Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
десятилетия в Советской России любой национализм, включая армянский, будет жестоко преследоваться. Русский национализм придёт в решительный упадок. Все русские националисты эмигрируют, вместе с Белой гвардией и аристократией, и далее зачахнут в берлинских и парижских кафе. В ленинской, и позже в сталинской России националистов просто уничтожали. Сама партия изначально была интернациональной, её руководство составляли русские, украинцы, евреи, грузины, в том числе армянин Микоян.
Наконец в ноябре 1915 года Анастас Микоян вступил в партию большевиков. Формально для него ничего не изменилось: его партийным заданием стала агитация среди учащейся молодёжи; он её вёл уже несколько лет.
Весь год он учился, не поднимая головы, усиленно навёрстывая пропущенное за прошлую зиму. За год он прошёл программу 6-го (пропущенного) и 7-го классов, в июне 1916 года сдал выпускные экзамены и закончил учёбу в семинарии. Ему исполнилось 20 лет. Теперь ситуация для него кардинально изменилась. Война продолжалась. Анастас был военнообязанным и подлежал призыву. Призвали его старшего брата Ерванда — тот ушёл на фронт. Но Анастас уже не собирался воевать за интересы буржуев. Существовал способ уклониться от призыва: продолжить образование в духовной академии, в Эчмиадзине, тем более что выпускников Нерсесяновской семинарии принимали туда без экзаменов. Обучение — бесплатное, проживание — в интернате. И не только Анастас — все его товарищи по марксистскому кружку приняли то же самое решение.
Ленин, повторим, сформулировал позицию большевиков относительно войны исчерпывающе: «Для нас, русских с.-д., не может подлежать сомнению, что с точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии… ‹…› Чем больше будет жертв войны, тем яснее будет для рабочих масс измена рабочему делу со стороны оппортунистов и необходимость обратить оружие против правительств и буржуазии каждой страны. Превращение современной империалистской войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг…» Член партии Анастас Микояни эти инструкции лидера большевиков знал наизусть; об участии в войне не могло быть и речи.
Восемнадцатого сентября 1916 года Микоян был зачислен на 1-й курс духовной академии и получил официальную отсрочку от призыва, после чего переехал в интернат при Эчмиадзине. Его учёба в академии длилась недолго, с сентября 1916-го по февраль 1917 года. Анастас и его товарищи не занимались ничем, кроме изучения языков и марксистской литературы. Микоян продолжал осваивать немецкий.
В декабре 1916-го он написал и опубликовал свою первую в жизни статью, в армянской газете «Пайкар» («Борьба»).
Следует кратко упомянуть, что в тот период в Закавказье в Эривани, Эчмиадзине, Тифлисе, Баку выходили не менее 50 периодических изданий на армянском языке — газет и журналов самых разных направлений, включая детские и сатирико-юмористические. Тиражи были скоромные: от нескольких сотен до нескольких тысяч экземпляров. Наиболее популярная газета «Мшак» в 1916 году имела тираж в 6 тысяч копий. Большинство издателей успевали выпустить десяток-другой номеров, после чего прогорали и закрывали дело. Но самые популярные, вроде журнала «Хатабалла» («Переполох»), держались долго.
В феврале 1917-го грянула революция. 2 марта царь отрёкся от престола. Власть перешла к Временному правительству России. В том же марте Анастас отправился к ректору академии и попросил дать ему отпуск; пообещал, что экзамены сдаст позже. Важно было сохранить официальную отсрочку от призыва. Ректор уступил. Оставаясь официально слушателем академии Микоян отправился в Тифлис, ещё не зная, что к учёбе он больше не вернётся. Его ждала совсем другая жизнь.
В Тифлисе он немедленно разыскал Шавердяна и очертя голову бросился в политический водоворот. В том же марте закавказские большевики впервые собрались легально: 250 человек. Место собрания — Народный дом Зубалова, построенный на деньги нефтепромышленника, благотворителя и мецената Льва Зубалова (Зубалашвили), уроженца Тифлиса. Пройдёт два десятилетия и Анастас Микоян, перебравшись в Москву и став народным комиссаром, поселится в ближнем Подмосковье в бывшем поместье всё того же Зубалова.
Анастас познакомился с Алёшей Джапаридзе, опытным, прошедшим тюрьму и ссылку 37-летним большевикому. Потом Микоян будет работать в Баку под началом Джапаридзе и останется с ним до последних дней его жизни — тот будет расстрелян в числе других бакинских комиссаров. Пока же Алёша Джапаридзе — один из лидеров большевистского Закавказья.
Дни полетели в лихорадочной суете. Большевики не признали власть Временного правительства и призвали создавать Советы рабочих и солдатских депутатов. В конце марта в Тифлисе состоялось ещё одно собрание: обсуждали, как усилить работу в Баку. Оттуда прислал письмо Степан Шаумян: просил прислать в помощь надёжных людей.
Микоян вызвался добровольцем.
Даниэл Шавердян второй раз сыграл важную роль в судьбе Микояна, не только одобрил его поездку, но и снабдил рекомендательным письмом к Шаумяну. Вот его текст: «Дорогой Степан! Представитель сей записки Анастас Микоян является новокрещённым эсдеком в достаточной степени подготовленным. Направляю его тебе для борьбы против дашнаков. Он очень способный парень. Прошу уделить особое внимание. О здешнем положении он расскажет тебе».
Анастас уехал в Баку.
С марта 1917 года он — профессиональный революционер.
4
Баку, 1917 год
Баку стремительно развивался. Чтобы стать нефтедобытчиком, достаточно было купить участок земли на Апшеронском полуострове. Правда, к середине 1910-х годов все участки были давно захвачены нефтяными магнатами: Нобелями, братьями Маиловыми, Зубаловым, Гукасовым, Манташевым и др. Нефть залегала на глубине около 20 метров — то есть практически под ногами. Сначала добычу вели примитивным способом: владелец участка нанимал чернорабочих-персов, они копали огромные ямы и вытаскивали нефть вёдрами, далее переливали в бочки. Персы в Баку были наиболее униженной, низкооплачиваемой рабочей силой. Им платили в два раза меньше, чем всем остальным. Потом появились вышки и нефтепроводы, и нефтеналивные резервуары, но их обслуживание требовало ручных, физических усилий. Постепенно весь Апшеронский полуостров был застроен вышками и бараками, заполненными рабочими-нефтяниками: персами, армянами и азербайджанцами. Их прозвали «мазутной армией». Они жили в тяжёлых условиях, ночевали в утлых дощатых сараях на двух— и трёхъярусных нарах. Продолжительность рабочего дня никто не считал. Солдаты «мазутной армии» не умели считать, читать и писать. Но это был тот самый промышленный, индустриальный пролетариат, который большевики определили как главную движущую силу революции: десятки тысяч совершенно бесправных, беднейших мужчин, покрытых чёрной нефтяной коркой. Азербайджанцев значительно меньше, армян и персов — больше. В Баку, как и в Тифлисе, армяне составляли примерно треть всего населения.
Захват нефтеносных полей Баку был объявлен одной из главных задач турецкой армии в 1914 году, но наступление быстро захлебнулось. Турки дошли до Баку только в 1918-м, и единожды даже маршировали по его улицам, но потом их отодвинули от бакинской нефти на много десятилетий.
Азербайджанцы — изначально трудолюбивый и терпеливый сельскохозяйственный народ, расселившийся по тёплым и благодатным долинам Восточного Закавказья. Этот народ сформировался в политическую нацию, претендующую на самоопределение, не так давно, приблизительно в середине XIX века. У азербайджанцев не было ни
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
