что я знаю, сколько места она занимает — один чемодан среднего размера. Именно с ним год назад я приехала к Ба.
Сидя на коленях посреди небольшого домика, в котором мы жили вдвоем с отцом, я складывала квадратами его вещи. Сегодня отвезу эти коробки в церковь. Их дальнейшая судьба мне неизвестна и, положа руку на сердце, не интересна.
В моем окружении не так уж много дорогих сердцу людей. А теперь стало на одного меньше. Так уж вышло, что они все постепенно покидают меня.
Сначала мама, переехавшая из нашей семейной квартиры после развода с отцом.
Потом брат. Злобный старший сводный брат, который растоптал меня, а после еще и высмеял. В «сказке» моей жизни ему была отведена роль прекрасного принца. Правда практически сразу выяснилось, что до принца ему далеко. Он оказался обычным безжалостным колдуном, который возомнил себя вершителем человеческих судеб.
Я доверилась ему, обманулась, а он уничтожил меня, превратил в ничто.
Теперь моя опора и поддержка — отец — оставил меня навсегда.
Я закрыла коробку, откусила зубами ленту широкого скотча и прилепила его на картон, окончательно замуровав вещи отца.
В нашем небольшом домике тихо, даже часы не отвлекали. В небе прокричала чайка, наверняка пикируя вниз и подхватывая из воды неудачливую рыбешку. Мы жили на берегу моря. Отец продал квартиру и купил дом по соседству с Ба. Так мы окончательно отрезали себя от прошлого. Забыли, стерли.
И что теперь делать одной? Не сказать, что в нашем доме очень много места: пара спален, гостиная и кухня с санузлом. Нам хватало. Отец часто отсутствовал, месяцами был в командировках. Я привыкла одна, но не настолько… радикально. Не было страха, лишь полнейшая растерянность и непонимание.
Поднять коробку оказалось очень тяжело, поэтому я встала и начала толкать ее ко входу. Одна, вторая. Третья — самая тяжелая — осталась стоять на месте. Попрошу Петю помочь мне отнести ее на чердак.
Присела на коробки возле входа и набрала в грудь воздуха. Глаза по-прежнему пекло, но слез в них больше не было. На сегодня лимит исчерпан. Надо подняться, обуться и выйти из дома. Загрузить все в багажник машины и увезти отсюда. Навсегда.
Наверное, поэтому сижу без движения. Подсознательно прощаюсь с вещами отца.
Неожиданный громкий стук в дверь вырывает меня из трясины горя и заставляет вздрогнуть. Сегодня я никого не жду. Может прийти Ба, но она никогда не стучит, а просто решительно толкает полотно и бодро врывается в помещение.
Медленно поднимаюсь, берусь за ручку и опускаю ее. Открываю дверь и тяну на себя. Как в замедленной съемке неспешно поднимаю взгляд: модные кроссовки, порванные джинсы, футболка, обтягивающая сильное, поджарое загорелое тело с множеством татуировок. Кажется, их стало как минимум в два раза больше. И теперь вижу ремень гитары, перекинутый через плечо, а потом и светлую макушку.
— Ну, привет, сестренка, — нагло улыбается мой сводный брат, сверкая своими зелеными глазами.
Я сильно зажмурилась. Может, привиделось? Знаю, такое бывает от горя. Открываю глаза и наблюдаю всю ту же уверенную улыбку-ухмылку.
Какого черта московский мажор приехал на мою территорию?!
Не произнеся ни слова, с силой захлопываю дверь перед его носом.
Глава 13 Дверь
— Карасик, я, конечно, догадывался, что ты будешь рада меня видеть, но чтоб настолько… — усмехнулся парень с улицы.
Я щелкнула замком и прислонилась спиной к двери. Теперь точно не войдет. Приложила руку к груди, где бешено билось сердце. Внутри поднималась волна злости. Какого хрена он приехал к моему дому? Вторгся в мое личное безопасное пространство? Я старательно воссоздавала его целый год.
— Катись отсюда! — крикнула зло.
Оттолкнулась от двери и прошла на кухню, набрала полный стакан воды и жадно выпила ее.
— Не могу. Меня укусил гусь. Мне нужна медицинская помощь, — немного помедлив, сдавленно проговорил он..
Вода фонтаном полилась из носа, из глаз брызнули слезы. Откашлявшись, я вернулась в коридор и через закрытую дверь спросила:
— Какой гусь?
— Белый, — беспечно ответил он из-за двери. — Интересно, а бывают черные? Знаешь, вообще-то, я думал это стая уток. А когда один из них зашипел, кинулся на меня и укусил, я сразу понял — гусь.
Что. За. Бред. Он. Несет???
— Мажор. Ехал бы ты в свою Америку, — фыркнула я и закатила глаза.
— Не могу, я только оттуда. А, ну и меня гусь укусил, не забывай.
Он веселился там что-ли? Что за веселый тон? Его никто не ждал тут так-то.
— Скажи спасибо, что тебе на пути встретился гусь, а не Ба, а то одним укусом бы не отделался, — гусь его не спугнул, может хоть испугается бабушки?
Господи, о чем я думаю?
— Так, Карасик, давай пускай меня, а то придется дверь выносить.
— Заткнись, Ярик, и уматывай отсюда.
Я решительно развернулась и пошла в свою комнату. Сколько мы не виделись с Ярославом? Около года, точно. Какого хрена его принесло сейчас? Вот не виделись и не надо было начинать. У меня аллергия на Туманова.
И тахикардия.
Я взялась за голову, прислонилось спиной к стене и съехала по ней.
Жила спокойно целый год, не вспоминала его. Вру. Вспоминала, конечно. Часто. Даже слишком. В основном, представляла, как опускаю его голову в унитаз и победоносно смеюсь. Или выливаю ему на голову ушат помоев.
А что, ему можно унижать меня, а мне надо подставить вторую щеку? Хренушки. Прошли времена, когда я влюбленным взглядом заглядывала ему в рот. Потом все закончилось слишком быстро и болезненно для меня.
Неожиданно раздался резкий треск, хруст и звук упавшей… двери!
Фурией вылетела в коридор и увидела картину маслом: бедная несчастная дверь лежит на полу и мой названный братец поднимается с нее.
— Сорян, — бросил он мне и начал отряхиваться.
— Т-ты. Ты че? — я вылупила глаза и нервно хватала ртом воздух.
— Капче, — Ярослав перекривил меня и нажал пальцем на нос, как на кнопку.
— Офонарел совсем? — отмахнулась я от его руки. — Ты мне дверь сломал!
— Делов-то, — пожал парень плечами.
Внутри переключился тумблер, поэтому я с яростным криком кинулась на парня и начала по-девичьи лупить его ладошками. Поначалу Яр прикрывался руками, а потом перехватил меня за запястья. Я продолжила избиение уже с помощью ног. Брыкалась как дикий хорек, не меньше. Парень был значительно выше меня, я пыталась причинить ему боль, но, судя по его выражению, максимум вызывала дискомфорт.
В какой-то момент Ярославу надоело это все и он с рыком тряхнул меня, заглянул в глаза
