здания, дочь отбегает от Артёма и прячется за меня. Я с замиранием сердца останавливаюсь на крыльце, растеряно озираюсь по сторонам.
Серая парковка. Три черных внедорожника выстроены в ряд. Наемники Громова встречают своего предводителя. Восемь головорезов. Я сразу узнаю двух ублюдков, что потешались надо мной в чертовом ювелирном магазине. Они почти не изменились. Самый хамовитый брюнет, тот, что со смуглой кожей, смотрит на меня. В глаза. Не моргая. Будто порвать хочет. У него нет сердца и души. Ходячая машина для убийств.
— Замут, отдай девушке свой пиджак.
Громов приказывает, открывает багажник одного из авто, укладывает наш чемодан. Замут нагло скалится, демонстрируя белые зубы. Подходит ко мне, заставляя дрожать и меня, и Аришку. Бородатый страшный тип расстегивает пиджак и собирается накинуть на мои плечи. Отстраняюсь от него, как от огня:
— Нет, не нужно. Мне не холодно.
Однако грубый пиджак все равно оказывается на мне. Прокуренная тяжелая вещь с флером резкого парфюма пропитают мою блузку так, что дай бог отстирать.
Одной рукой сжимаю сумку, второй обнимаю Аришку. Дочь откровенно боится Замута, что продолжает стоять рядом. Тут я, взрослая женщина, на грани, что уж говорить о ребенке.
Громов захлопывает багажник и быстрым шагом возвращается к нам. Склоняется к дочери:
— Замута, что ли, испугалась? Так не надо. Ты у нас Дамка Козырная, поэтому давай приказывай. Смелее.
Арина смущенно утыкается носом в меня:
— Уйди, дядя…
Громов незаметно кивает, и тот без промедлений марширует обратно к внедорожникам. Под пристальным взглядом Громова мы с дочерью тоже идем к машине. Мы с Аришкой размещаемся на заднем сиденье. Артём усаживается за руль и заводит мотор. Гул двигателя звучит как из котла в преисподней. Внедорожник трогается и выезжает на дорогу.
— Куда ты нас везешь? — спрашиваю.
— Скоро узнаешь.
Я в отчаянии рассматриваю город через затемненное стекло. Прижимаю к себе дочь. Громов прибавляет скорости. Еще две машины едут за нами колонной. Я замечаю торговый центр по пути, и в грудной клетке будто огонь разгорается.
— Артём, остановись, пожалуйста.
Глава 9
— Зачем?
— Я хочу в туалет. Срочно! И ни минутой позже.
Артём гипнотизирует меня через зеркало заднего вида. Он сосредоточен и думает, как поступить. С облегчением выдыхаю, когда все-таки сворачивает и паркуется на противоположной стороне от торгового центра.
— Иди.
Он, на удивление, абсолютно спокоен. Нажимает кнопку и открывает замки на дверцах внедорожника.
— Я заберу дочь, — говорю.
— Нет.
Громов связал меня по рукам и ногам одним словом. На мгновенье теряю дар речи. Он крепко сжимает руль и продолжает наблюдать за мной через зеркальное отражение.
— Ты не имеешь права запрещать! Вставай, Ариша.
Я разволновалась. Суечусь. Арина капризничает и упирается. Открываю дверцу авто и насильно вытаскиваю дочь на улицу. Громов выходит следом. Он разозлен, но сдерживается.
— Иди одна, Фортуна. Или уже не надо?
Громов становится так, чтобы загородить собой от меня Аришку. Я в панике смотрю в его холодные глаза. Оборачиваюсь. Вижу, как меня окружают со всех сторон наемники Громова. Плотным кольцом здоровенных тел, одетых в черное. Если сейчас откажусь, Артём сразу поймет мой умысел. Но и маленькую Аришку я не могу оставить одну с этими монстрами.
— Не доверяешь мне, Громов? Ну так сопроводи нас!
Я стараюсь не показывать, как трясутся у меня поджилки. Нельзя обнажать страх, когда находишься рядом с такими, как Громов — сожрут и не подавятся. Он делает шаг ближе, еще. Сокращает расстояние между нами практически до нуля.
— Шныря во мне увидела? — рычит на ухо. — С тобой пойдет Замут. Ты же помнишь Замута? — Громов отстраняется и кивает чеченцу.
Я хватаюсь за голову, а хочется орать от ужаса. Давлю в себе слезы, смотрю, как дочь непонимающе улыбается.
— Мы тебя подождем, Фортуна. И да, купи ацетон.
Громов не оставляет мне выбора. На слабых ногах дергаюсь к торговому центру, и наемники тут же расступаются, освобождая путь. По спине прокатывается холод, но далеко не из-за промозглого ветра. Хотя и погода портится на глазах: небо затягивается густыми серыми тучами, как в фильмах перед началом Армагеддона.
Громко стучу каблуками по асфальту и слышу шаги чеченца за спиной. Я останавливаюсь у длинного пешеходного перехода и жду зеленый. Наемник в полуметре от меня.
Как же паршиво на душе. Невыносимо осознавать свою беспомощность. Я в одиночку пытаюсь противостоять целой империи. А наверху иерархии — Громов. Страшнее и безжалостнее самого Дьявола.
Уже быстрее я схожу на зебру, искоса поглядываю на Замута. А вокруг нас люди в разноцветных одежках. С пакетами и фастфудом в руках. Переговариваются, смеются. Спешат по своим делам. Эти люди даже представить себе не могут, кто сейчас двигается рядом со мной. И кто остался на противоположной стороне дороги. Убийцы. Жестокие твари под главенством родного отца моей дочери. Они среди нас. Притворяются. Прячутся под масками таких же порядочных граждан.
Я перехожу дорогу и поднимаюсь по каменным ступеням в здание ТЦ. Автоматические стеклянные дверцы открываются. Я вижу толпы покупателей и очень жалею, что не удалось забрать Аришку. В таком скоплении затеряться не составило бы труда.
Справа вижу косметический отдел и, не обращая внимания на Замута, покупаю жидкость для снятия лака. После мне все же приходится пройти дальше вдоль магазинов к уборным. Замираю у белой двери с человеком в юбке на табличке. Здоровенный наемник заходит внутрь и пялится на меня своими черными глазищами.
— Это дамский туалет! Замут, ты останешься снаружи! — возмущаюсь, но…
Просторная комната с кабинками и зеркалом во всю стену, как назло, пустынна. Замут проходит мимо всех кабинок и проверяет на наличие посторонних — никого, кроме нас, тут нет. Мужчина открывает последнюю дверь и кивком указывает мне войти внутрь.
— Издеваешься?
Замут ничего не отвечает, только сильнее сжимает тоненькую пластиковую створку.
Меня начинает колотить то ли от стыда, то ли от страха. Замут даже не шелохнулся, чтобы хоть на полшага отойти в сторону.
— Закрой дверцу! Ты чего? — логично возмущаюсь.
— Не положено. Так заходи.
Это уже слишком.
— Я позвоню Артёму и спрошу, что положено, а что нет! — практически срываюсь на крик.
Еле стою на ногах. Замут опять скалится и отпускает створку кабины. Он собирается убраться из сортира, но, поравнявшись со мной, на секунду останавливается:
— Любая преступная организация, секта или банда, сильна до тех пор, пока имеет сильного лидера. А Гром именно такой. Если уж решила быть рядом с нами, то прекращай заниматься хуйнёй. Иначе это все плохо кончится. Грому рано или поздно
