– А у тебя не так?
– С алкоголем не так, абсолютно. Для меня он лишь средство перемещения, и я никогда не нуждалась в нем физически. Хотела полностью отключиться, прямо до пустоты, до пробелов, хотела, чтобы он вырубил меня из реальной жизни, но тошнота, похмелье… – Она поморщилась. Опиаты лучше компенсировали Игру Воображения, но их труднее достать. Что же до алкоголя… Она никогда не испытывала жажду первого глотка с приходом нового дня, ей приходилось заставлять себя сделать этот глоток – словно принять лекарство или наказание. И теперь, уловив запах, доносившийся из дверей паба, она не испытывала искушения, хотя по-прежнему задерживала дыхание и отворачивалась. – С моей стороны было бы нечестно посещать собрания группы только по этой причине. Хотя иногда я все равно чувствую себя обманщицей, поскольку сомневаюсь, что у меня вообще была зависимость. А потом вспоминаю, как она подкралась ко мне. Я же с самого начала пользовалась Игрой Воображения каждый день, это было моей работой, понимаешь? Исследование, знакомство с продуктом, тестирование на наличие багов. Даже когда я заходила не по работе, а для развлечения, это было такое же занятие, как смотреть телевизор или читать книгу, только интереснее. Не знаю, как все происходило у тебя, но иногда вместо Игры Воображения я выбирала телевизор или книгу, к примеру, если сильно уставала и просто хотела, чтобы кто-то другой рассказал мне историю. Когда не хотелось создавать самой.
Льюис кивнул, соглашаясь.
– На самом деле, речь не об историях. Наверное, правильнее сказать «ощущения», ведь так? Или мгновения. Напряженные мгновения.
– Похоже, ты ничем не отличалась от обычного пользователя…
– Меня всегда удивляло, как быстро пролетали два часа. А потом случилось… Не знаю, почему, но я вдруг стала лучше управляться. С воображением. Может, сказались многие часы практики. И как только это произошло, Игра просто захватила меня. Мне было все труднее не иметь с ней дела. Помнишь, как в «Волшебнике из Страны Оз»[12], когда все черно-белое, а надеваешь зеленые очки, и все внезапно становится изумрудным? Именно так я и ощущала разницу между реальной жизнью и Игрой Воображения.
– Да, – согласился он. – Именно так все и было.
Несколько секунд они сидели молча.
– В каком-то смысле нам даже проще, чем другим, – добавил Льюис. – Какая разница, что каждый день нас терзает искушение вернуться! Все равно не можем.
– Согласна.
– Хотя, конечно, не все так просто, да? – Он поднял пасту на вилке и позволил макаронам соскользнуть обратно на тарелку. – По-моему, это важная часть нашей жизни. Ты не голодна?
Он посмотрел на Кэсси.
– Сегодня мне попалось кое-что интересное об Игре Воображения. Подожди. Я покажу. – Он встал и принес с кухонной стойки планшет, сел и принялся одной рукой постукивать по экрану, продолжая другой накручивать на вилку лингвини. – Я же видел в ленте новостей… где-то… подожди… да, вот эта новость. IMAGEN только что опубликовала последние данные по числу пользователей. И как ты думаешь, что они показали?
Кэсси нахмурилась:
– Наверное, как обычно. Увеличение на двадцать процентов или что-то вроде того?
Льюис развернул планшет к ней.
– Здесь сказано, что весь последний квартал компания фактически теряла пользователей. Они удержались на уровне прошлого года, но по сравнению с предыдущим кварталом этот показатель понизился, не радикально, конечно, всего-то полпроцента – и все же…
Она пробежала глазами текст. Ничего нового она не обнаружила сверх того, что сообщил ей Льюис. Статистику объявили в конце дня, и интернет отреагирует неизбежным потоком рассуждений и аналитики только через несколько часов: технические комментаторы будут утверждать, что они предвидели замедление, финансовые журналисты представят свои спекуляции как факт, поборники неприкосновенности частной жизни осудят продажу нейрологических данных, а «Кампания за Реальную Жизнь» примется раскручивать это снижение числа пользователей как начало конца Игры Воображения.
– И все же при ожидании роста в двузначных цифрах, это снижение имеет значение.
– Читай вот там, в последнем абзаце… – Он показал пальцем. – По словам пресс-секретаря, такое снижение является частью их плана развития… постоянная цель которого – период консолидации и так далее.
Прочитав текст, она посмотрела на Льюиса и увидела вопрос на его лице.
– Не было такого. Если только они полностью не изменили план с тех пор, когда я работала у них.
– И насколько это вероятно?
Кэсси покачала головой. Вернулась к отчету. К новости прилагалась архивная фотография их генерального директора Эрика на фоне подсвеченного логотипа Игры Воображения в приемной офиса IMAGEN. Она знала, что Эрик потратит пятнадцать минут на идеальный узел галстука, а потом будет нетерпеливо дергать фотографа, не давая подобрать наиболее удачный ракурс.
– Они и раньше отодвигали в сторону некоторые аспекты, – рассеянно проговорила она. – Я имею в виду области развития. В прошлом тоже был неплохой потенциал, который они разрабатывали для терапевтической практики, но это направление сочли невыгодным или что-то в этом роде. Во всяком случае, все произошло еще до того, как я пришла работать к ним. – Она развернула планшет к Льюису. – Не понимаю, зачем им намеренно урезать рост. В стратегии никогда не было никакого «периода консолидации», тем более направленной на сокращение числа пользователей, каким бы дерьмом его ни прикрыли.
– Тогда… что это может быть?
– Я-то откуда знаю? На данный момент могу сказать только одно: это не моя проблема. – Она отодвинула тарелку. – Извини, но у меня не получится доесть, хотя все очень-очень вкусно.
– Оставим на завтрак?
Она бросила на него удивленный взгляд.
– Слушай, давай не будем отвлекаться, – продолжил Льюис. – По-твоему, это снижение может быть связано с тем, что случилось с нами?
В желудке чувствовалась приятная тяжесть нормальной еды, но тарелка все еще стояла на расстоянии вытянутой руки. Кэсси взяла маленький кусочек грецкого ореха.
– С чем именно? – поинтересовалась она.
– Не знаю, просто… подумал, что если нас больше…
– Больше зависимых…
– Да, тогда, может, причина в этом?
– Хочешь сказать, они не теряют пользователей, а намеренно отключают их? – Кэсси внимательно посмотрела на него. – Снижение на полпроцента против ожидаемого роста на двадцать процентов? Много людей получается. – Она покачала головой. – Не знаю, сколько, но для начала – пятьсот? Тысяча? Возможно ли, чтобы столько людей сделали то, что сделал ты?
