даже руки показывал — чистые. А мы все почему-то не верили.
Пожиратели Смерти тихо засмеялись.
Мир-то сразу во все поверил, — сказал Долохов. — У английских магов это уже как слюноотделение… . рефлекс — верить Дамблдору, Дамблдор великий волшебник и так далее. А стоило Блэка оправдать посмертно, как все вдруг сразу забыли, кто, собственно, первый сказал «Фас!».
Дамблдор знает о твоём заключении, — продолжил говорить Малфой, когда веселье стихло. — Но предпочитает ждать, когда ты умрешь от воздействия дементоров или элементарной простуды. Что заставляет его так поступать? Есть два варианта…
Малфой начал разгибать пальцы.
Первый — репутация светлой, — мужчина слегка скривился. — Светлой стороны значительно пострадает, если вдруг выяснится, что лучший друг Избранного, магглорожденная колдунья, осуждена за убийство магглов, да еще собственных родителей. Разразится скандал, который Дамблдору совершенно не нужен. Не в то время, когда идет активная борьба за умы волшебников. Если правда о твоём заключении все же выплывет наружу, репутация Дамблдора, а особенно Гарри Поттера, на которого старик сделал ставку, полетит в троллью задницу. Имя Гермионы Грейнджер все же прочно связано с именем Избранного.
Нет, конечно, старик подергает за ниточки своих связей. Преступление очень тщательно расследуют, тебя признают невиновной, конечно же. Возможно, даже ангелом небесным. Но оправдание займет несколько недель, по меньшей мере. За это время Дамблдор потеряет много сторонников, которые не вернутся. Поэтому это в его интересах — забыть о том, что ты в Азкабане. А существование твоё старательно замазать краской под цвет фона. К слову, все документы о награждении Орденами Мерлина, традиционно, направляются Главе Визенгамота, а уже потом Министру Магии. Дамблдору ничего не стоило вымарать пару строк из свитка, а твоим дружкам рассказать историю — простую и неинтересную.
А второй вариант? — хрипло спросила Гермиона.
А второй… Ха! — Малфой укутался в одеяло и прислонился боком к решетке. — Мне кажется наиболее вероятным. Дамблдор организовал убийство магглов, и твоё пребывание в нашем милом обществе ради какого-нибудь очередного «блага». А может, ты где-то перешла ему дорожку. Или узнала что-то, что для посторонних ушей не предназначалось. Крутилась же ты вокруг него и Поттера в этой войне? Крутилась.
Грейнджер, — снисходительно произнесла миссис Лестранж. — Ты могла узнать такой неприятный секрет, что от тебя просто решили избавиться. Дамби рвется к власти и любую угрозу к этой самой власти сносит как великан кустарник. Давай вспоминай, какую ты опасность можешь представлять?
Гермиона честно попыталась вспомнить. Но на ум ничего не приходило, кроме… Нет-нет! Это касается только её самой. Не Гарри, не Уизли, не Дамблдора. К тому же, Гермиона была абсолютно уверена в этом, никто не знал… .
Ну, что, Грейнджер? — Беллатрикс прижала лицо к решетке. — Ведь что-то всё-таки есть? А? Рассказывай, развлеки нас.
Девушка покачала головой и отвернулась.
Интересно, что это? Наверняка, что-то неприличное, — сделал предположение Рабастан.
Да все же давно знают, что Дамблдор…
Коридор вновь наполнился смешками и дикими, на взгляд Гермионы, предположениями. Сама же Гермиона Грейнджер лихорадочно размышляла, стоит ли рассказывать совершенно посторонним людям, преступникам свою тайну. Она молчала почти два года, оберегая семейный секрет. Нужно ли сейчас…
Грейнджер! Грязнокровка демонова! — взвизгнула Алекто Керроу. — Меня казнят через два дня. Рассказывай, мы всё равно все умрем!
Они все умрут…
В самом деле, узников Коридора Смертников должны казнить в течение года, как только «справедливый суд волшебников Визенгамот» найдет за что. Да и сама Гермиона вряд ли доживет до конца своего срока. Не будет большой беды.
Лето перед пятым курсом я проводила в доме номер двенадцать на площади Гриммо, — Лестранжи и Малфой внимательно уставились на нее. Остальные просто напрягли слух.
Белла, это же дом Блэков? — спросил Себастьян Селвин.
Да, дом тётки Вальбурги и дяди Ориона. Мы там почти не жили. Старое родовое гнездо, — голос женщины оборвался. — Что вы там делали?
Сириус… то есть Сириус Блэк передал этот дом для собраний Ордена Феникса, а профессор Дамблдор наложил на него заклятье Фиделиус. Это было самое надежное место… кроме Хогвартса и Гринготса.
Ха! Они просто в нашем замке не были. Вот уж где…
Рабастан, будь добр, заткнись! — попросил младшего брата Рудольфус.
Мы убирали дом и… Сириус показал нам родословное древо своей семьи и рассказал, кто там… выжжен.
Вот именно. Казалось, о «предателях» своей семьи Сириус Блэк знает куда больше, чем обо всех остальных вместе взятых. По-крайней мере, такое складывалось впечатление. Мужчина с таким удовольствием рассказывал, кого и за что убрали с родословного древа и вычеркнули из книги смертей и рождений.
За последний век их было всего пятеро. Первый…
Я сама Блэк! — перебила её Беллатрикс. — Я знаю куда больше тебя о том, сколько человек стали «предателями семьи» в двадцатом веке. Но какое к тебе они имеют отношение?
В одна тысяча девятнадцатом году в семье Блэк родился мальчик, которого назвали Мариус. Потом его имя выжгли с гобелена, потому что способностей волшебника у Мариуса не оказалось, — Гермиона тихо вздохнула и продолжила. — Дело в том, что Мариус Блэк мой дед. Отец моего отца.
Гермиона заинтересовалась странным сходством имен своего деда и Мариуса Блэка. Тем более что и названная Сириусом дата рождения полностью совпадала. Это же не могло быть случайностью? На рождественских каникулах девушка просматривала старые семейные фото, и все больше убеждалась в удивительном сходстве колдунов на картинах в доме на площади Гриммо и Мариуса Грейнджера. Высокие брюнеты с правильными чертами лица, тяжелым взглядом и высокомерной осанкой.
Она попыталась поговорить об этом удивительном сходстве с отцом, но мистер Грейнджер отреагировал более чем странно. Он испугался. Гермиона никогда не видела, чтобы её отец так сильно чего-то боялся. Узнав, что Гермиона почти месяц провела в доме семьи Блэк и в последние дни каникул также собирается туда, мужчина вознамерился никуда её не пускать. И не хотел объяснять, почему.
Матери пришлось вести его в другую комнату и долго успокаивать. Они говорили достаточно тихо, и единственная фраза, которую удалось услышать Гермионе, была: «Они все уже давно умерли».
Ближе к Пасхе Гермионе удалось осуществить небольшой проект, связанный с зельем родства. Самый простейший вариант зелья, но даже на него потребовалось две недели упорной работы и несколько дорогостоящих ингредиентов, покупка которых уничтожила все её денежные накопления за последние три года. В качестве материала для сравнения она использовала волосы — свои и Сириуса. Образец Сириуса Гермиона взяла с гребня в спальне, увешанной старыми плакатами с гербом Гриффиндора и полуистлевшими фотографиями обнаженных маггловских манекенщиц. Миссис
