аккуратностью. Но одна ниша пустовала. Проведя быстрый осмотр помещения, шериф нашел искомый предмет. Им оказался большой молот, не меньше двух пудов. Его, искусно украшенный боек, скорее произведение искусства, нежели орудие труда, был покрыт засохшей кровавой массой, в которой виднелись осколки костей и волосы. Значит, кузнец успел расправиться с одним из своих убийц. Или, по крайней мере, смертельно ранил его. На земляном полу, еще виднелись еле различимые следы, оставленные чем-то тяжёлым, что волокли к выходу. Он пошел по следу…
Пять дней спустя
Заходя в этот вытянутый двухэтажный дом, что примостился на одной из центральных улочек, зеленоглазый испытал чувство дежавю. За многие и многие годы странствий и сражений с самыми разными исчадиям тьмы, он научился, как бы видеть их ауру. Он сам бы не смог объяснить, что это. Это было похоже на разноцветные полосы и линии, окружающие монстров и их жертв. Например, призраки были окружены серой шёлковой лентой, обвивающей их невесомые тела; оборотни оставляли красные и жёлтые рваные кляксы; одержимые – чёрную и прямую, будто булатный меч, полоску. Здесь же, как и в доме кузнеца, он не ощутил ничего. Ни вспышки дикой животной ярости, ни холодного, не проходящего голода; ни «чужой» и недоступной пониманию тёмной целеустремленности. Ничего…
В доме шастало много различного люда. И это было неудивительно. Дом являл собой элитный бордель, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сюда не стесняясь, захаживали и богатые помещики, и знатные лорды, а порой и принцы крови. Коридоры, не говоря уже о комнатах и залах, были обставлены с богатством и яркой варварской безвкусицей. В воздухе, самым удивительным образом, сплетались ароматы благовоний, открытого огня каминов, мазей, притирок и запахи различной степени свежести человеческих тел. Шагая по коридорам, в шумном душном мареве, шериф не рассчитывал найти какие-либо следы или улики. Хозяева заведения постарались как можно быстрее скрыть все следы произошедшей чудовищной расправы. Статус обязывал.
Найдя нужную комнату, в разлапистом лабиринте коридоров, законник толкнул дверь. Его взгляду предстало длинное, хорошо освещенное и протапливаемое помещение. Вдоль украшенных дешевыми занавесями стен стояли несколько кроватей. С противоположной стороны, под потолком находились пучки трав, кореньев и менее привлекательных вещей. Несмотря на старания местных заправил, опытный взгляд находил и читал едва заметные «строки» написанной кровью трагедии. В дальнем углу помещения была отгороженная занавесью коморка, шериф направился туда. Едва слышный шум мягких сапог, полностью тонул в старом и полинявшем, но все еще густом ворсе ковра. Наверняка его перенесли, откуда то из многочисленных зал, когда его вид утратил свою привлекательность. Когда до клетушки оставалось не более двух шагов, занавесь, отгораживающая укромный уголок от остального помещения, сдвинулась, и оттуда вышел, сильно припадая на левую ногу, совершенно седой старик. Увидев перед собой угрюмого незнакомца, он остановился.
– Шериф Милдред, – представился незнакомец и провел перед носом старика свитком, украшенном массивной печатью. Читать старик вряд ли умел, но символ правящего герцога узнал наверняка. Неловко кланяясь, он отшаркал в сторону.
– Что будет угодно господину? – сиплый голос, красные блеклые глаза смотрели с подобающим, для высокого ранга гостя, уважением, но без подобострастия и страха.
Припомнив ранее слышимые детали, Милдред спроси у старика:
– Не вы ли обнаружили жертву? – при этих словах старик быстрым движением промокнул глаза рукавом и закусил длинный седой ус.
– Это был я, сэр, господин шериф, – протяжный вздох, – она этого не заслужила, никто не заслужил. Это не люди, хуже, чем звери. Шастали, выспрашивали, – говоря это старик начал кружить по комнате, подходя к кроватям, он поправлял покрывала, оглаживал занавеси и упорно отводил взгляд от зеленоглазого.
Шериф следовал за ним по пятам, задавая наводящие вопросы и подталкивая старика к откровенности.
В этом неуверенном и порой неразборчивом блеянии он сумел вычленить несколько фактов. Старуху знали давно, она никому не причиняла вреда. Помогала и лечила хворых да увечных, принимала роды у местных девок, или же наоборот, помогала избавиться от нежеланного потомства.
Закончив разговор и собравшись уходить, шериф круто развернулся к двери. На металлическом протезе заиграл луч света и старик, ахнув, отшатнулся в сторону коморки. Его сиплый голос задрожал от страха:
– Ты с ними…один из них, – ярость и боль пересилили страх, и схватив тяжелый подсвечник, смотритель бросился к Милдреду.
Без труда разоружив нападавшего, шериф схватил его за шкирку и, подтянув поближе и спокойным голосом поинтересовался:
– Что насторожило тебя старик? С чего ты взял что я их знаю? Отвечай! – он слегка повысил голос.
Смотритель ткнул узловатым пальцем в знак, выгравированный на тыльной стороне металлического кулака, и бросил быстрый взгляд в холодные глаза законника. Отпустив старика, Милдред, выудил из-под плаща металлический значок. Овал зеленого цвета, с вписанным внутрь треугольником. Нагнувшись к дрожавшему старику, спросил:
– У этих людей был такой знак?
Закрыв глаза, старик кивнул и зарыдал. Милдред сжал значок в руке. В глазах зажглись недобрые огоньки.
***
Их было пятеро. Пятеро битых жизнью и многое повидавших мужчин. Сильно отличаясь друг от друга, они являли собой целое. Крепко спаянное и скрепленное кровью братство.
Тоби, неформальный лидер группы. Жестокий и худющий как сама смерть. Последний сын не самого богатого фермера, не желая биться за крохи наследства записался добровольцем в армию.
Фрэнк, монах одного из бесчисленных орденов. Спокойный, уравновешенный. Посвятивший свою жизнь служению фундаментальным истинам Святого Писания.
Грегор, обедневший аристократ. Увалень и лентяй.
Безумный Лари, в своих землях был весьма зажиточным помещиком. Вскоре после начала войны попал в плен и, пройдя все круги ада в виде пыток и лишений сошел с ума.
Снег, молчаливый и загадочный. Альбинос, бледная тонкая кожа и белесые волосы. Водянистые, лишь слегка подкрашенные синим глаза.
Трудно было представить их вместе, но, тем не менее, это было так.
Тоби
Он проснулся от жуткого пронизывающего холода. Ветер потушил небольшой костерок и выдул все тепло из походного одеяла. Чтобы заново растопить костер, нужны дрова. А их в этой чертовой пустыне отыскать очень трудно. Зарываться в песок, как они делали в первые дни похода, теперь никто не рисковал. Скорпионы, пустынные змейки и иные твари, чувствуя источник тепла, устремлялись к людям. С начала похода он сильно похудел, успел переболеть малярией. Кожа приобрела нездоровый желтый оттенок, а кости выпирали из слишком свободной одежды, как скалы из проклятого песка.
Поднявшись на ноги, он потянулся и захрипел от боли, сковавшей его тело. Лежание на холодном песке до добра не доведет. В темноте вычерчивались силуэты стоявших в дозоре солдат. Направившись к ним, он прихватил мушкет. Приближаясь к редкой цепи солдат,
