Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
— ваши соседи, друзья и знакомые — не должны страдать из-за наших натянутых отношений. Работа, особенно столь специфическая, как наша, должна продолжаться, несмотря на разногласия.
— А ты у нас дипломат, — уже более спокойно пробормотал Безбородов, дописывая в журнале незавершенный ряд и ставя подпись. — Печешься о людях, которых и знать не знаешь. Наверняка это хорошее качество, которое тебе помогает, наладь доверительные отношения с живыми, но ты понятие не имеешь, что лучше для мертвых. Именно они здесь — важнее всего.
— Так научите меня.
— Научите его, — передразнил меня патологоанатом, хотя и без яркой злости в словах. — По-твоему это так просто?
— Нет, но у нас впереди не один месяц. Возможно даже полгода. К этому времени вы успеете убедиться в моих способностях и оставить мертвых в надежных руках.
— Видишь ту полку? — патологоанатом ткнул ручкой себе за спину. Там стоял старый советский шкаф со стеклянными дверцами. Он был весь заполнен книгами. — Чтобы приблизиться до моего уровня хотя бы на десять процентов, тебе нужно будет прочесть всю эту литературу по моей специальности.
— Готов начать хоть сейчас, — незамедлительно заверил его я, не став дополнять, что про «десять процентов» он явно погорячился. — Практикой буду заниматься в рабочее время, а теорией — после работы.
Безбородов все же поднялся со своего рабочего места, но не для того чтобы прогнать меня, но и не для того, чтобы пойти на мировую и пожать руку. Я отошел в сторону, давая ему проход.
— Пойдем со мной, — хмуро произнес он, махнув рукой.
Мы покинули кабинет и направились в прозекторскую. В холодном белом зале, помимо вчерашнего тела, на каталке был второй покойник. Безбородов остановился около «новичка», шурша мусором в карманах своего халата.
— Вот тебе практическое занятие. Хочу понять, чего ты стоишь. Проведи вскрытие данного тела и поставь диагноз.
«А вот и испытание, о котором меня вчера предупреждал Пахомов». Вытерев неожиданно вспотевшие ладони о штаны, я надел белый халат, что висел на вешалке у двери и неторопливо подошел к каталке. Безбородов в это время надел перчатки и марлевую повязку, другой комплект он бросил мне. Поймал я их не слишком уверенно. Натянув их, я взял в руки папку, что лежали поверх тела, укрытого простыней. В ней должна была быть история болезни. Но не успел я прочесть даже имени усопшего, как Безбородов вырвал папку из моих рук и швырнул ее в сторону.
— Хочешь стать настоящим патологоанатомом — привыкай не читать «филькину грамоту» местных эскулапов. Они могут понаписать всякое. Ты здесь для того, чтобы поставить окончательный диагноз и подтвердить или опровергнуть заключение врача. В этом и будет состоять часть твоей работы.
— А какой будет вторая часть? — спросил я, чтобы немного отвлечься от того, что меня ждало.
— Всему свое время. Может, дальнейшего обучения не потребуется. И ты сам дашь дёру из моего холодного королевства.
Пожилой патанатом взялся за ручки каталки и подкатил ее к металлическому столу. Бесцеремонно скинув простыню, под которой оказалась пожилая женщина лет восьмидесяти с признаками избыточного веса. Безбородов схватил ее за щиколотки.
— Чего встал? Хватай ее за плечи и помоги перетащить ее на стол.
Мотнув головой, отгоняя оцепенение, я поспешил на помощь старику. Тело оказалось тяжелым. Я поразился, как Безбородов справлялся с данной работой самостоятельно, о чем поспешил поинтересоваться.
— Так это и не только моя работа, — проворчал старик. — С переноской и другими мелкими вещами, мне должен помогать один никудышный санитар. Толик, колит ему в… нолик! Видать, пациентка померла поздно ночью, вот он и спустил ее на лифте вниз и выкатил в коридор. Если меня нет на рабочем месте, он и носу не кажут в прозекторскую. И я никак не могу понять: то ли он лентяй, то ли трус, то ли всё сразу. Сочетания, скажу я тебе, не из лучших. Сам-то ты как по этой части? — спросил пожилой медик, кладя белое полотенце на бедра умершей. Я заверил его, что не из робкого десятка, хотя и не был уверен в собственных словах на сто процентов. — Не будь ты здесь, я бы дождался его прихода. Возможно, пришлось бы ждать и до второй половины дня.… Ну, чего уставился? Приступай к работе. Вот стол, вот труп, вот нужные инструменты. Покажи, на что способен.
Я не стал ждать повторного приглашения и переместился к другому краю стола, чтобы тело оказалось в горизонтальном положении от меня. На тот момент я все еще ощущал себя терапевтом, а потому решил осмотреть усопшую так, словно передо мной лежал все еще живой пациент. Начал я с головы: мертвенная бледность смешивалась с сыроватостью кожи, лицо было одутловатым и причиной тому явно были не жировые массы, губы синие, на носу виднелись полопавшиеся сосуды — это могло послужить очередным признаком постигшей ее болезни, или же — посмертными явлениями. Необходимо было взглянуть на язык, но я решил повременить с этой неприятной процедурой.
— Ты чё колдуешь над ней? Принимайся за работу! — поторопил меня нетерпеливый «Аид». Я проигнорировал его слова, продолжая обследовать тело.
Я обратил внимание на руки умершей. Осторожно, словно боясь побеспокоить ее вечный сон, я обеими руками повернул ее ладонь так, чтобы лучше видеть ее ногти. Они были гладкими и выпуклыми. Будь она жива, я бы поинтересовался: испытывает ли она боль в груди, нет ли у нее приступов страха, нарушения дыхания и скачков давления, не страдает ли она потливостью ладоней и ступней? А при положительном ответе, выписал бы ей направление на электрокардиографию и анализ крови, для подтверждения повышенного уровня тропонина. Но, моя нынешняя «пациентка» предпочитала молча лежать передо мной в чем мать родила, оставляя за мной право делать выводы самому.
— Итак, Лёшка, что будем делать с тобой? — Безбородов прошел ко мне за спину и чуть ли не на ухо произнес издевательским тоном эти слова. — Ты напоминаешь мне тех студентиков, которые очень сильно хотели быть врачами, но падали в обморок при виде крови, не говоря уже про внутренности трупа. Заканчивали они высшее медицинское образование на «отлично», а вот при проверке практичных навыков «сыпались» и спешили сменить специальность. Возможно, они стали первоклассными педиатрами или терапевтами. Возможно, их кабинеты побольше моего, и их стены завешены по самое не могу грамотами и дипломами. Возможно, их тошнит от цветов, конфет и коньяка. Но мне стала неинтересной их дальнейшая судьба сразу же, как содержимое их желудка выплеснулась на плитку экзаменационного зала. Именно тогда они лишились моего уважения. Они стали никем, серой
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
