начал Штатский, усаживаясь за стол. – Я пригласил Вас на беседу, как очень важного, практически единственного свидетеля серьёзного преступления, – хозяин кабинета внимательно посмотрел Шахову в глаза.
– Я бы отнёс себя, скорее, к потерпевшим, – с грустной улыбкой констатировал Михаил.
– К счастью или к сожалению, но кому быть потерпевшим, а кому – виновным, решаете здесь не Вы, – сухо парировал Штатский. – Я хочу, чтобы Вы ещё раз вспомнили и подробно описали тех людей, которые выбежали из автомобиля ГАИ в том самом дворе.
– Во-первых, не во дворе, – степенно уточнил Шахов, – а в полутёмной арке двора… А во-вторых, они сбили меня с ног, я получил серьёзные травмы… Вот у меня справка от врача… – Михаил порылся в портфеле и аккуратно извлёк оттуда листок с печатью, исписанный неразборчивым почерком. – Сотрясение головного мозга и многочисленные ушибы.
– Нанесение ущерба Вашему здоровью, конечно, отягощает вину преступников, – Семён Борисович отложил справку в сторону, даже не взглянув на неё. – Но чтобы мы их нашли и наказали по всей строгости закона, Вы должны дать точный словесный портрет обоих злоумышленников.
– Словесный портрет… Постараюсь, – Михаил наморщил лоб и потёр его рукой. – Одного я точно помню: здоровый такой детина… Он выскочил слева…
– Со стороны водительской двери? Он сидел за рулём? – подсказал Штатский.
– Да-да, за рулём… – закивал Миша. – В руке держал пистолет… Я думал он выстрелит в меня! – пальцы Шахова впились в портфель. – Я думал, что погиб… Погиб окончательно и бесповоротно! А ведь я мог, мог сделать ещё столько хорошего, полезного!..
– Михаил Юрьевич! – нетерпеливо вздохнул следователь. – Я понимаю, что Вы пережили, сам бывал под пулями… Но давайте постараемся без лирики.
– Это не лирика! – принципиально возмутился Шахов. – Это минуты, проведённые на грани жизни и смерти, это…
– В такие минуты, Михаил Юрьевич, – перебил Штатский, – память человека необычайно обостряется. Особенно у талантливых, творческих людей… Я уверен, что такой одарённый человек, как Вы сможет вспомнить практически всё!
– Не всё, конечно… – покачал головой Миша. – Сказываются последствия травмы… – он дотронулся до лба. – Сотрясения головного мозга не проходят даром, но я сделаю всё возможное…
– Может, Вы хотите закурить? – следователь, как в кинофильмах, достал из кармана пиджака пачку сигарет.
– Нет-нет! – сделал отталкивающий жест Михаил. – Я не переношу табачного дыма.
– Хорошо, тогда и я не буду, – Семён Борисович с явным неудовольствием на лице убрал пачку обратно. – Как выглядел детина?
– Детина был высокого роста, бритоголовый… На вид лет тридцать-тридцать пять… Сломанный нос, глубоко посаженные глаза… Бандит, самый настоящий бандит! – вспоминая о пережитом, Шахов не мог сдержать эмоции.
– Так-так-так… – подбодрил Штатский, не позволяя свидетелю потонуть в переживаниях.
– Машина влетела в арку неожиданно, на огромной скорости, – с волнением в голосе продолжил Миша. – Я едва успел увернуться от удара… Этот в чёрной кожаной куртке…
– Детина? – уточнил следователь.
– Да-да, детина… Он выскочил из машины с пистолетом и просто свалил меня с ног своей массой тела. Я упал, очки отлетели в сторону.... Как они не разбились – ума не приложу! – Миша снял очки и посмотрел на них, ещё раз убеждаясь в целостности линз.
– А второй? – не дал ему отвлечься Семён Борисович.
– Второй?.. – Миша остановился. – Второго я не успел разглядеть, – Шахов надел очки и печально посмотрел на следователя.
– А почему Вы уверены, что их было двое? – прищурился Штатский.
– По голосам! – Миша поднял вверх указательный палец. – Второй, которого я не видел, крикнул бандиту: «Валим на улицу и – разбежались!».
– И разбежались… – подумав о чём-то своём, повторил следователь. – А у того, кто крикнул, были какие-нибудь характерные особенности голоса: заикание, картавость, акцент?
– Нет, не было, – Миша отрицательно помотал головой. – Я бы сразу уловил: всё-таки на радио работаю, – скромно улыбнулся он. – Голос хрипловатый, но ничего особенного в нём нет… Да Вы поймите: всё произошло буквально в доли секунды!
– Я понимаю, – глядя в лицо Михаилу, кивнул Штатский. – Вот Вы сказали, – продолжил он, как бы меняя тему разговора, – что тот детина целился в Вас. В какой момент это происходило?
– Я не говорил, что он целился! – в голосе Миша почувствовалась обида. – Я сказал, что увидел в его руке пистолет и предположил, что моя жизнь под угрозой. А Вы в данной ситуации разве подумали бы по-другому?
– В данной ситуации я бы постарался задержать преступников, – откинулся на спинку кресла Семён Борисович. Его нос в таком положении чем-то походил на взлетающий истребитель.
– Потому что Вы вооружены, а я перед лицом смертельной опасности был абсолютно безоружен! – оскорблённый Миша отвернулся.
– Не скромничайте, Михаил Юрьевич! – скривился Штатский. – Вы, судя по Вашим репортажам, рискуете жизнью не так уж редко. Я тут сделал подборочку Ваших выпусков… – Семён Борисович открыл лежащую на его столе чёрную папку. – Вот, пожалуйста: драка футбольных фанатов на эскалаторе метро, погром торговой палатки… Почти каждую неделю – что-нибудь экстремальное!
– Не было бы счастья, да несчастье помогает, – застенчиво покраснел Шахов. – Я, знаете ли, с детства умел находить приключения на свою… В общем, Вы понимаете. Хотя ничего подобного никогда не искал. Очень переживал поначалу, но потом осознал: рок судьбы можно сделать её подарком! Ведь мне есть, что рассказать людям, чем удивить их… Я выбрал профессию, для которой очень важно быстро попасть в гущу событий. А меня эта гуща сама находит!
– Да, действительно, гуща, – усмехнулся следователь. – Вот если бы Вы умели находить и тех, кто заваривает эту кашу…
– Во-первых, – надул ноздри Шахов. – Ловить преступников не входит в обязанности журналиста. А, во-вторых… Наркоторговцев арестовали, погромщиков ларька, вообще, взяли с поличным. Не без моей помощи, кстати! – Миша горделиво вскинул голову.
– Взять-то взяли… – Штатский забарабанил пальцами по столу. – Только эти бомжи твердят, что ларёк разгромил некто третий, а они просто хватали, что плохо лежит.
– А что, по-Вашему, они на первом допросе должны во всём сознаться? – презрительно фыркнул Миша. – Сами, как там у Вас говорится, намотать себе срок на полную катушку? Наивная логика! А для сотрудника милиции совсем уж странная, мягко говоря.
– Странно здесь другое… – следователь поджал губы. – Странно то, что участники всех происшествий с Вашим… э-э, свидетелем которых Вы становитесь, утверждают, что инициатором преступления является человек, который перед самым появлением милиции куда-то исчезает. Был и, как в воду канул! – Штатский хлопнул ладонью по справке Михаила. – Невидимка какой-то!
– То есть Вы хотите сказать… – лицо Миши осенила догадка. – Что за всеми этими преступлениями, возможно, стоит один человек?.. Так?
– Возможно… – следователь внимательно посмотрел на Шахова.
– Что ж… – Миша оглядел Семёна Борисовича,
