– А можно спросить вас? – Химик качнула головой в знак согласия. – Чем вы занимаетесь? Я вижу здесь некоторые значки, и эта загадочная субстанция…
– Ох, это трансмутационное письмо. Оно заключается в том, что я как бы взрезаю дымную кислоту, не давая ей превратиться в жидкость. А знаки, которые ты наблюдаешь, нужны как раз-таки для того, чтобы не дать расплыться другой химической формуле, которой я, собственно, наношу данные «иероглифы». Тут все просто!
– Да уж, видно, что просто, – я почесал голову, – у меня к вам небольшой вопросик имеется. После того, как вы закончите, я вам покажу кое-что интересное! – На этих словах Весалиса посмотрела мне в глаза, словно я сказал нечто очень глупое или как раз наоборот. Я же щелкнул пальцами, снимая возникшую угловатость. Стало немного неловко.
Она вернулась к своему трансмутационному письму. И что еще за название такое чудное? Не хочется лишний раз досаждать вопросами нашему химику, у нее и так работы выше крыши. А вот Марика наверняка в курсе о подобном, надо будет при случае ее спросить, ибо она у нас эксперт в делах оккультных!
Среди причудливых вязей появлялись новые и новые символы. Казалось, что они понемногу начинали гипнотизировать, но я с легкостью отбивал «атаку», просто переводя взгляд на иные предметы. Благо в лаборатории их было предостаточно.
Не знаю сколько времени прошло, быть может пять минут или несколько часов, но начало происходить что-то весьма странное. Красота вместе с глубокими тенями под веками отчетливо проступали в сознании. Я все еще был в учебном классе, но теперь это градация выступала обыкновенным фоном, а на первый план уверенным нахватом выбивалась некая форма причудливого помрачения. Это знаки таким образом стали влиять на мое восприятие? Нечего было вглядываться в инородные значки…
«Демьен – лопух, съел двести мух! Ла-ла-ла-ла. Демьен – сморчок, сачок для саранчи! Ха-ха-ха», – пыльцой рассекало слуховой аппарат, странные слова вертелись в восприятии.
Я все еще видел важно орудующие руки Весалисы, но все казалось таким мутным, словно под туманной дымкой. Это полужидкая субстанция, это она?
«Довольно вопросов, дурачок, подумай уже сам! Для головы такого уровня не гоже просить у воздуха ответов».
Лаборатория оказалась в переливчатом мерцании. Я посмотрел на свою кожу и обнаружил, что она тоже светилась нездешним цветом, переливаясь радужным сиянием. Звуки постепенно затухали, отдаваясь далеким эхо, словно шедши из иной мерности.
Теперь перед глазами ярким светом обозначились символы, которые химик так старательно выписывала реагентом. Среди них особенно выделялся треугольник вершиной вниз, перечеркнутый горизонтальной линией и кажущая пространной размашистая подпись, состоящая из букв А Р Г, скомканная словно бумажный фантик.
– Думать своей головой значит, не спрашивать больше невесомость воздушную? – Я ощутил, что парю, а комната уже совершенно скрылась из виду. В руке по-прежнему поблескивала шкатулка, ее зеркальные грани прелестно поблескивали в радужном свечении.
АРГ и перечеркнутый треугольник. Хмм. Мне казалось, что данная загадка одновременно очень легка и сложна. В недрах мозговых волн что-то плавно вертелось, плавало, чуть дрожало, желая выбраться наружу. Видение заводило мое восприятие все дальше и дальше, покуда я вообще мог осознавать происходящее.
Уже и треугольник был в моей груди, а скомканные буквы стали руками и ногами. Мерцание усиливалось, шкатулка скрыла от меня свою дивную красоту и куда-то исчезла.
– Ну и черт с тобой, непоседа, мне и здесь хорошо. Сейчас я плывун и дивная заводь эта в моих руках находится! – Как забавно голос сместился на несколько октав ниже, басово растягивая гласные. Я словно бы сам стал тянуться во все стороны и тело теперь принимало весьма рассредоточенный вид. Давненько со мной не случалось ничего подобного. Давненько? Скорее, тут более употребительно слово Никогда. Такое ощущение, что еще немного и я потеряю себя, стану совсем невидимым и неслышимым. Физика подложила маленькую свинку мне в загривок.
На молчаливом фоне вдруг мягко поплыло какое-то приятное звучание. Оно нежно обволакивало меня и все пространство вокруг. Внутри стало спокойно, умиротворение разбавлялось туманными подтеками радужного блеска. Символы исчезли, вместо них мелко накрапывала зеркальная крошка. Она оседала у меня зубах, скорее на подобие зубов… Самого тела я не видел, оно растворилось многие и многие эоны назад. Среди вечности моя сущность стала чувствовать себя предельно комфортно.
Зеркальное стекло вышло откуда-то из-под бока, и картинно встало передо мной. Казалось, этакий брусок померкшей было красы взял короткую передышку перед тем, как окончательно расправится с моим существованием.
– Так уж и быть, важная стекляшка, громи трескучую песенку, мне нечего терять! – Своего голоса я уже не слышал, являлось только мысленное колыхание где-то в области предполагаемого местонахождения сердца и только.
Музыка набирала ход и мое тело снова подверглось преобразованию. Я уже не мог ощущать ничего другого, кроме сияющей на грани сознания кромки некой драгоценности. Опять эта изменчивая порода, ну сколько можно меня перетягивать, словно ленту Мебиуса?
– Не для воздушного сознания такие вопросы. Расслабься, не мешай Зеркалу тебя менять! – Голос сыпался на голову словно колкий и горячий песок.
– Не для подобной натуры придавать человеческое сознание внезапным и бесповоротным изменениям. Я не божественная крыска и даже не воздушный шарик!
– Верно, ты обыкновенное облако из мысленных вращений. Но сердцевина твоя – важна. Для этого мы преобразовываем твое существо и для этого меняем внешнюю материю.
– Не слишком ли много для какого-то подростка? Не только изменить тело, но и весь мир вокруг!
– Не забывай, М-354, все, чем ты раньше дорожил не более чем колышущая ветка в весеннем лесу. И нет, отвечая на твой вопросец, не много и вовсе не сложно. Для нас нет ничего сложного или невозможного. Поэтому наш тебе совет: растеряйся еще дальше и больше, ибо меньше нам будет работы.
Символические навершия провалились, и я тоже решил потеряться, как и советовали. Память все равно начала сдавать, скоро я забуду кем я был в миру, чего тогда цепляться и сыпать ненужными вопросами? То-то же.
– Весалиса знает о шкатулке, и она тебе уже все рассказала. А ты передал информацию своим друзьям. Этот период стал в твоей жизни переломным. Ты многое понял, пришел к важным для себя заключениям. Жизнь стала подобием быстротечной реки с мощным и емким основанием.
– Ничто не закончено и не завершено. Все только начинается. Каждое мгновение времени мировая ось набирает и останавливает свой ход. Хоть порог вечности все еще непреодолим для смертных, для человечества «Десятое Пространство» стало уникальным лекарством. Главным образом для сознания, которое с помощью него стало способным к преодолению общей заразы под названием «глупость».
– Время здесь подобно пудингу или лимонному щербету – оно готово для прямого употребления, а все что ты воспринимал раньше – для детских голов, но и этого вам по за глаза достаточно. Твоя память расщепляется сейчас, это нормально. На последнем штрихе «я» распадется и сущность перестанет существовать в том виде и форме, к которой ты привык.
