со своей командой супергероев.».
Рассмеялся в ночи, взглянул на часы – четыре утра.
Перед тем, как заснуть, он думал о том, что натворил, боялся за себя и за семью, искал пути, как это всё исправить. Заснул под утро, снились клёны, бежал в далёкие края. Деревья алые, высокие, поля жёлтые, насыщенные. На дороге сумбур, море туч и море морей. Всё казалось разбросанным, с потерянными очертаниями смысла, но художник радовался сну. «Видимо, пока не отыщешь то, что, действительно, твоё, сны и не будут сниться…».
Зафиксировать в дневнике увиденное во сне получилось лишь ранним вечером, хотя проснулся поздним утром, в одиннадцать часов.
Растолкали стуки в дверь. Художник открыл сонные глаза, но не встал – ждал, когда, кто бы там ни был уйдёт. Однако, стук унимался лишь на короткие мгновения – настойчивость кому-то нравится, кого-то пугает, а чаще всего бесит. Смотря, что за человек её проявляет, что за человек её принимает.
Я солгу, если скажу, что стук в дверь звучал, как надежда, что она эхом разносилась по стенам, и художник, как бабочка, летел к двери. Нет, конечно.
Смахнул одеяло, хрустнул суставами и шёл к двери сердитый, с недовольным лицом, как медведь, отхвативший от пчёл. Вроде бы, всего лишь, стук в дверь, но с каждым шагом становился непростительным.
«Кто бы там не стоял за дверью, держись за поручни, хватай дыханьем воздух – я иду!».
Дверь была не скрипучей, открылась без шёпота, а за ней знакомые глаза вчерашнего вечера – полны милосердия, но не обделены бестактностью. Глаза сосредоточились на художнике и вникали в его полуголый образ, шаря по всему телу. Он успел одеть лишь штаны.
«Только этого не хватало.», – подумал он. – «И как же ты меня нашла? В каких местах следы свои оставил? Если скажу ей, что в своих стильных очках она похожа на журналистку, сочтёт, что мимо бью. Похожа, но чем-то другим она занимается – больше любит читать, чем писать. Душа не круглой формы, а похожа на ромб, на четыре стороны. Пока что, лишь это мне в ней интересно!».
«Сложно что-то большее сказать об этом человеке. Возможно, сама себя покажет…».
–О чём вы думаете? – спросила она, не выдержав молчания.
«О чём думаю? Позвонила в дверь и спрашивает: «О чём думаю?»? Ну как сказать, чтоб не обидеть мыслью…». – возмущался он в собственных монологах.
–О том, как закончится день, – ответил он, не найдя ничего остроумного.
–Я проследила за вами, – неожиданно призналась она.
Сразу же вспомнил весь свой вчерашний путь, места, где решал остановиться и паранойю, которую сейчас не оправдал. «Она ещё и проследила. Нечестная игра. Либо не в себе, либо что-то ищет.» – думал о ней художник.
Заметив изменения на его лице, она тут же поспешила исправиться:
–Когда вы сбежали, я отправилась домой, весь свой путь размышляла о том, что вы сделали – это невозможно вычеркнуть из памяти!
Словами задела за живое. Особенно, памятью. Но она продолжала:
–Затем вы прошли мимо моих окон, когда посмотрела в окно. Минуту думала об этом. По-детски, списала на судьбу. Выбежала, но вас не нашла. Вернулась, но вы снова прошли мимо окон. Я не то, что следила… Я хотела с вами, просто, поговорить, но пока решалась, вы зашли в этот дом. Мы оказались соседями. Я живу в пяти минутах лёгкой пробежки…
«Вдруг, кто увидит. Запущу её в дом.», – подумал он, а ей сказал с улыбкой:
–Может, чаю? Раз вас привёл спортивный интерес.
Девушка не растерялась и вошла, ответив:
–Глупо было бы отказаться.
«Действительно.» …
–Значит, вы что-то хотите от меня? – спросил её, накрыв красивый стол.
Уже смотрел на неё со всех сторон. Не только, как на душу, но и, как на женщину, как на добычу, как на соблазн, как на удовольствие и удовлетворение…
У неё красивые глаза, и они позволяют в них купаться. «Значит, открытая…».
–Какими путями шла ваша логика к такому заключению? – ответила она нежданной дерзостью.
–Пути быстро забываются. – не растерялся он.
–Боюсь, любая просьба будет слишком велика для первой встречи.
«Смелая. Уже думает о второй встречи. Зацепил её чем-то.», – пришло первым в голову, но ответил:
–Я тоже так думаю!
Ответ её разочаровал, но сама ведь нарвалась на него. Как звучит пословица, не помню?! Думаю, вы поняли, о чём я…
Чай был ароматный, персиковый. В него, обычно, добавляли сливки и мёд и пили с чем-нибудь вкусным. На вкусное – сливочный торт с клубникой. Выбор был велик, ни в чём себе не отказывал, но её решил угостить, пытаясь угадать её вкусы.
Но никакие сладости эту девушку не отвлекут от главного, и она поспешила донести ему об этом:
–Вчера вы совершили то, что не укладывается ни в глазах, ни в голове, ни в сердце! Я не журналист, я обычный житель нашей планеты, но не смогла быть равнодушной! Все кричат про особенный год, а я им всем не верю…
«Хоть в чём-то мы похожи.», – подумал он, а взгляд бросил на её ноги – «Обворожительные, и ступни, как у золушки.».
–Во что же вы верите? – спросил он в ответ.
–Конец придёт, но не сейчас.
«И ты туда же…», – выдохнул он и спросил:
–Как твоё имя?
–Моё имя Леро.
–Почему?
–Бабушка в этом что-то видела.
–У твоего имени есть история, – задумчиво промолвил он.
–Не такая уж длинная.
–Мне имя дал пророк. – удивил он её, улетая в свои облака. – Имя без истории, самому писать придётся.
Сестра дала имя, и никто не смог оспорить. Считал её пророком, другие ошибались, что, просто, каркает.
–Я жду, когда ты назовёшь имя, – сказала она, порвав возникшую тишину.
–Арлстау.
–Красиво.
«Что красивого?», – подумал он легчайшим возмущением, но не ответил.
–Расскажите о вчерашнем вечере.
–Я пытался нарисовать душу луны, но у меня ничего не получилось. – ответил он, как есть.
–Я была права, – выдохнула она так, словно для неё это было облегчением. – Это была душа. Но как? Как такое возможно? В чём ваш секрет?
–Я не знаю, – солгал он.
–А почему не получилось?
–Не знаю, – ответил правду.
–Но попытайтесь предположить. Найдя ответ, вы сможете дорисовать! – не унималась она, как дитя.
–Возможно, первым же шагом замахнулся на непосильное, потому и не получилось. – предположил он.
–Так это был ваш первый шаг?
–Второй.
–Что же было первым?
–Мой дом.
Она оглядела дом со всех видимых сторон, с таким лицом, словно оказалась в каком-то фильме. «Эх, фантазии заводят далеко, но
