плодов этой старой яблони. Он протянул руку. Остатков его магии хватит, чтобы сорвать и подтянуть к себе румяное яблоко. И вот уже гладкий и тёплый с одного бока плод в его руке. Он потёр его о рукав сюртука и возил острые зубы в ароматную мякоть. Сок заполнил рот и на миг показалось, что он вновь ощущает вкус. Но нет. Это шутит память. Мякоть безвкусным пеплом заскрипела на зубах.
****
Да, тогда он впервые вспомнил о том, что когда-то был живым. Соглашаясь принять в качестве ставки дочь барона Хоффмана, Людвиг не рассчитывал на такой эффект. Немного корысти и пережившие смерть понятия о чести не позволили оставить в беде неизвестную фройлян. Да, в беде. Барон твёрдо решил играть на дочь, и если бы Людвиг вышел из игры, девушка вполне могла бы достаться старому сифилитику фон дер Сацу. В доме Людвига девушке точно грозило меньше опасностей, чем у других игроков. Ему же не нужно будет думать о том, где и как получать подпитку. Обычный способ не слишком нравился Людвигу.
Наверно, он слишком пристально смотрел на Лотту, разглядывая сверкающую на солнце рыжинку в непослушных прядях. Вечером в сумрачной столовой её волосы казались тёмными, а сейчас прячущийся внутри огонь вырывался наружу. Она, почувствовав его взгляд, подняла от книги карие глаза. Яркий дневной свет подчеркнул тени под глазами и бледные веснушки на молочно-белой коже.
Тени на лице девушки не понравились Людвигу. Похоже, он слишком увлёкся и стоит пить её энергию не так активно. Обходился же он меньшим долгое время.
При виде Людвига в глазах Лотты мелькнул страх, и она спрятала его под густыми ресницами. Девушка вскочила на ноги и закрыла книгу.
— Не обращай на меня внимание, Лотта. Я найду справочник и уйду.
— Нет, нет, я уже всё… как раз собиралась пойти в парк.
С досадливой усмешкой Людвиг наблюдал, как Лотта по дуге огибает его, чтобы выйти из библиотеки. Ничего удивительного, что она боится его и старается избегать. Он и сам на её месте избегал бы такого, а если бы смог — уничтожил. Только уничтожить его не так просто. Все его попытки найти способ окончательно умереть пока не увенчались успехом. Хотя последние годы он уже не пытался. Плыл по течению, выполняя привычные действия словно механизм.
А появление Лотты вернуло хотя бы некоторые из чувств. Например, любопытство. Что она, интересно, так старательно искала? Людвиг подошёл к столу и подвинул к себе оставленный девушкой том. «Полный список благородных родов Рейхенбарта», — прочитал он золотые буквы. Он взял её в руки, и она сама открылась на букве «Ш».
Ясно. Пыталась узнать что-то о нём. Только вряд ли ей это удалось. Фамилию Шварц Людвиг взял уже после своей смерти и сам почти забыл своё настоящее имя. Тот человек умер и ему не возродиться.
Людвиг присел на место Лотты и положил руки на стол. Изголовье кресла сохранило лёгкий запах роз, который всегда сопровождал Лотту. Если бы он встретил её раньше! Хотя… Раньше, в годы своей юности, когда он ещё был живым, такую, как Лотта, он бы вряд ли заметил. Идеал красоты тогда, да и сейчас, был другим. Высокие, хрупкие, уточённые, с томной бледностью на кукольных личиках дамы окружали его тогда. Лотте со своей широкой костью никогда не стать такой. Но сейчас Людвиг находил привлекательность в жизненной силе, что ощущалась в её стройной крепкой фигуре. Нравилось, что она не падает в обморок, не трясётся, даже если чувствует страх. Сжимает зубы и идёт вперёд. Жаль, что раньше он таких не замечал. Искать специально не искал, а вокруг крутились только корыстные, лицемерные хищницы. Он уже и не верил, что такие, как Лотта, существуют. Встреча с ней заставила его тосковать по утраченному.
Когда же всё пошло не так? В какой миг решилась его судьба? В мгновенье гибели? Если бы он тогда придержал язык, то сейчас его тело давно превратилось бы в прах. Или раньше, когда отец вручил ему Рассекатель? Или когда его испуганным малышом привели в герцогский дворец?
Нет! Людвиг склонен был думать, что его судьба определилась ещё до рождения. Он провёл рукой по телячьей коже обложки. Список родов Рейхенбарта может и полон, но его рода здесь нет. Он вписан был в такой же справочник совсем другой страны — королевства Аритания. Неизвестно, остался ли там кто-то? Скорее всего рядом с именем предков стоит пометка — род угас.
Его дед приехал в герцогство как посол от королевства в поисках союзников в начавшейся войне с леями. Приехал не один, а с сыном и дочерью. Неизвестно, увенчалось бы посольство успехом, имей он возможность донести послание нового короля Аритании до герцога, или нет. Вот только шанса сделать это у деда не случилось. Прямо во время его представления герцогу, аританец вдруг осыпался серым прахом одновременно со своим сыном. Только юная дочь осталась жива. Так в Рейхенбарте узнали о могуществе лейской магии. Это сразу отбило желание даже у самых отважных открыто враждовать с Лейским княжеством. Рейхенбартское герцогство предпочло сохранить нейтралитет, со стороны сопереживая соседям.
Но похоже, что герцог испытывал вину перед соседним королевством вообще, и перед дочерью так страшно погибшего посла в частности, слишком сильную, чтобы ограничиться обычной помощью сироте. Его участие по отношению к ней было столь глубоко, что привело к рождению Людвига. Но всё же, как и с помощью соседнему королевству, герцог не рисковал переступить определённые границы, а потому хоть и признал сына, но на его матери не женился. В брак он вступил с дочерью герцога из Шаттского королевства.
Свою мать Людвиг не помнил. Те смутные воспоминания, что хранил когда-то живой Людвиг, давно истончились, выцвели, растворились в реке времени. Она умерла, когда ему было пять лет, так что Людвиг лучше помнил герцогиню Рейхенбартскую, к которой привёл его за руку отец.
— Дорогая, я понимаю, как тебе неприятно видеть этого малыша, — обратился он к жене. — Я приму любое твоё решение. Но у этого мальчика в моём герцогстве, а скорее всего и нигде на земле, нет ни единого близкого человека кроме меня. Я не могу оставить его без моей заботы.
Герцогиня была рыженькой, как Лотта, — внезапно вспомнил Людвиг. Она посмотрела на испуганного мальчика и после долгого молчания сказала:
— Почему же никого кроме вас? У него есть брат. Младший брат. Хочешь увидеть брата?
Он кивнул, не в силах говорить.
— Ты обещаешь любить его и
