— Ой, пап, не позорься, — не выдержала Лола и решительно пошла вперед. Шагая по мощенной булыжником улице, она самодовольно думала, что во всех смыслах уверенно обгоняет родителей с их невыносимой медлительностью. Накануне вечером отец минут десять набирался смелости поднять руку и остановить такси.
Фэбриканы встретились с риелтором Брендой Лиш на Десятой Западной улице у простого белого кирпичного дома — таких много строили в городе в шестидесятые годы прошлого века для людей среднего достатка. Как правило, Бренда не связывалась с мелкой сошкой, искавшей съемное жилье, но Сим был знакомым одного из крупных клиентов Бренды, и тот попросил ее помочь. Клиент потратил на квартиру несколько миллионов долларов, поэтому Бренда была счастлива посодействовать этим милым людям с их красавицей дочерью.
— По-моему, идеальный вариант, — жизнерадостным, приподнятым голосом говорила Бренда. — В здании круглосуточно дежурит швейцар, живет здесь в основном молодежь, а уж района лучше Уэст-Виллиджа не найти.
Квартира оказалась студией с отдельной кухней и гардеробной. Окна выходили на юг — света было много. Стоило это великолепие три с половиной тысячи в месяц.
— Какая маленькая, — посетовала Лола.
— Риелторы в таких случаях говорят «уютная», — поправила Бренда.
— Получается, спать придется прямо в гостиной? А если я позову гостей? Они же увидят мою кровать!
— Купите складной диван, — весело посоветовала Бренда.
— Кошмар какой! — возмутилась Лола. — Чтобы я спала на складном диване?
Бренде, недавно вернувшейся из поездки в Индию, где она видела, как люди спят на джутовых циновках, бетонных плитах и вообще на голой земле, с трудом удалось сохранить приветливое выражение лица.
Битель с сомнением взглянула на Лолу, стараясь понять ее настроение.
— А нельзя ли посмотреть что-нибудь еще? — спросила она Бренду. — Квартирку побольше?
— Честно говоря, я показала вам все имеющееся жилье за эту цену, — ответила та. — Если вы согласитесь на другой район, я легко подберу вам двухкомнатную.
— Я хочу жить в Уэст-Виллидже, — упрямо сказала Лола.
— Но почему, детка? — не выдержал отец. — Это же все равно Манхэттен, какой район ни возьми!
— Да, так многие считают, — подтвердила Бренда, ожидая ответа.
Сложив руки на груди, Лола повернулась к родителям спиной, глядя в окно.
— Кэрри Брэдшоу жила в Уэст-Виллидже, — сказала она.
— А-а… — поняла Бренда. — В этом здании есть еще одна квартира. Пожалуй, как раз то, что вы ищете, только она намного дороже.
— Сколько? — обреченно спросил Сим.
— Шесть тысяч в месяц.
Сим Фэбрикан плохо спал той ночью. Таких беспокойных снов он не видел много лет, с тех пор как взял ипотеку на дом в Виндзор-Пайнсе за восемьсот тысяч долларов. Битель убедила его, что это делается ради будущего семьи в условиях ожесточенной конкуренции в мире, где фасад не менее важен, чем сущность. Вернее, где фасад и есть сущность. Мысль о таком чудовищном долге бросала Сима в пот, но он никогда не делился переживаниями с женой и дочерью.
Сейчас, лежа рядом с крепко спящей супругой на широкой кровати с крахмальными простынями, Сим напоминал себе, что весь мир — вернее, весь мир приличных, преуспевающих и честных людей — вертится благодаря страху. Даже его самого подгоняет страх — он боялся терактов, стрельбы в школах, съехавших с катушек маньяков. Сим был, что называется, технарем и последние три года занимался разработкой системы раннего предупреждения людей об опасности через эсэмэс-сообщения, чтобы они вовремя могли изменить свой маршрут и избежать риска. Но порой ему приходило в голову, что глобальный ужас лишь маскируют страхи помельче, от которых всю жизнь убегают отдельные индивидуумы: боязнь не потянуть, отстать от других, не реализовать свой потенциал или талант. В конце концов, каждый мечтает о счастливой беззаботной жизни, полной приятных и удивительных событий, где нет места страданиям и смерти в результате нелепой случайности, а главное — о жизни, где сбываются мечты.
Поэтому, как с горечью понял Сим, ему придется снова рефинансировать ипотеку, чтобы дочка не ютилась в Большом Яблоке как червяк. Сим не мог взять в толк, откуда взялась эта мечта о роскошной жизни, что именно Лола хочет найти в Нью-Йорке и почему это для нее так важно, но он знал: если сейчас проявить прижимистость и осмотрительность, остаток дней несчастная дочь будет терзаться мыслями «Что, если бы?..» и «Вот если бы…», а то и «Неужели я достойна только этого?».
Глава 3
— Это я, твой гениальный племянник, — шутливо сказал Филипп, постучав утром в дверь Инид.
— Ты как раз вовремя, — отозвалась она, звеня связкой ключей. — Знаешь, что это такое? Ключи от триплекса миссис Хотон.
— Тебе их отдали? — удивился Филипп.
— Как почетный президент домового комитета в отставке, я имею некоторые привилегии.
— Значит, детки все же решили продать?..
— И как можно быстрее — они считают, что цены на недвижимость будут падать. Внуки поднялись наверх, открыли квартиру бабки и пришли в ужас от ситцевой оргии в цветочек. «Стиль светской дамы, около 1983 года», — усмехнулась Инид.
— Ты давно там не была? — спросил он.
— Да я вообще туда поднималась всего пару раз. Луиза в последние годы не любила гостей.
В дверь поскреблись — вошли Минди Гуч и риелтор Бренда Лиш.
— Ого, — сказала Минди, пристально глядя на Филиппа и Инид. — Да тут народу прямо как на вокзале.
— Здравствуй, дорогая Минди, — поприветствовала соседку Инид.
— Здравствуйте, — холодно ответила Минди. — Стало быть, ключи у вас?
— Разве Роберто вам не сказал? — невинно удивилась Инид. — Я забрала их вчера днем.
Филипп взглянул на Минди, но промолчал. Он смутно помнил, кто она такая и что ее муж писатель, но, не зная членов семьи Гуч лично, никогда не здоровался с ними. Как часто бывает в таких случаях, Минди с Джеймсом решили, что Окленд — заносчивый и надменный тип, слишком пафосный, чтобы по-человечески здороваться, и не преминули записать его в заклятые враги.
— Вы Филипп Окленд, — отчеканила Минди, подавляя искушение вцепиться известному сценаристу в физиономию, но не желая опускаться до его уровня.
— Да, — кивнул он.
— Меня зовут Минди Гуч. Вам известно, кто я, Филипп. Я живу здесь с моим мужем, Джеймсом Гучем. У вас с ним один издатель, между прочим, — Редмон Ричардли!
— А, да, да, — согласился Филипп. — Я и не знал.
— Ну, зато теперь вы все знаете, поэтому в следующий раз потрудитесь здороваться при встрече.
— А что, я не здороваюсь? — удивился Филипп.
— Нет, — отрезала Минди.
