Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
Шесть карт, шесть тщательно выполненных, красивых, старинных карт, и Агате непонятно на них совершенно ничего. Впрочем, стоп: что-то очень знакомое мелькает на третьей карте, то, что Агата видела не раз, и не два, и не три, а главное-то, от чего на Агату вдруг наваливается бешеной силы тоска по дому. Как странно: почему сейчас, почему от этих карт? Агата вглядывается в четкий, изящный, полный непонятных переплетений и непривычных названий («фреска Болеславиц»!) рисунок: нарисованная дверь тут тоже приоткрыта, и Агата видит за ней полки, полки, полки и… и острый нос гондолы, и книги, лежащие на полках, и на стульях, и на полу – везде! Сердце у Агаты начинает бешено колотиться. Не может быть, этого не может быть! Конечно, в лавке слепого Лорио есть крошечная, в полчеловеческого роста дверца в подсобное помещение, куда он никого не пускает, – он говорит, что у человека должно быть место, принадлежащее ему и только ему… И еще… Стеклянный шкафчик с драгоценными книгами… «Чтобы купить эту книгу, нам придется продать дом»… И… Разве Агата хоть раз видела слепого Лорио хоть в какой-нибудь одежде, кроме черной? «Успокойся, – говорит себе Агата. – Успокойся и думай. Если бы он был монахом святого Торсона, у него был бы черный шарф. Разве у него есть черный шарф? Нет. Нет, нет, нет…» «Да! – вдруг громко говорит совершенно ясный голос слепого Лорио у Агаты в голове. – А про мою черную шаль ты забыла?..» Знаменитая черная шаль слепого Лорио, теплая, огромная вязаная черная шаль, в которую он кутается даже в летнюю жару и которую он несколько раз одалживал Агате, когда зимний холод пробирался в его лавку, несмотря на растопленный камин. Так вот куда деваются прекрасные книги, которые переписывают зеленые братья, – и вот на чем держится баснословное богатство ордена святого Торсона! От обиды Агате хочется плакать: она думала, что слепой Лорио – ее друг, а на самом деле не знала о нем совсем-совсем ничего!
Агата сердито трясет головой: нет-нет, сейчас ей нельзя распускаться, вот-вот она поймет еще что-то очень важное, то, что и правда поможет ей выбраться отсюда, причем не в лавку слепого Лорио, кем бы он там ни был, а, может быть, в куда более подходящее место.
Если Лорио – монах святого Торсона, а орден святого Торсона действует только в Венисальте…
И если Лорио торгует этими роскошными книжками… Значит, ему доводилось хоть раз, хоть один раз бывать в Венисальте! Но тогда был момент, когда его сердце билось здесь… А это значит… Неужели…
Агата зажмуривается изо всех сил. Вот руки слепого Лорио – с длинными прекрасными пальцами, которые, казалось, умеют на ощупь различать обложки книг. Вот его всегда отглаженная черная рубашка с длинными рукавами (ох, Агата, ты могла догадаться уже несколько дней назад!). Вот маленькая золотая серьга в его левом ухе – маленькая золотая серьга с синим камнем (с синим камнем, Агата!). Вот его глаза – белые, как молоко. Вот…
Что-то задевает Агату по лицу, легко и осторожно. Вздрогнув, Агата резко распахивает веки. Маленький зеленый ресто с белыми, как молоко, слепыми глазами сидит перед ней – маленький зеленый ресто с таким знакомым лицом.
– Это вы, майстер Лорио? – глупо спрашивает Агата и тут же сердится на себя. «Сейчас он скажет „нет”, – думает она, – я только теряю время».
– Да, – вдруг шепчет ресто и кивает.
От неожиданности Агата уставляется на ресто и не знает, что сказать. Это не Лорио? Но тогда кто? Что происходит?
– Вы… Э… Вы ресто майстера Лорио, торговца книгами из переулка Трех Влюбленных? – осторожно спрашивает она.
– Да, да, – шепчет ресто и снова кивает.
«Я сейчас и правда рехнусь, – с тоской думает Агата. – Он не Лорио. Он больше не торгует книгами. Его лавка переехала из переулка Трех Влюбленных. Что тут творится?»
«А вдруг он почему-то говорит тебе правду? – вдруг с усмешкой перебивает Агату ее внутренний голос. – Попробуй-ка, придумай, как его проверить!»
– Я когда-то попыталась купить у вас «Белую книгу недостоверных историй», такую роскошную, а моя мама сказала, что для этого нам придется продать дом, – говорит Агата. – Да?
– Да, да, – кивает маленький ресто и прикрывает белые глаза.
Агата говорит:
– Меня зовут Агата. Да?
– Да, да, – кивает маленький ресто.
И тогда Агата растерянно спрашивает:
– Разве ресто могут говорить правду?
– Лошадка, – шепчет ресто слепого Лорио. – Лошадка, и корзинка с фруктами, и навьюченный ослик, и лилия, и муриош с переплетенными рогами, и снежинка, и саночки…
– Амулеты? – изумленно говорит Агата и сует руку в карман. Она и думать забыла про амулеты.
– Амулеты, – шепчет ресто, – амулеты. Мы всегда говорим правду человеку, у которого есть амулет святого Торсона.
Агата сжимает кучку крошечных амулетов в кулаке. Двести семьдесят две фигурки, всего двести семьдесят две. Но… «Нет-нет-нет, – говорит себе Агата раздраженно, – здешние дела – не мои дела. Мне нужно просто выбраться отсюда, мне надо думать о маме и папе, мне надо попасть на пятый этаж, мне надо в город Азувим, мне нужен зверь левитан, мне нет дела до… до…»
– Значит так, – говорит Агата и осторожно берет ресто за хрупкое зеленое крыло. – Вы ведь монах святого Торсона, правда, майстер Лорио?
Ресто опускает крошечную голову.
– Да, да, – тихо шепчет он.
– Тогда у меня к вам очень-очень много вопросов, – твердо говорит Агата.
Документ одиннадцатый,
совершенно подлинный, ибо он заверен смиренным братом Ги, ночным чтецом ордена святого Торсона, в угоду Старшему судье. Да узрит святой Торсон наши честные дела.
Агата не успевает толком объяснить сестре Марии ничего, совсем ничего, потому что когда они со слепым ресто заканчивают разговаривать, уже совсем утро, и сердце у Агаты колотится, и счет идет на минуты. Она просто стягивает у Марии с шеи зеленый шарф и ссыпает в него все амулеты – все, кроме одного, крошечного морского кабанчика, так похожего на кабанчиков из ее ночного фонаря в детской. Мария смотрит на Агату огромными удивленными глазами.
– Раздайте всем, – поспешно шепчет Агата. – Раздайте всем – и ресто будут говорить правду, и давайте всем, кто будет приходить сюда, только, ради бога, монахи не должны знать, понимаете?
Мария медленно кивает – видно, что она пока не понимает ничего, но Агате не до нее; она сует Марии в руки полный амулетов шарф и резко оборачивается: страшно скрипят входные камни, раздвигается стена. Входят монахи с алебардами, а за ними идет брат Ги – маленький, низенький, едва не наступающий на подол собственного платья.
В Библиотеке повисает тишина, и, пока брат Ги молча молится, опустив голову, ничто не нарушает этой тишины, только там, среди серых стеллажей, тихо бормочет и всхлипывает кто-то из алых братьев – наверное, несчастный брат Кассо, вечно беседующий с ресто своих сестры и брата, погибших во время Восстания Воров. Брат Михаил рассказал Агате, что брат Кассо отказался в тот день пойти с ними штурмовать Худые ворота, а теперь не может себя простить.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
