оба не желающие ничего говорить.
Джек лежал на ковре и смотрел на них так, словно они только что оскорбили его светлые чувства.
Глава 8
Таня не понимала, почему она после трудного рабочего дня, вместо того, чтобы идти домой и отдыхать, должна разгуливать по магазину женского белья, да еще и давать какое-то свое экспертное мнение по каждому комплекту.
Но у Полли намечалось свидание, и на этот раз она решила подготовиться, чтобы не получилось, как в тот раз.
Что было в тот раз – история умалчивает. Таня помнит только, что Полинка как-то знатно опозорилась, но, зная ее, почему-то возникали сомнение в том, что дело было именно в трусах.
– Как тебе эти? – Полли отодвинула занавеску в примерочной и предстала перед Таней в каких-то ниточках. Ниточки эти были белые и прозрачные, и Таня искренне не понимала, на кой они нужны, если совсем ничего не прикрывают.
– У тебя вареник выпал, – сказала она, отворачиваясь.
– Так задумано! – Полли покрутилась, как опытная вебкам модель.
Ладно, попа ее в этих трусиках выглядела горячо. Таня похвалила ее физическую форму, а потом подумала о том, что самой не помешало бы походить в спортзал… Цепочка из мыслей привела ее к предыдущей ночи, которую она не собиралась вспоминать, и дальше она уже вовсю мечтала, чтобы ее мозг взорвался.
– Или лучше красное? – спросила Полина. – Мальцева, ты меня слушаешь?
– Слушаю. Но, как мне кажется, в вопросе лифчиков и стрингов тебе лучше бы помог консультант или подружка из клуба. Я ношу простые труселя за триста рублей, если это не какой-то особый случай. На особые случаи у меня есть за триста пятьдесят.
Полина посмотрела на нее так, словно она ее оскорбила.
– Во-первых, у меня нет никаких подружек, единственная моя подружка – это ты. Во-вторых, я не собираюсь светить вареником перед какими-то там консультантами. Поэтому, будь добра, сосредоточься!
Сосредоточься, пф, легко сказать.
Таня весь день пыталась сконцентрироваться на работе. Был наплыв гостей, которых нужно было расселить, а также – очень много звонков, ведь люди в двадцать первом веке даже не пытались научиться пользоваться онлайн-бронированием и все еще звонили.
И, вроде как, на какое-то время ей удавалось не думать о психе и о своей постыдной слабости ночью, вроде как, она даже смогла сделать вид, что ей все это приснилось, но… Потом возникал какой-нибудь перерыв на кофе или минутное затишье, и мозг сам напоминал.
Дескать: "Вижу, Таня, ты заскучала и уже несколько часов себя не ненавидишь, вот тебе картинка, как псих трется о твою жопу членом, а ты стонешь, как сучка. Не благодари".
Хотелось взвыть от этой мысли.
Нет, точно, ей стоит выселить психа. Да, у них вроде как был уговор, но она не собиралась страдать от постоянного сексуального напряжения к парню, который ей совсем не подходил.
Псих – взрослый мальчик. Найдет, где жить.
Приняв это решение, Таня кивнула сама себе в зеркало и вроде как даже почувствовала облегчение.
Да. Вот так. Она несет полную ответственность за свою жизнь. Она не пойдет на поводу у взыгравших гормонов, ей не пятнадцать лет.
Пока она планировала этот непростой разговор в своей голове, Полли уже переоделась в черное кружево, которое выглядело как рабочая форма элитных проституток. Полинка, при всем уважении, не тянула ни на элитную, ни на проститутку. Но если бы Таня сказала ей об этом, она прибила бы ее нахрен.
– Возьму его! – взвизгнула она, крутясь у зеркала и рассматривая свою жопу.
Таня спорить не стала, но на всякий случай спрятала взгляд в телефоне.
* * *
Вернувшись домой, Таня какое-то время стояла под дверью и репетировала речь. С чего ей стоило начать?
«Извини, но моя оставшаяся нервная клетка тебя не выносит, поэтому, не мог бы ты свалить?» – слегка грубовато, не так ли? После такого вполне возможно получить в нос.
«Я ничего не имею против тебя, но у меня есть планы на жизнь, и в эти планы не вписывается свихнуться», - получше, но тоже далеко от идеала.
«Наше соседство даже радовало бы меня, если бы моим соседом был кто-то другой, прости».
Короче говоря, ничего хорошего в голову не приходило. Ничего приятного, за что она не оказалась бы с разбитым лицом. Поэтому Таня сделала глубокий вдох и решила действовать по ситуации. Посмотреть, в каком псих настроении. Вооружиться чем-нибудь. Или, наоборот, спрятать острые предметы. Хорошенько психа подготовить и заранее забрать у него свои ключи…
Она открыла дверь и вошла, уверенная, что вот прямо сейчас все разрешится.
Но еще в пороге услышала голоса.
Псих заливисто смеялся, что само по себе звучало, как истерика какого-то животного. А над чем он смеялся? Правильно! Над рассказом Таниной мамы о том, как она в детстве в деревне у бабушки провалилась в уличный туалет.
Таня села на пол и закрыла ладонями глаза.
Точно.
Как она могла забыть о том, что ее маме ВСЕГДА и ВЕЗДЕ нужно быть в курсе событий. Было бы странно, если бы она не заявилась в гости, увидев незнакомого мужика у Тани в квартире. Вселенная бы рассыпалась, если бы этого не произошло.
Таня подумала о том, что она могла бы развернуться и сбежать, пересидеть у Полли, пока мама не уедет и, в идеале, не заберет психа с собой. Ну, если он так сильно ей понравился.
Но вдруг псих проговорил в полный голос:
– Кажется, я слышал, как хлопнула дверь. Танюш, это ты, Зайка?!
У «Зайки» так сильно загорелась жопка, что она готова была взлететь на воздух.
* * *
Как только Таня вошла в комнату, мама бросилась ей на шею, как будто они не виделись уже пару лет. Она была без отца. Очевидно, что он отказался участвовать в этом театральном представлении, хотя жаль. Папино несчастное лицо было бы сейчас как раз кстати. Их таких было бы двое.
– Дорогая, как ты вовремя! Мы с Егором как раз заказали еду, решили не утруждаться с готовкой, – она расцеловала Таню в обе щеки и потом пальцами растерла помаду, оставшуюся на ее лице.
Таня дождалась, когда мама отлипнет от нее, потом обошла ее стороной и посмотрела на психа так, что тот должен был тут же взорваться и разлететься по комнате ошметками.
Этого, к сожалению, не произошло. Должно быть, потому
