарем поставь, ты и за сбор налогов бы стал брать деньги. Не прими мои слова как оскорбление.
— В чём-то ты прав, отец. А если по существу моей идеи?
— По существу… Раз серебро от тебя не утаили, значит не откровенный сброд у тебя трудится. И Виго мой оказался приличным человеком. Ты его в это дело не вовлекай, не потянет он такое, изведется.
— Угу. Понимаю. Там серебра пока на выделку немного, думаю, мы с кузнецом этот вопрос решим. Сами сделаем оттиск, а потом он будет втихую чеканить. Давно он уже при мне, таскается везде, ни разу не подвёл. Даже совестно немного, что от тебя свёл такого башковитого.
— Да ладно, мне Вогула хватает. Он уже пару новых помощников себе подготовил. Вот только всё вздыхает, что с тобой ему сподручнее было. И идеи твои забавные всегда.
— Еще бы не вздыхать ему! Целый зачарователь под боком был. Ничего, пусть учится как все ручками добиваться того же.
— А так разве можно?
— Не всё, но можно. Так что, думаешь, получится у меня?
— Пробуй, Дорд. Не скажу, что ты много на этом выгадаешь, но даже то, что у тебя в кубышке будут никем не учтенные деньги, даже это хорошо.
— То есть, за мной следят и считают?
— Тебя измерили, взвесили и… каждый год взвешивают снова. Уверен, что Якоб Третий установит твоему графству налог не в пример тому, что платил Фриго, когда был жив.
— Вот тоже персонаж был! Не полезь он к нам, мы бы так и жили тихо-мирно. Гнали бы бренди да из пушки по галкам палили.
— Не уверен, Дорд. Если ты помнишь, то твоя первая дуэль с послом Иманта никак не объяснялась нападением Фриго на нас. Ты бы всё равно куда-нибудь влез, мне так кажется.
На следующий день я уже покинул родовой замок, меня ждал король, и сильно тянуть было неприлично. Тем более, что я надеялся выпросить у него
