Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
еще иногда мы оказывались совсем рядом с девочками-чирлидершами, и до нас доносился запах их духов. Но все это разом оборвалось. Я прикусил щеку, достал придурочный мяч и изо всех сил влепил им в зеркало в ванной. Он был наполовину сдутый, но я не промахнулся – зеркало разлетелось на мелкие кусочки.
За дверью закричала мама.
Чтобы крик прекратился, я все-таки решил ее успокоить и бросил через дверь:
– Все нормально, я в порядке! Только отстаньте!
Мяч, отскочив обратно, прикатился прямо к моей кровати. Что-то должно было произойти. Я впервые в жизни разозлился по-настоящему.
Все из-за страшных чудовищ – обиды и гнева, которые дремлют в каждом из нас и имеют уродскую манеру прятаться где-то посреди нервной системы или даже прямо в самом сердце. Это как инъекция, которую тебе сделали, не спросив разрешения. По-моему, это несправедливо.
Я хотел дотянуться до мяча, сунул руку под кровать, но вместо мяча пальцы коснулись деревянного ящика – я прятал его там уже год. Я подтянул его к себе, снова сел и положил ящик на колени.
Открыл его и с отвращением посмотрел на содержимое. Много-много коробочек – опустевших, необитаемых, зияющих, мертвых. Таблетки – это не более чем прикрытие боли, прикрытие несчастий. Мы глотаем их, чтобы стереть, забыть, оттолкнуть. Глотаем в приступе низкопоклонства перед счастьем, которого (и нам прекрасно это известно) не вернуть, его больше нет.
В дверь по-прежнему стучали. Попеременно – то мать, то отец. Я не хотел отвечать, я надел куртку, взял шарф и шапку, рюкзак, в который сунул телефон, деньги, немного лекарств и свой деревянный ящик.
Вот так. Что сделано, то сделано. Меня вдруг охватило желание набрать воздуха в легкие, выйти из комнаты, из дома, убежать на время от родителей и их вопросов. Убежать даже от себя самого, хоть я и не знал, возможно ли вообще такое.
Я резко распахнул дверь. Оба были передо мной: мать с безумными глазами – я не решился на нее посмотреть – и отец, который, как и я, отвел взгляд. Я двинулся вперед решительным шагом одной ноги, а вторая, понятное дело, потащилась следом. Нет-нет да задумаешься над тем, что наш лексический запас не очень-то адаптирован к нуждам инвалидов.
Я шагнул прочь, я ушел. Опять услышал, как мать пытается меня остановить, но мы были в коридоре, и настичь меня она смогла бы, только прикинувшись мячом для боулинга.
– Пойду прогуляюсь, – просто объявил я.
– Какая прогулка в таком состоянии?! – возмутился отец.
– Папа прав. Останься дома, очень тебя прошу. Нам нужно поговорить.
– Нет, я принял решение. Я ухожу, – ответил я.
Тут ОНИ спросили хором:
– Но куда?
– Мне шестнадцать лет, я не обязан каждый раз отчитываться, куда иду, – огрызнулся я (главным образом потому, что и сам не знал куда).
Я направился к входной двери, чувствуя спиной их взгляды; при этом ноги мои наполнились незнакомой энергией. Ну да, нога у меня, может, усохла и съежилась, но, пожалуй, я стал лучше с ней управляться. Я захлопнул дверь и даже не оглянулся.
День уже в третий раз возвращался к началу – просто голова кругом. А ведь было еще светло, значит, и это пока не всё. С раздраем в душе и с узелком за спиной я зашагал вперед.
Я – бродяга
Кое-как ковылял я наугад по улицам квартала, абсолютно не понимая, куда иду. Попытался наполнить легкие воздухом и задумался: а не вступил ли я в ту самую фазу противостояния, о которой когда-то без конца твердили родители? Они любили в кругу друзей обсуждать мой подростковый период, считая его чрезвычайно простым. «О нет, он не доставляет нам никаких неудобств, но все это еще впереди!» – говорила мать, изнывая от нетерпения. Мне казалось, она разочарована, что мой кризис переходного возраста всё никак не начнется. Думаю, когда у психоаналитиков под боком тринадцатилетний человек писает в постель, для них это отличная тема для исследования. А если у этого человека еще и имечко вроде моего – вообще супер! Быть родителями мальчика, похожего на газовый баллон, который вот-вот взорвется в камине. М-м-м, вот была бы удача!
Нет, у меня на данный момент были только угробленная нога и сломленный дух, а еще я с ужасом понимал, что постепенно схожу с ума.
В кармане зазвонил телефон, и, ясное дело, я сразу понял, кто это. Я тут же выключил его и убрал обратно. Исходил вдоль и поперек улицы Мобриджа, прошелся мимо баров, шмоточных магазинов, агентств недвижимости, трижды пересек парк: весна оставила там свои прекрасные зеленые следы и готовилась к приходу старшего брата – лета. Посмотрел на уток, посчитал мусорные урны (улицы были почти пустые), несколько минут шел за старичком, который нес пакеты с продуктами, и ни разу не смог его обогнать. Довольно унизительно – ощущать себя самой медленной черепахой среди прочих черепах. Встретил группу девушек, они сидели и красились – и даже не заметили, что я прошелся туда-сюда прямо перед ними четыре раза подряд. Ходить и распушать павлиний хвост, когда ты инвалид с костылем, – занятие довольно бессмысленное.
Я вернулся в парк и сел на скамейку у искусственного пруда. Не самая радостная прогулка в моей жизни. И видок у меня наверняка тот еще. Я вспомнил про деревянный ящик, лежащий в рюкзаке. Достал его и поставил себе на колени. Близился вечер, тени от высоких тополей медленно сгущались в зеленой воде, и рассиживаться здесь было не лучшей идеей. Я провел пальцами по деревянной поверхности ящика. Первую пустую коробочку из-под таблеток я положил в него год назад, в июне. В то время наши с мамой лица были похожи на сырое мясо или на кожуру баклажана. Авария оказалась тяжелой. Мы реально стали уродами. Мама шутя говорила, что ее можно принять за баранью ножку. Постепенно черты наших лиц восстанавливались, раны рубцевались, но мы продолжали глотать таблетки и одну за другой опустошать коробочки. Теперь ящик заполнился, а привкус у меня во рту был все тот же: сине-се-ро-коричневый, горький. Я взглянул на содержимое ящика и залился слезами. Сидел и рыдал, как идиот.
А потом встал на ноги и подошел к зеленому пруду. Я твердо решил: брошу ящик туда. Мне казалось, что только так я смогу двигаться дальше и обо всем забыть. Положил костыль в траву и занес ящик над головой, чтобы швырнуть его в воду. Но отвлекся: сначала закрякала одна утка, потом вторая. А
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
