Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
потом берись за дело, раз есть не хочешь. Надо воды наносить и сделать несколько отваров. Рук не хватает.
Василика не стала спорить. Наверняка старая ведьма видела и знала больше ее. Может, и глаза ее глядели по-другому, не как у людей и не как у Василики? Она видела душу девки и могла сказать, чего ей и впрямь не хватает. Если отправляла купаться – значит, не зря, хотя Василике не очень хотелось идти в натопленную паркую мыльню.
В предбаннике молодица скинула посеревшую рубаху и похвалила Банника, который уже приготовил чистую одежду и полотенце. Лохматый дух захихикал и исчез. Василика улыбнулась и прошла в комнату, где стояли бочонки с теплой водой. Неподалеку лежал травяной веник. Эх, будет славно! Что-что, а мыться ей нравилось, хоть и часто не было сил для подготовки. Если в купеческом доме обо всем заботились чернавки, то здесь приходилось таскать ведра самой. Иногда этим занимался Домовой, но у духа находились и другие дела.
Василика взяла деревянный ковш, зачерпнула воды и вылила на себя. Вместе с потоком уходили пот и грязь, кожа очищалась, сперва белела, затем румянилась. Василика звонко, по-девичьи засмеялась и начала обливаться водой все быстрее, не забывая промывать русые волосы. Эх, хорошо, славно! Не водица то была, а настоящее море целебных огоньков. Жар гнал прочь все страхи и сомнения, очищал не только тело, но и душу, и Василике становилось удивительно легко.
Она отставила ковш в сторону, схватила травяной веник и принялась бить себя, прогоняя остатки черноты. И правильно – прочь треклятую тьму, нечего ей хозяйствовать в душе молодицы, и не простой, а ведьмы. Василика вдохнула запах хвои, можжевельника и полыни. Чудный веник! Не зря провозилась, собирая травы.
– О, совсем другое дело, – усмехнулась Ягиня, когда Василика вышла из мыльни румяная, чистая и с улыбкой аж до ушей. – Теперь, молодица, поешь и берись за работу. Дел мно-ого.
– Благодарю.
Василика придвинула миску со щами и с удовольствием начала хлебать. Пустой живот требовал сытной пищи.
– Да ты вся светишься! – хохотнул Всполох. – Ну прям ярче меня!
Блаженство, окутавшее Василику с головы до ног, не уходило. Жар пульсировал в крови, тело сияло и искрилось силой. Она с аппетитом доела и принялась за работу. Ягиня с усмешкой наблюдала и подсказывала. Ведьма могла бы собой гордиться – ее ученица с довольным урчанием таскала полные ведра, а потом смешивала травы и делала это так ладно, что даже Всполох поневоле залюбовался.
Работа кипела. Отвары варились, настаивались, заговоры начитывались, а ведь надо было еще между делом озаботиться ужином и непременно угостить Домового и Всполоха. Все давалось Василике необычайно легко. Закончив подметать избу и убедившись, что пряные зелья стоят в углу, она прошмыгнула во двор, взяла заскучавшего Яшеня и повела коня за ворота.
Ягиня была не против. Ведьма позволяла Василике вольно кататься по перелеску, а если та привозила с собой травы или снедь, то и вовсе радовалась. Вот и девице вдруг захотелось промчаться на коне, посидеть на тихой поляне и взглянуть издалека на Радогощь.
В ведьминой избе дни пролетали незаметно. Очень быстро русальная седмица сменилась месяцем липнем, когда травы, ягоды, грибы и впрямь липли к рукам, сами просились в туес, а деревенские дети бегали почти голышом и боялись только одного – злой Полудницы с острым серпом в руках.
Василика проскакала по перелеску, сделала круг-другой, выехала к опушке и привязала поводья к толстой ветке дуба, а сама уселась на зеленой траве, расплетать косу и напевать:
– Ой-ли-лю, ой-ли-лю, я тебя, родной, люблю. – Молодица улыбнулась верному коню. – В гриву травы заплетаю, вечным другом нарекаю.
И в самом деле, не петь же ей о добрых молодцах из Радогощи? Василика видела в них побратимов, с которыми можно пить сбитень, рисовать похабщину на земле, обкидываться снегом, но никак не миловаться у костра. А между тем душа ее девичья жаждала чего-то подобного, но признаться в том Василика не могла. Что Ягиня, что Калина – обе смотрели на молодиц снисходительно. Первая и вовсе посоветовала пить мятные чаи, чтобы унять жар в груди.
Отчего-то вспомнился молодец, что снился ей едва ли не каждую седмицу. В нем не было ничего красивого, а от черных ладоней веяло кровью и пеплом, но глаза парня горели таким пламенем, что сопротивляться она не могла. Такие воины не приезжали в Радогощь. Они состояли на службе у князя, рубили головы, жгли деревни, насиловали девок, а в свободное время пили вино. Эти молодцы казались Василике хуже духов Нави, ведь последние губили людей от голода, заложенного природой, но никак не по собственной прихоти.
Служители Нави… Она улыбнулась, вспомнив их красоту. Статные, ясноликие, с пышными кудрями и недобрыми взглядами. Если не всматриваться, то легко обманешься. Однажды Василике удалось поплясать с ними совсем немного. Она ухватилась за нечеловеческую руку и запрыгала вокруг костра, всматриваясь в костяную маску. К живым людям так не тянуло, как к духам. То была жуткая тяга. Ягиня вместе со Всполохом оттаскивали ее чуть ли не за косы. Ведьма грозила ей страшной карой, обещая выпороть так, что она не встанет еще пару седмиц, а потом будет спать добрую часть лета на животе. Духи шипели, не желая отпускать добычу, но Костяная вырвала из их лап Василику и утащила в избу, сыпля проклятиями.
– А бывает ли любовь вообще? – Василика грустно взглянула на Яшеня. – Калина отца не особо жаловала, да и девки наши миловались с молодцами только для того, чтобы потом друг перед дружкой хвастать.
Молодицы выли от горя, уходя в дом мужа, и это тоже казалось странным. Разве могла девка, идя за милого, заливаться слезами и обнимать порог родительского дома? Да, всем было велено выплакивать слезы до замужества, но, судя по всему, и после приходилось горько. И зачем тогда идти, если можно остаться?
Василика усмехнулась. Калина побагровела бы и назвала ее глупой. Ягиня на подобные вопросы лишь качала головой и повторяла, что люди слишком просты и не видят дальше собственных карманов. В чем-то ведьма была права. Василика вплела в густую косу еловые веточки. Мягкие волосы плохо смотрелись вместе с колючей хвоей, но переплетать не хотелось.
– Ладно, дружочек. – Она спрятала гребень в карман. – Надо возвращаться, а то дел еще много.
Не зря ведьма взбодрила Василику, придала ей целую гору сил. Ягиня надеялась, что она будет трудиться до глубокой ночи. Костяная была справедлива: сперва позволяла ученице отдохнуть, очиститься, впустить в тело силу и напитаться ею, подкрепиться, а
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
