и теперь путь был свободен.
Я включила свет, закрыла за собой дверь и сделала шаг вниз. Над ступеньками горела одна жалкая лампочка, а вся остальная часть подвала растворялась в неясной темноте. Тусклый лунный свет, проникавший через единственное крошечное окошко, выхватывал только отдельные контуры.
Воздух был затхлым и спертым. У меня сразу же заболела голова, как это бывает в очень сырую погоду. Но на моем пути хотя бы не наблюдалось паутины, поэтому я шла вперед.
— Кейси? — прошептала я хриплым голосом. Никакого ответа.
Комната была изогнута в форме буквы «U». Стена делила ее посередине на две половины.
Вдруг мне показалось, что я услышала что-то по другую сторону стены.
— Кейси, ты тут?
Ответа снова не последовало, но на этот раз я отчетливо услышала какой-то звук. Я пошла в дальний конец подвала. Ну, настолько далеко, насколько туда проникал тусклый свет.
Я не боюсь темноты, но и не то чтобы ее обожаю. Мне хотелось повернуть назад. Даже если моя сестра и сидела здесь, она явно не стремилась к общению. Кроме того, почему я решила, что Кейси в подвале? Звуки могли издавать и суслики. Или огромные крысы, зараженные бешенством.
Еще мгновение — и я бы бросилась вон из подвала. Но тут я услышала сдавленный всхлип.
Огромные бешеные крысы точно не шмыгают носом, чтобы привлечь добычу.
— Кейси, — я попыталась заставить свой голос звучать строго, — где ты?
— Здесь, внизу, — отозвалась она.
— Где внизу?
— Под карточным столом.
Ну конечно.
— У меня есть фонарик, — проговорила она. Слабый свет озарил кусочек цементного пола впереди меня. Я пошла по этой желтоватой дорожке и оказалась в самом углу. Тогда Кейси направила фонарик себе на лицо, мокрое и опухшее от слез.
— Ладно тебе, Кейси, — сказала я. — Пойдем наверх.
— Нет! — Она изо всех сил замотала головой. — Я никогда туда не вернусь.
— Никогда?
В темноте я увидела, как она кивнула.
— А как будешь в туалет ходить?
Она вздохнула.
— Я серьезно, Лекси!
— Я тоже!
— Буду ходить в гостевой туалет.
— Это же наверху. — Потянувшись, я забрала у нее фонарик и посветила им вокруг. — Может, тут где-нибудь есть ведро?
Она вздохнула — слишком горько для девочки, которая учится в средней школе.
Я решила, что ей надо немного побыть наедине со своими мыслями, поэтому стала светить фонариком по подвалу в поисках пауков. То, что нас до сих пор никто не укусил, еще ничего не значило. Может, они затаились, планируя атаку. Я пыталась обнаружить черных вдов — блестящих, напоминающих ягодки черники.
Не получилось. Я вообще не заметила никаких насекомых.
Зато я увидела множество полок, заполненных вещами, которые давным-давно нужно было отнести на помойку. Но мама ничего не выбрасывает. Она даже сохранила коробки, которые остались здесь от предыдущих владельцев. Мы с папой гораздо аккуратнее, но ни он, ни я не решились бы избавиться от маминого драгоценного мусора — пардон, от маминых вещей.
— Лекси, — прошептала Кейси, — расскажешь мне сказку?
Сказку.
Моей сестре тринадцать лет, а она хочет, чтобы ей рассказали сказку.
В животе появилось противное чувство. Я не знала, что ответить.
Кейси почувствовала мою нерешительность.
— Я все думаю об одном. Мне надо отвлечься. — Ее ладонь сжала мою руку. — Пожалуйста, — прошептала она.
— Сказку, — повторила я таким тоном, чтобы она поняла, какая это странная просьба. — Сказки для… маленьких детей.
— Мне все равно. Можно короткую. Про что угодно.
— Ну… на одной ферме жила-была девочка, и все там было черно-белым. Однажды ее дом унес смерч. Когда она очнулась, вокруг нее стояли карлики, и все стало цветным…
— Эту я уже слышала, — сказала Кейси усталым, напряженным голосом. — И нельзя говорить «карлики». Это невежливо.
— Ох, Кейси…
— Пожалуйста, Лекси, — она опять начала плакать, — ну пожалуйста…
Раньше Кейси была совершенно нормальной и занималась обычными для ребенка вещами. Она была храброй и веселой. Могла сама постоять за себя. А сейчас ее мир словно… трещит по швам. Она сидит под столом в подвале. Разговаривает с куклами. Просит сказку, как шестилетний ребенок.
Наверное, я слишком нянчусь с ней. Вместо того чтобы потакать ее капризам, нужно посоветовать ей завести друзей в школе, вовремя делать домашнюю работу, исправить оценки. Хватит уже ее защищать.
И уж точно — в этом я была уверена на сто процентов — нельзя рассказывать ей сказку.
— Когда-то давным-давно, — начала я, удивив и Кейси, и саму себя, — в маленькой хижине на берегу реки жили мужчина и женщина.
Мой голос звучал слишком резко и дрожал. Я сделала глубокий вдох.
Кейси молчала. Наверное, боялась, что скажет что-нибудь не то и я перестану рассказывать.
Но я не собиралась останавливаться. Я чувствовала, что история теснится внутри меня и хочет выйти наружу, как воздух из легких.
— Они были молоды и бедны… настолько бедны, что иногда по вечерам им нечем было ужинать. Но они любили друг друга так сильно, что даже этого не замечали.
Кейси судорожно вздохнула. Я сопровождала свой рассказ движениями руки, которой держала фонарик. Я рисовала лучом квадраты света — так стремительно, что яркие, сияющие линии будто прожигали мой мозг насквозь.
— Но мужчина работал изо всех сил, и вскоре дела пошли на лад. Теперь они с женой могли построить себе дом. — Я перевела взгляд на потолок. Некоторым деревянным балкам на вид можно было дать лет сто, другие выглядели не такими старыми. Их пересекали ряды металлических труб. — И он построил самый большой дом во всей округе. Очень большой, чтобы соседи поняли, насколько они богаты. Во дворе у них рос огромный дуб, и они повесили на одну из веток качели. Ясными ночами они вдвоем сидели на качелях, а если было холодно, зажигали огонь в камине и оставались дома.
Я так ясно представляла себе эту картину. Наш дом, наше дерево. А еще мужчину и женщину в старомодных нарядах. Видела, как они прогуливаются, заходят в холл, садятся перед камином в гостиной.
— Где они познакомились?
— Они познакомились… — Я провела взглядом по тонкой трубе, которая извивалась под потолком в дальней части подвала. — В колледже.
— А когда это все происходило? — поинтересовалась Кейси. — Дамы в сказках обычно не ходят в колледж.
— А эта ходила, — ответила я. — Они познакомились на уроке и влюбились друг в друга.
«Когда она зашла в класс, он сидел за первой партой у двери. Она была совсем одна. После урока он подождал ее и заговорил с ней. Он спросил, не знает ли она, где находится Ремингтон-Билдинг. Она знала, потому что ее папа…»
— Эй…
