насторожился Волков.
— Час назад, — приказал я.
И переместился в прошлое.
Знаете, что меня долгое время смущало в хронопутешествиях? Вот представьте, вы прыгнули на неделю вперёд. Или назад, не суть. Планета кружится по своей орбите, её унесло в космические бездны. А вы, получается, телепортировались в безвоздушное пространство. С точки зрения здравого смысла это так выглядит. Вот только факты — упрямая вещь. Хрономага непостижимым образом выносит именно на Землю, именно в ту локацию, из которой он стартовал. Прыгаю назад из гостиной своего дома — вновь оказываюсь в гостиной. Аккурат на том же участке пола, где стоял раньше. То же самое у меня было в вагоне метро…
Преподаватели Академии ничего не рассказывают о запретном типе магии, так что приходится изводить вопросами Брукс. Кимберли обмолвилась однажды, что да — мы перемещаемся в потоке таким образом, что точка Б привязана к исходной точке А в пространстве. Почему — необъяснимо.
Главное, что работает, подумал я.
И забил на поиск объяснений.
Вот только перенести вагон метро на столетие назад вы не можете. Прыгнул из машины в девятнадцатый век — вселенная скорректирует выход. Окажешься на брусчатке или дощатом настиле.
В моём случае — посреди оживлённой трассы.
Час назад Волкова в Ярославле не было, он не успел выехать из Петрополиса и открыть портал. Я обнаружил себя и Брукс на гладкой асфальтовой полосе. Отскакиваю влево, чтобы не угодить под колёса несущейся фуры. Делаю ещё пару шагов, замираю. Передо мной пролетает обтекаемая белая легковушка, сзади тоже обдаёт ветерком — это байк.
Гадство.
Мне сигналят.
Кто-то притормаживает.
С приключениями добираемся до тротуара.
— Думаешь, атакуют? — спрашиваю у Брукс.
Кимберли подняла палец, пресекая дальнейшие расспросы.
Мы осмотрелись.
И тут же заметили накатывающие перемены. Фура, которая чуть меня не сбила, притормозила у перекрёстка и начала исчезать. Мимо проехал полупрозрачный внедорожник. Сквозь меня прошла бесплотная девушка…
— Продолжается, — Ким разозлилась. — Они ещё раньше.
— Неделя? — предположил я.
— Давай попробуем.
В режиме боевого транса восстанавливаться легче. Ныряю в это состояние, вливаю ману в нужную технику и прыгаю ровно на одну неделю в прошлое. Секунда в секунду.
Попадаю под мелкую морось со шквалистым ветром.
Рядом уже стоит Кимберли.
Морщимся, прикрываясь воротниками пальто, разглядываем редких прохожих, машины. Всё ездит, ходит, не исчезает и не растворяется.
— Что теперь? — спрашивает Брукс.
— Думал, у тебя есть план.
— Ты у нас главный. Вот и командуй.
Похоже, она не шутила.
— Найдём клинику, — предложил я. — И выясним, что там происходит.
— Веди.
Мы укрылись от мороси под навесом ближайшей остановки. Я вышел в Информ со смарт-браслета, изучил карту Ярославля и вынес вердикт:
— Клиника биокоррекции в ста метрах от нас.
— Вижу, — Брукс сверилась со своим гаджетом. — Очередная «Галатея».
Не сговариваясь, мы пересекли тротуар, нырнули в чёрный провал арки, протянувшейся под многоквартирным домом, и оказались в унылом микрорайоне, собранном из кубиков тридцатиэтажных новостроек. Я сразу заприметил несуразную махину ТЦ «Горизонт». Ладно, не ТЦ. Здесь такие штуки именовались торговыми рядами или пассажами.
— Кажется, здесь, — неуверенно произнесла Кимберли.
Пассаж был окружён парковками и нависал над тротуаром, где в живописном беспорядке были разбросаны товарные тележки. Стоянка была забита автомобилями, их корпуса блестели от дождя.
Мы с Кимберли влились в толпу, миновали раздвижные стеклянные двери и оказались в обширном вестибюле с фонтаном, лавочками и уютными лаунж-зонами.
— Туда, — я свернул направо.
Коридор с торговыми павильонами тянулся на несколько сот метров. С двух сторон — прозрачные витрины, шмотки, аксессуары, гаджеты…
Я уверенно продвигался в сторону эскалатора.
Если верить указателям и голографической карте, встретившей нас у входа, клиника располагалась на третьем этаже. И, судя по размерам пассажа, учреждение было немаленьким.
Эскалатор вывел меня на второй уровень, где располагались брендовые магазины, фудкорды, кафешки и прочие атрибуты потребительского культа.
— Выше, — бросил я через плечо.
Играла лёгкая попсовая музычка.
Ничто, как говорится, не предвещало.
Примерно на полпути к третьему этажу нас атаковали.
Я увидел человека, материализовавшегося из пустоты на соседней ленте, которая ехала вниз. Молодой паренек, ничего примечательного. Широченные штаны, усеянные карманами, дутая куртка и шапка кучерявых волос. Не андеркат, что-то другое, такое же отвратительное. Упырь вскинул руку, и в меня полетели диски, до боли напоминающие те, которыми расшвыривалась Кара в Детройте. Защититься доспехами я не успевал, поэтому пригнулся и заморозил время.
Ничего не изменилось.
Диски беззвучно пролетели над моей головой, врезались в какую-то лампу. Заискрило. Я призвал пистолет, резко выпрямился и расстрелял идиота в упор.
Точнее — попытался расстрелять.
Паренёк исчез.
— Десять секунд! — рявкнула Брукс.
И нырнула в прошлое.
Я переместился на двадцать.
Спокойно доехал до третьего этажа, отступил под прикрытие небольшого декоративного деревца. Дождался материализации своего противника и всадил ему световую пулю в затылок. Откатился. Увидел труп на ленте эскалатора, а вот Брукс куда-то исчезла.
Плохо.
Очень плохо.
Активирую доспех и перемещаюсь в прошлое на тридцать секунд. Хрономаг уже мёртв, но где Кимберли? Отсчитываю восемь секунд — и начинается чертовщина. Сначала Ким сгущается на моём эскалаторе, затем появляются два неизвестных мага. Дядька лет шестидесяти в старомодном клетчатом костюме и женщина со стрижкой-каре. Мужик выбрасывает руку в сторону Брукс, собираясь что-то применить. Рефлексы у меня срабатывают быстрее. Выстрел в грудь, контрольный в голову. Разворачиваюсь к женщине, та исчезает.
— Меня убили? — спрашивает Ким, доехав до этажа.
— В первой редакции.
На третьем этаже людей не так уж много, вот только у них на глазах происходит невообразимая хрень. Пространство вокруг нас становится безлюдным. Кто-то прячется за колонной, звонит в полицию. Кто-то бежит к противоположному концу здания, чтобы спуститься вниз на лифте или втором эскалаторе.
— Куда эта сучка отправится? — бросаю обеспокоенный взгляд на Кимберли.
— На первый этаж. С шагом в двадцать секунд.
Прикидываю время, потраченное на подъём.
Добавляю секунды на диалог и перестрелку.
И понимаю, что волшебница, на которую мы охотимся, при любых раскладах не сможет обойти спуск. Значит, делаем небольшую поправку.
— Ты на двадцать секунд, — отдаю приказ. — Я на тридцать.
Сразу из прыжка начинаю стрелять.
Вижу тень самого себя, затем нас накрывает искажениями. Реальность восстанавливается после множественных вмешательств. Женщина падает в на пол, заливая кровью мраморные плиты.
— В клинику, — говорю я.
На ходу перезаряжаю «барс».
У меня нет чёткого плана. Если против нас играет Нуриев, то в «Галатее» будет расставлена хитрая ловушка. Если Волков ошибся, то мы стали свидетелями плановой коррекции… вот только я не понимаю, что можно редактировать в Ярославле. Допустим, в этой клинике проходил курс лечения кто-то важный… Знаковая фигура для российской истории… Чушь собачья. Романовы и лидеры кланов не станут доверять своё здоровье провинциальным врачам…
Как ни крути, а тот, на кого мы охотимся, должен откатиться в исходные координаты. И мы откатимся туда же. Если, конечно, не продолжим носиться по потоку, истребляя своих оппонентов.
— Вот что, — говорю я. — Будем страховать друг друга.
— Это как?
— Я отпрыгиваю на десять секунд, ты — на двадцать. Прыгаю на минуту, ты — на минуту и десять секунд. Так им будет сложнее нас накрыть.
— Хорошо.
Краем глаза вижу охранников, спешащих в нашу сторону. Упитанные мужики с перекошенными лицами. В руках держат нечто, напоминающее электрошокеры.
Убивать этих ребят не хочется.
Жалко.
Замораживаю хронопоток. Кимберли следует моему примеру. Неторопливо приближаюсь к стеклянной двери с названием клиники, вхожу внутрь и оказываюсь в зоне ресепшена. Девушка-администратор, посетители на мягком диванчике — всё замерло.
— Что мы ищем? — задала резонный вопрос Кимберли.
Я и сам не знаю.
Действую, можно сказать, по наитию. Если в клинике собрались хрономаги, выстраивающие новую ветку, мы заметим перемены. И попытаемся их остановить. Точнее — открутить…
Клиника скромная.
Четыре кабинета с выходом в вестибюль. Небольшой гардероб. Коридор с ещё десятком кабинетов. Широкий коридор — по такому легко можно провезти каталку.
Иду в коридор.
Останавливаюсь.
Прислушиваюсь к своим ощущениям.
Знаете, чем отличаются клиники биокоррекции от других медицинских учреждений? Здесь переделывают людей. Не лечат, а именно переделывают. Наращивают мышцы, удаляют жир, корректируют внешность, улучшают функционал органов. Всё это вытворяют не какие-нибудь пластические хирурги, а опытные биомаги, прошедшие специальное обучение. Ребята, умеющие творить подлинное волшебство. Меня, например, укрепили так, что мама не горюй. Перекроили фигуру, кости, мышцы, сухожилия. Стоит это немалых денег, но результат офигенный.
Так вот, кабинеты —
