Ты думаешь, меня это нервирует: да, постольку, поскольку нервирует всякая драка или рискованное предприятие, вроде тимотисубанских пещер56. Но с другой стороны, жить без подобного нервированья невозможно – <рискуешь> обратиться в слякотность. Когда я получу возможность вести свою линию, а не довольствоваться ролью подрывателя основ, тогда и тактика, и характер выступлений будут иными. Пока же приходится удовлетворяться тремя-четырьмя речами в год. Ведь это такое ничтожество, что и говорить нечего. Меж тем, положительная роль подобного «эстрадного хулиганства» велика; <оно> меня приучает к умению говорить и к сознанию некоторой «общественной роли», на публику действует воспитательно, в смысле пополнения кадров оппозиции. Разницы между нынешними моими выступлениями и гимназическими по существу нет, ибо и те и другие [есть] то немногое, чем приходится ограничиваться при общем положении вещей. Предполагаю, что когда ты будешь читать это послание, в здешних газетах будет и ругань, и шум, а я буду собирать забавные вырезки. Пока что посылаю номер «Сатирикона»57 с карикатурой на меня, думаю, она тебе понравится. Очевидно, в течение прошлого года я был ещё раз нарисован; не мешало бы поискать. По всей вероятности, в январских, мартовских, апрельских или декабрьских номерах. Относительно комнат близ Университета сообщу на днях. Смольный помещается на Песках58. Жаль, что брехунчики тебе не понравились, т. к. твоему сыну, по-видимому, придётся быть таким же брехунчиком59. Насчёт своей весеннести сомневаюсь, [об этом мы поговорим после того, как ты прочтёшь все газетные ругательства по моему адресу]. Я очень печалюсь, что не родился древним римлянином. Ибо обязательно бы стал «неистовым» трибуном.
Илья Зданевич P. S. Где чучхела60 и гозинаки?
13
В.К. Зданевич – И.М. Зданевичу
<Тифлис, 1 марта 1913 г.>
Гозинаки оказались такими вкусными – приготовление Зины – что нужна была усиленная охрана, что<бы> они не были «испробованы» все. Особенно Аркаша – стоял с просительной физиономией и, как маленькие дети, всё тянул «ручки»… Насчёт Эльдорадо – я заметила нескладицу, но так как подлинного текста не помнила, то подумала, что вина в тебе61. Ну что же, всегда между писателями, редакциями и цензурой война, почему бы тебе нужно было быть счастливее других. Твои голубо-синие письма так прекрасно чисто и красиво пишутся, что и почтальон их с особенной почтительностью подаёт на блюде из «Русского Слова». Будь здоров и весел.
В. 3<даневич>
Кир<илл> завтра поступает в учебную команду.
14
В.К. Зданевич – И.М. Зданевичу
<Тифлис, 3 марта 1913 г. >
Наконец, сегодня отправлена эта злосчастная посылка! Право, не стоит брать такие поручения, наверное, удовольствие от гозинак и чучхел далеко не будет настолько сильно, насколько была утомительна возня с этими лакомствами. Когда уже гоз<инаки> были сварены, оказалось, что нет во фрукт<овых> лавках чучхел. Скоро татарский празд<ник> Байрам62, ну, и почему-то нет чучхел. Но, в конце концов, всё окончено, и только тебя ждёт разочарование насчёт «сюрприза». Но сделать его нет, не было возможности. Вот если ты найдёшь возможность взять стоимость посылки (5 ф<унтов> чучх<ел> – 1 р. 50 к., мёд – 90, орехи 80, перес<ылка> 65 = 3 р. 85), то вот тебе и сюрприз. Часы идут отлично, мы их заводили в течение недели. Заводи всегда в один и тот же час и не перекручивай, и будут идти хорошо. Хотя мне и не хотелось бы говорить о деньгах, но всё же приходится напомнить тебе об экономии, а то что-то «уплывание» делается слишком хронически-фамильным. Следовало бы уже давно отослать А<лександру> П<етровичу> 25 р., а мы до сих пор не можем, между тем, это неудобно, м<ожет> б<ыть>, у него нет денег. Я ничего не имею, когда ты тратишь на себя, но у меня твёрдая уверенность, что ты не по чину меценатствуешь и покровительствуешь ничего не делающим землякам, а это совсем не умно, когда ты знаешь, что каждый рубль папа вырабатывает далеко не лёгким трудом. Да и вообще, тебе и для себя лично не мешало бы помнить, что «копейка рубль бережёт». Будет очень жаль, если ты повторишь папину судьбу: всегда много зарабатывать и никогда ничего не иметь. Ты уже начинаешь легко делать долги… Завтра-послезавтра ты получишь стипендию, а наверное, к 20-му будешь без гроша. К моему итогу, кот<орый> я как-то написала, ещё нужно приписать 25 А<лександру> П<етровичу>: выходит без 15 р. – 200! (без дороги). Ты на это ничего не возражай. Факт. Ничего не значит, что твоих тут 75 унв., от этого не легче; да и, повторяю, меня пугает не то, что ты развеешь наши деньги, а что вообще приучаешься тратить без оглядки. Бери себя в руки теперь, после поздно будет. Экономия должна касаться главным образом того, без чего можно обойтись, а ты, конечно, первым делом начнёшь голодовку, не забывая давать Дантю на выпивку. Если ты что-нибудь из этого письма примешь к сведению – хорошо, нет – нет. Но ничего не отвечай. Неприятно. Мне никогда не хочется делать тебе самую маленькую боль, но неужели правда всегда колет. Нет, сыночек, мне так надоело общее безденежье, задолженность и все сопряжённые с этим унижения и нечистоплотности, что я с ужасом думаю, что и ты будешь таким же… – вечно жаждущим «перехватить» – «занять» – «достать»… Все так живут, вот это-то и ужасно. Папу тот франт, кот<орый> взял у него 10 р. в день твоего отъезда, конечно, надул, и никто его больше не видел. Вот, всё письмо вышло о деньгах, ничего не поделаешь – вопрос очень уж близок. Сейчас пришёл Фёдор – наш бывший дворник. Аркаша начал балаганить, уверил его, что ты женился (потихоньку от матери), а у него, Аркаши, – деревянная нога; затем пошла беседа о войне и вообще о политике. Было весело, но Арк<аша> напоил старика, и тот начал нести чепуху, но всё-таки умный бестия Фёдор. Кирилл валился под стол от хохота! Вообще все были довольны неожиданным визитом. Аркаша поддакивает, хохочет; Зина уже плакать начала от смеха, Тигран и Сосо молча слушают, а Фёдор рассказывает, как он Турцию брал. Вчера была я в Школе, там была небольшая очередная выставка, мне понравились вещи Саши Меликова. Кирилл повесил свои старые манглисские этюды63 да «Тавриз», больше у него ничего и нет. Ничего не пишет. Совсем его сбили с толку все твои приятели, впрочем, и его тоже.
<Приписка-вставка К.М. Зданевича:>Ллъя/ Сказал ли ты Анико о «намёке», что она ходит с Чернявским? Сегодня уехал в Питер Флоренский6^. В
