Востока.
Несмотря на то, что эдикт монархов о высылке был достаточно конкретным, в его толковании существовала определенная свобода действий. Взяточничество в XV веке не было редкостью, а португальских чиновников подкупить было даже легче, чем испанских, что говорит о многом. Первыми евреями, которых затронул эдикт, стали самые бедные, которые не могли позволить себе взятки; более богатые и знатные люди могли договориться. Например, королевский сват Абрахам Сениор, который так хорошо служил королю, помогал ему расплатиться со многими любовницами и приходил на помощь, когда его любовные похождения грозили опасностью, был в числе евреев, которым разрешили вывезти из страны любое личное имущество, после того как были сделаны обычные пожертвования определенным министрам и общественным деятелям. Долг правительства перед Сениором — ошеломляющая сумма в 1 500 000 мараведи — также было приказано выплатить. Однако Сеньор, поразмыслив, сообщил своему старому другу и бывшему гостю королю Фердинанду, что предпочел бы остаться в Мадриде, а в качестве цены согласился бы на крещение. Король был в восторге, и семья Сениора приняла крещение во дворце, сменив название на Коронель. Дон Абрахам, в конце концов, был уже пожилым человеком и, возможно, устал от борьбы. Его друг и бывший коллега дон Исаак Абраваналь, которому предложили те же условия, предпочел покинуть Испанию, а не переходить в другую веру, и таким образом великая фамилия Абраваналь была перенесена в Европу и, в конце концов, в США.
Евреев, не сумевших выторговать себе взятку, выгоняли из Испании как скот. Им разрешалось ничего не брать с собой. Чтобы продать свой дом или товар, они были вынуждены брать все, что покупатель соизволит им дать, а все, что они получали, было приказано передать королю. По словам одного из летописцев: «Они ходили и спрашивали покупателей и не находили никого, кто бы купил; некоторые продавали дом за осла, а виноградник за немного сукна и льна, так как не могли взять золота».
Пока Колумб собирал свой флот в Кадисе, он наблюдал за гаванью, которая была заполнена крошечными лодками, ожидавшими, когда их увезут евреи. Если он действительно был сыном родителей, которые были подпольными евреями, то, должно быть, смотрел на эту суматошную сцену со странными смешанными чувствами. Корабли, назначенные для перевозки беженцев, были переполнены, плохо управлялись и в конце зимы попали в шторм. Те, кто садился на турецкие корабли, посланные самим султаном, находили турецких моряков менее гостеприимными, чем их лидер. Некоторые евреи придумали глотать золотые и серебряные монеты, чтобы забрать с собой деньги. Об этих евреях раввин, отец которого был одним из первых изгнанников, писал: «Некоторых из них турки убили, чтобы вытащить золото, которое они проглотили, чтобы спрятать его; некоторых убил голод и чума, а некоторых капитаны бросили нагими на морских островах; некоторых продали в рабыни и служанки в Генуе и ее деревнях, а некоторых бросили в море».
Когда тетя Элли доходила до этого момента в своих рассказах, глаза детей становились широкими, как блюдца.
4. ДВАДЦАТЬ ТРИ
В первый день сентября 1654 г. в гавани нынешнего Нью-Йорка появился крошечный капер «Сен-Шарль», шедший под французским флагом. Для колонии-крепости Новый Амстердам, основанной на оконечности острова Манхэттен всего тридцатью годами ранее, было неожиданностью узнать, что двадцать три пассажира «Святого Шарля» — евреи.
Со времени эдикта об изгнании прошло более 150 лет, и католические монархи уже давно почили в бозе. И все же эти двадцать три человека были жертвами эдикта монархов, частью непрерывного потока беглецов из инквизиционной Испании, Португалии и всех испанских и португальских владений по обе стороны Атлантики, где быстро утвердилась инквизиция.
Рассеяние после эдикта об изгнании было хаотичным и не имело определенных путей. Евреи, отказавшиеся перейти в другую веру, разбегались во все стороны: на юг — в Африку, на восток — в Грецию и Турцию, на север — в Европу. Действовало только одно правило: чем богаче еврей, тем либеральнее он мог быть со своими взятками и, следовательно, тем свободнее он был в выборе места назначения. Самые бедные евреи бежали через Гибралтарский пролив в горы Марокко. Самые богатые отправлялись в Голландию — и не зря. Эта крошечная, крепкая страна еще в XIV-XV веках — как и сегодня — имела репутацию терпимой страны, где к «чужакам» относились с уважением и добротой. Поэтому евреи, бежавшие в Голландию из Испании и Португалии, находили здесь не только дружелюбную атмосферу, в которой они могли восстановить свои общины, но и место, где они могли заниматься своим бизнесом и профессией. Город Амстердам уже был важной денежной столицей. В Голландии сефарды вскоре снова стали процветать и занимать положение, очень похожее на то, которое они занимали раньше в Иберии. К началу XVII века сефарды стали важной частью голландской экономики.
А нидерландцы XVI-XVII веков были самыми культурными людьми в Европе. Это была великая эпоха голландской живописи — Франса Хальса, Рембрандта и Вермеера. Это был век изобилия и роскоши, и в Голландии простые горожане наслаждались в своих домах удобствами, которые в других странах можно было встретить только в княжеских дворцах. За Северным морем, в Англии, члены королевских дворов все еще ели пальцами, бросая кости беспородным собакам, которые с рычанием бродили под обеденными столами. Они использовали рукава для салфеток, устилали королевские залы сукном вместо ковров и только начинали осваивать оконное стекло. Амстердамские богачи тем временем жили в домах с толстыми коврами с Востока и красивой мебелью, ели с фарфоровых тарелок со всем столовым серебром нового времени. Родство между элегантными голландцами и аристократическими сефардами легко объяснимо.
Поскольку старейшие сефардские семьи в Америке, как правило, могут указать на нидерландский период в своем коллективном прошлом, у них есть дополнительный повод для гордости. Как говорит сегодня один из нью-йоркских Натанов: «Мы были леди и джентльменами в Испании, а стали леди и джентльменами в Голландии». Сливки поднимаются наверх, независимо от их местонахождения.
В годы, последовавшие за открытием Колумба, голландские мореплаватели, а также исследователи из других европейских стран пересекали Атлантический океан, основывая колонии в Северной и Южной Америке, на Карибских островах, в Африке и на Востоке. По мере того как голландцы основывали колонии, за ними следовали сефарды из Голландии, которые помогали голландцам налаживать бизнес в своих колониях. В результате голландской колониальной экспансии сефардские общины сегодня можно встретить практически везде, где были голландские форпосты — в Гвиане, Полинезии, Вест-Индии. Старейшим еврейским кладбищем в Новом Свете является сефардское захоронение на голландском
