Народу здесь было тьма, и Дамиан, проталкиваясь сквозь толпу, схватил ее за руку. Перед горками выстроилась очередь – минимум минут на тридцать. Джессика в уме перебирала десятки аргументов, хотя уже поняла, что высказывать их бесполезно. Достаточно взглянуть на упрямо сжатые челюсти Дамиана.
– Куда же мне деть слоненка? – спросила она, все теснее прижимая игрушку к себе по мере продвижения очереди.
– Держать покрепче.
– Если я буду держать слоненка – кто будет держать меня?
– Я, – спокойно заверил он. – Не переживай так.
– Признаюсь тебе, Дамиан Драйден, что я чуть не умерла со страха, когда в последний раз каталась на этой штуковине. К тому же неведомо, когда эти горки проходили техническую проверку.
– В четверг.
– Ты этого знать не можешь!
Он рассмеялся, похоже, наслаждаясь ее беспокойством.
– Разумеется, не могу! Послушай, эти горки двадцать лет работают без единой аварии. Хотя нет, одна была…
– Дамиан!
– Я пошутил.
– Не нужно дразнить меня, – разозлилась Джессика. Она прижала ладонь к животу и громко вздохнула. – У меня и так колики начались с испуга.
– Не бойся, тебя не укачает.
– Откуда ты знаешь!
– Опыт. Ожидание – это самое худшее, а сама поездка – сплошное удовольствие. Только все слишком быстро заканчивается. Мгновение – и ты уже приехал!
Несмотря на все свои страхи, Джессика начала предвкушать обещанное удовольствие. Наконец серебристые машинки резко затормозили прямо перед ними.
– Только обещай, что не станешь на спуске вскидывать руки, исполняя этот идиотский ритуал, – попросила Джессика, когда перекладина легла на свое место, надежно закрепив их на сиденье.
– На черта мне их вскидывать, – сказал Дамиан, – я же обещал держать тебя.
Джессика слегка порозовела, но ничего не ответила. Вниз она смотреть не решалась. Она всегда избегала высоты, значит, придется крепко зажмуриться. Плюшевый слоненок устроился в кольце ее рук, а сама она – в кольце рук Дамиана.
Машинки медленно взбирались вверх, одолевая крутой подъем с натужным пыхтением и скрежетом, словно жалуясь на непомерную тяжесть. Цепочка машинок добралась до самого верха и начала стремительный спуск. Восторженный визг вырвался из ее горла, когда они камнем полетели вниз. Руки Дамиана сильнее сжались на ее плечах. Она впилась в его руки ногтями, наверное, ему было больно, но он даже не пикнул. В тот самый миг, когда они, казалось, должны были преодолеть звуковой барьер, снова начался крутой подъем, немного замедливший скорость, зато, едва добравшись до верха, они вихрем пустились в такой сумасшедший, петляющий спуск, что в желудке у нее все перевернулось. Она так крепко зажмурила глаза, что от боли свело лицо.
Внезапно они остановились, Джессика качнулась вперед, выпрямилась и наконец вздохнула немного разочарованно, осознав, что путешествие завершилось.
– Ну, как? – спросил Дамиан, помогая ей выбраться из тесной кабинки. – Понравилось?
Ноги у нее слегка дрожали, когда она ступила на землю.
– Я еще не разобралась в своих ощущениях, – ответила Джессика. Пожалуй, ей и вправду понравилось. Удивительно!
Дамиан рассмеялся.
– Признавайся честно, без уверток. Было здорово, верно?
– Да, – неохотно буркнула Джессика.
Дамиан вновь рассмеялся и обнял ее за талию. Его движение казалось таким естественным, тем более что колени ее еще не пришли в норму. И хотя прикосновение его было чисто машинальным, оно произвело на Джессику странное впечатление: ей нравилось прижиматься к Дамиану, нравилось чувствовать рядом его тело. Во время танца с ним она испытывала то же самое.
– Куда теперь? Домой? – спросил Дамиан, когда они приблизились к ярко освещенному выходу из Кэннон-Бич.
Девушка кивнула, но на самом деле ей вовсе не хотелось, чтобы этот вечер закончился. Они так весело провели время! Может, хоть теперь Дамиан поймет, что ей нужен он, а не его брат.
Может быть, теперь он увидит в ней женщину, а не настырную соседскую девчонку.
К тому же не исключено, что явный интерес Эвана к Ромильде вырастет в нечто большее, и Драйдены перестанут видеть в Джессике решение своих проблем. Она искренне надеялась, что так оно и случится. Мужчины обожают перемены, дочка знаменитости – возможно, как раз то, что нужно Эвану.
Им пришлось пройти через всю стоянку, посыпанную опилками, чтобы добраться до машины Дамиана. Ночное небо освещалось карнавальными огнями, звуки постепенно замирали вдали.
– Я провела время замечательно, – сказала она, когда Дамиан завел мотор.
– Я тоже, – ответил он. – Целую вечность не был в Кэннон-Бич. Целую вечность... – Он резко замолчал.
Джессика сразу вспомнила, что сослуживцы говорили про Дамиана: слишком много работает и совсем не отдыхает. Ей стало хорошо от мысли, что Дамиан в ее обществе расслабился и развлекся. Даже смеялся. Смеялся он на ее памяти нечасто, и, когда это случалось, ей казалось, что она получила неожиданный и бесценный подарок.
Дамиан довез Джессику до ее дома. Шел уже двенадцатый час, но ее не покидало радостное возбуждение. Ей почему-то казалось, что радость уйдет вместе с Дамианом, а она еще не была готова к этому.
– Хочешь подняться ко мне? – спросила она без особой надежды на его согласие.
Он взглянул на нее недоверчиво, словно сомневаясь в искренности ее приглашения.
– Хочу.
– Я поставлю кофе, а ты позлорадствуешь на мой счет.
– На твой счет я готов злорадствовать и без кофе. – Он нашел свободное место для машины, вылез из нее и, обойдя вокруг, открыл для нее дверцу. Истинный джентльмен, в который раз подумала она.
Со смехом и шутками они вошли в дом. Привратник придержал им двери, улыбаясь Джессике, обнимавшей слоненка.
Веселье продолжалось и в лифте, который должен был доставить их на десятый этаж. Двери плавно закрылись, и Джессика в шутливом изнеможении прислонилась к зеркалу.
– Ты уверена, что не хочешь закрыть глаза? – спросил он.
– Зачем?
– Этот лифт движется наверх с убийственной скоростью. Кто знает, когда он проходил техпроверку.
– В четверг, – последовал дерзкий ответ.
Дамиан расхохотался.
– А насчет глаз ты прав, – продолжала она, смеясь, – так и быть, закрою. – Шутя, она крепко зажмурилась, и в следующее мгновение Дамиан ее поцеловал.
Джессике потребовалось какое-то время, чтобы осознать случившееся. Дамиан на самом деле ее поцеловал. Поцелуй был простой, легкий, что называется, братский. Скользнул губами по ее губам, всего-то.
