кончай уже, — лениво укорила меня Галя, — и так человек запутался.
— И вправду, что мы всё о нас. Расскажите о себе.
Александр Дмитриевич оказался хорошим рассказчиком. Вскоре мы узнали, что родился и вырос он в Павловске (мы, кстати, сошлись с ним в том, что розарии в Павловском парке просто шикарные), закончил школу, потом институт. Эта несложная тема вызвала живой интерес у наших учеников: как учился, сколько лет, какие предметы, какие экзамены, оценки и так далее. Они расспрашивали, сравнивали, уточняли.
За окном медленно проползла маленькая деревушка, из которой, как мы уже знали, кое-когда приезжали приторговывать излишками продуктов. Дорога стала получше, но периодически всё же попадались колдобины.
Потом пошёл рассказ о стажировке в Европе, Афоня показывал нам альбомы с фотографиями и рассказывал истории.
— В Вене у меня был шеф — просто зверь. Колоритнейший персонаж, скажу я вам, маленький, мелкий даже, шумный, взбалмошный итальянец. Когда злился, а это было практически постоянно, очень цветисто ругался по-итальянски. Я специально на диктофон записал и выучил пару его пассажей, могу при случае использовать, — мы с удовольствием посмеялись, и Афоня показал нам фото своих соратников по кухне: — Вот он!
Фотография вызвала у меня смутную ассоциацию…
— Сильно похож на этого… — я пощёлкала пальцами, —… шефа из «Рататуя»! Помните такой мультик?
Галя, Афоня и Вася хором выдали:
— Точно! — а дети оживились:
— Что за мультик?
— Ой, ребятушки, если коротко — история про крысёнка, который мечтал стать поваром. Так рассказывать — неинтересно будет. Это нужен мастер иллюзий.
— Эх, жа-а-алко… — грустно протянул маленький Колька.
Галя посмотрела на него и смягчилась:
— Ладно уж, пупсик, смотри, — она оперлась руками о стол и исчезла, а на столе между чашек появился полуметровый совершенно няшный серебристый крысёныш с лопоухими розовыми ушами, крупным розовым носом и круглыми глазками-бусинками.
— Какой холёсенький! — дружно запищала женская часть и подалась вперёд; девчонки — они и в Африке девчонки!
— Но-но! — пискляво предостерегла Галя, воинственно размахивая чайной ложкой. — Без тисканья, а то никакого вам концерта!
— Ух ты! — восхитилась я. — Получилось-таки с голосовыми связками!
— Ну да, — Галя воткнула ложку в сахарницу. — На удивление, с мелкими проще и почти без искажений. С большими вот хреновато выходит. Что, Александр Митрич, первый раз видите мага-метаморфа?
Афоня, не в силах справиться с наплывом эмоций, только покивал.
— Не хватает всё-таки тебе спецэффектов, — критически высказалась Василиса, — света там или бума.
— Ну уж, что имеем! — пискляво ответила Галя. — Зато для рейнджерских действий хорошо, а то будешь по лесам громыхать со свистом.
— Ну да, тоже верно.
— Галя, перекрасься, а? — поморщилась я. — Я, блин, серых не люблю…
— Ну давай, — зверюшка встрепенулась и стала совершенно белоснежной. — Я бы ради тебя и зайкой стала, но у них лапы неудобные. А мы же собираемся готовить, правда? — беленькая крыска подмигнула нашему повару.
— Конечно, мадмуазель! — Афоня с трудом совладал со своей оторопью.
— Ой, да какая там мадмуазель! — Галя игриво махнула лапкой. — У меня, милок, уже четыре внука! Кстати, предлагаю принять по пять капель за знакомство.
Афоня слегка покраснел:
— Милые дамы, прошу принять мои глубочайшие извинения…
— Выпить нет? — проницательно уточнила Вася.
— Ой, да ладно! — пискнула Галя. — Хорош над хозяином прикалываться!
Нет, уморительный всё же получился зверёныш…
— На правах старшей дамы заказываю красное сладкое.
— Принято! — Галина махнула лапкой, и вода в стеклянном графине окрасилась в рубиновый цвет. — Ой, а ещё вода есть или будем снег топить?
Александр Дмитрич, по-моему, не слышал. Он взял кувшин, недоверчиво понюхал и по-крестьянски плеснул себе в кружку.
— Это потрясающе!
— Вот! — наставительно подняла крошечный палец Галя и пискляво проворчала: — Учитесь! А то им то букет не тот, то оттенок… А есть маленькие рюмочки?
Повозка громыхнула, въезжая на тракт, и движение стало мягким и плавно покачивающимся.
Конечно, мы выпили и за знакомство, и за здоровье, и за плодотворное сотрудничество. Потом Афоня начал готовить, и мы помогали ему как могли: сочувствовали, грели, охлаждали, и Галя старательно пилила какие-то овощи самым маленьким из найденных в хозяйских запасах ножичков.
В итоге мы сготовили шикарное рагу и смели его до последней капельки, а остаток пути посвятили рассказам Афони и рассматриванию фотографий. Белая крыска сидела у него на руке, показывала пальцем на фотки и задавала всякие вопросы. А на голове у неё покачивала крыльями большая ажурная светящаяся бабочка.
И было тепло и уютно.
09. ИНОГДА Я САМА СЕБЯ УДИВЛЯЮ
НЕДЕЛЮ СПУСТЯ
Как это вышло, я сама не поняла.
Наша беловоронская делегация явилась с имперских заседаний не одна. Вместе с ними прибыли и ведьмаки, и междуреченцы, и ещё целая куча каких-то более мелких князьков с Серых Земель — желающих влиться в состав Империи. Вроде как в гости. Неожиданно, конечно, но кого это смущает, и не такие нежданчики видали.
Были они какие-то взбудораженные-возбуждённые. Нет бы мне насторожиться…
Короче, пошёл рассказ про остров хитрецов и всю эту свистопляску с медведями, и тут Саргон, средний сын Хамура Золотого Льва, возьми да и ляпни, дескать, надо ж ты, только Белый Ворон за порог, а тут уж вовсю женщины раскомандовались. Вот он понимает, если бы Захар отряд повёл, а то — мать. Да у них такого отродясь не бывало, чтоб мужчин на второй план задвигали…
И хоть Хамур Золотой Лев успел на него рявкнуть, мол: а ну в чужой монастырь со своим уставом не лезь! — и даже заставил попросить прощения (что, впрочем, было выполнено достаточно формально), вся эта мелочь сероземельская аж затрепетала. И так прямо им хотелось высказаться в том духе, что уж у них-то «бабам слова не давали» — аж гудело в воздухе.
И вы понимаете, задолбал меня этот политес. Вот внезапно. Они будут всякую муру про меня думать, а я — дипломатическое лицо делать? Да щас!
Ладно-ладно, говорю, дорогие гости, вы тут кушайте, не обляпайтесь — и ушла.
Да пошло оно всё на хер! Надоело мне!
И когда Владимир Олегович через полчаса пришёл, в спальне было уже темно, я лежала, окуклившись в одеяло, и делала вид, что сплю.
Он потоптался и ушёл. И так мне стало себя жалко, вы не представляете, аж до слёз…
Спустя часа два снова пришёл, повозился и аккуратно лёг с другой стороны кровати. А мог бы обнять, между прочим!
Утром проснулась — а мужа рядом уже нет. Сказали: куда-то всю эту дипломатическую толпу повёл, показывать наши красоты.
И вот тут я психанула.
Вот, вы понимаете, натурально — психанула. Потому что у меня тоже есть предел усталости, оказывается.
И решила, что мне нужен отпуск. Немедленно!
РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО, И НЕЧЕГО МНЕ ТУТ!..
Два часа спустя, мой рабочий кабинет.
Я вышла из спальни и критически оглядела сидящих за столом:
— Ну что, ребятушки, все собрались?
— Почти, матушка кельда! А всё-таки, что за интрига? — Глирдан со своей гитаркой выглядел как всегда эклектично. Не Лютик из Ведьмака, конечно, но тоже фраер ещё тот.
Дверь в кабинет резко открылась, стукнув о деревянную панель. Рыжая Женька ввалилась в комнату с двумя битком набитыми рюкзаками.
— Вот, матушка кельда! Лембас, как вы просили!
— Лембас? — сидящий ближе всех Колегальв подскочил, принял у девушки поклажу и вопросительно поднял брови домиком: — Мы идём в поход?
Остальные тоже смотрели на меня, ожидая пояснений.
Коле аккуратно поставил рюкзаки в уголок и с возросшим уважением посмотрел на тоненькую эльфийку. Женька отдувалась. Ну, она сама напросилась. Дескать, если мужиков послать — пойдут расспросы: что, да куда… А Женя — она у людей вызывает безусловное доверие, что есть, то есть. Но набрала-то, что называется, от щедрости душевной! С другой стороны, нас ведь много.
Да, это вам не Властелин колец*.
*В переводе Гоблина, конечно!
Девять рыл (это я любя) было только охраны. Плюс бард, мастер иллюзий и я. Двенадцать. Ах, нет! Дверь снова раскрылась, на этот раз мягко и интеллигентно, и на пороге появился Абрам. Тринадцатый.
— Госпожа баронесса, вы меня вызывали?
— Вызывала. Проходи, дорогой.
Абрам окинул собрание бархатно-чёрными глазами и подозрительно спросил:
— Вы уезжаете?
— Мы, Абраша, мы уезжаем. Значицца, так. Я еду в отпуск. И вы все едете со мной, — в принципе, малость обалдели от такой новости только Абрам, Коле и Глирдан; отряду охраны было не привыкать сопровождать меня повсюду, но даже они напряглись от следующей фразы: — А лембас нам на тот случай, если там, куда
