и не понимал я, с какой стати отец выбрал этого человека помощником в своих делах. И как они вообще могли работать вместе? Но факт оставался непреклонным и не подлежал сомнению: именно с этим человеком отец работал долгое время. Именно этот бандит помогал ему пару раз в довольно тяжелых ситуациях (и это только несколько случаев, о которых я знал или догадывался!). И местные бандиты опасались трогать наш род еще и по причине этой странной дружбы.
Так что поднялся со ступеней, отряхнул брюки на заднице и отправился пешком через весь город.
Дом, хотя я и не знал точного адреса, нашелся быстро. Это было самое большое и красивое здание в довольно затрапезном районе. Окруженное каменным забором в два человеческих роста, с кованными воротами и будкой при входе, из которой при нашем приближении выскочили два злодейского вида амбала с короткими дубинками наперевес. Но повели они себя, несмотря на пугающий внешний вид, вполне корректно. Вежливо сомкнули плечи, преградив дорогу, и поинтересовались целью визита. Пришлось назваться, и сказать, что я по семейному делу. Тот, что пошире в плечах, сунул в рот пару пальцев и залихватски свистнул. Тут же из «сторожки» выскочил еще один тип: высокий, худой и жилистый, с татуировкой на щеке в виде пары слезинок. Последовал непонятный обмен знаками на пальцах, и тощий напарник просочился сквозь сторожку на другую сторону забора и припустил по мощеной дорожке в глубь парка. А амбалы, тем временем, привольно расположились так, чтобы перекрыть нам путь как к воротам, так и прочь от «штаб-квартиры» разбойников. Мол, если уж пришел, то придется довести дело до конца, чем бы оно ни закончилось.
Гонец появился обратно минут через десять, кивнул сквозь решетку и скрылся в сторожке. А затем ворота с тихим лязгом самостоятельно начали открываться. Видимо, заработал какой-то механизм.
Один из сторожей сделал нам с Юджином знак рукой, мол, «следуйте за мной», и пошел впереди. Второй остался караулить вход.
Не знаю, как гонец ухитрился обернуться за десять минут туда и обратно, но шли мы до усадьбы, (следуя всем поворотам дорожки) минут пятнадцать. Оказавшись возле ступеней, ведущих в дом, охранник передал нас на попечение своему брату-близнецу, только одетому намного более прилично (я бы сказал, аккуратнее, чем мы с Юджином). Тот поманил нас за собой, и мы оказались внутри самого настоящего дворца, отделанного с восточным перебором: вдоль коридора разместилось множество старинных (или сделанных под старину) амфор и ваз, картин в тяжелых дорогих рамах, даже старинных доспехов. Стены были закрыты шелковыми обоями, поверх которых там и тут свисали старые гобелены. А свечи в желтых подсвечниках, намертво вделанных в стену, были толщиной с руку. Честно говоря, этот дом был отделан богаче, чем наше родовое имение.
Юджин с интересом осматривался вокруг, я же усиленно делал вид, что меня таким не поразишь, я, мол, и сам из благородного рода, и не в таких хоромах бывать доводилось. Наконец, охранник остановился возле высокой дубовой двери, и пару раз стукнул в нее набалдашником своей трости (или церемониального посоха?). Услышав приглушенное «Входите», толкнул дверь и та начала приоткрываться. На этом сопровождающий счел свою миссию оконченной и с поклоном пропустил нас в хоромы своего господина.
В комнате (больше похожей на рабочий кабинет) оказался именно господин Дамир Шакиров, каким я его запомнил: здоровенный бородач под три аршина ростом, в цветастом, шитым золотом халате. Объемистый живот охватывал широкий пояс, на котором болтался не то кинжал, не то кортик, с отделанной цветными камушками рукоятью. Из-под густых, сросшихся над переносицей, бровей, сверкали пронзительно черные глаза. В общем, типичный разбойник со знаменитой картины Репина «Гоп-стоп на Волге».
— Долго же ты добирался, — проговорил он, окинув меня изучающим взглядом. — Я смотрю, так называемые «друзья» и твои кореша-дворяне не слишком тебе помогли? Потому и вспомнил старика Дамира?
— Здравствуйте, — вежливо ответил я. — Прошу прощения, я почти не в курсе дел моего отца. Он не спешил приобщать меня к деловым проектам, да и я до поры до времени этой стороной жизни почти не интересовался…
— Да, он мне рассказывал о тебе. И собирался ввести тебя в курс своих дел после того, как ты закончишь Академию, года через три. Считал, что ты еще морально не готов к ведению семейных дел. Хотя полагал, что у тебя есть хороший потенциал: упорство, здоровая наглость и стремление доводить все дела до конца. А также ты не слишком подобострастно относишься к высоким чинам и управляющей бюрократии.
— Простите, мне он об этом никогда не говорил. Наоборот, постоянно ругал именно за наглость и упорство.
— Ну, так это нормально. Нужно до поры до времени держать эти черты характера под контролем. Всему свое время! Вот, как он считал, когда в Академии в тебя вобьют правила субординации и подчинение приказам, тогда они и пригодятся в полной мере.
— А простите, если я лезу не в свое дело. Но я никогда не мог понять: как случилось, что вы, которые представляете собой два таких противоположных характера, сошлись так близко, что даже проводили какие-то совместные дела? Прошу еще раз прощения, если лезу не в свое дело…
— Ну почему, не в свое? Это дело твоего рода, а теперь ты остался его единственным представителем. А как мы встретились… Это старая и долгая история. Мы повстречались в местах, как часто говорят, «не столь отдаленных». Он оказал мне довольно серьезную поддержку в лагере, затем я стал ему помогать. Потом он придумал эту тему. Все-таки голова у него была светлая, и кругозор пошире, чем у простого громилы, которым в то время был я. Так мы и закорешили. И оказались, в конце концов, в одном городе. Так что в моих интересах сейчас тебя поддержать. Неофициально, конечно же. А то ты, смотрю, сильно поистрепался за эти дни.
Он кивнул на мой камзол и сорочку с отрезанными рукавами. Один из рукавов забрал советник юстиции Карташов, как вещдок, второй пришлось отрезать «для симметрии». А пуговицы с камзола пошли в оплату проживания в гостиницах.
— Хорошо, выделю тебе небольшую беспроцентную ссуду на приведение себя в приличный вид. А потом посоветую заняться приобретением постоянного дохода.
— Каким образом? Я, простите, всю жизнь был далек от деловой активности. И никаким ремеслам я не обучался…
— Ну, значит, занимайся тем, чему обучен. Что тебе удавалось в учебе лучше всего?
— Фехтование и танцы, — честно признался я.
— Вот видишь? Отличные навыки! Насчет первого не уверен, а вот второй используй
