Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
глаза. Его взгляд был обращен не к готовой вынести новичку вердикт публике, он смотрел на Джузеппину. И в то мгновение ему казалось, что она единственный на всем белом свете человек, который понимает, что он сейчас чувствует.
Взрыв оваций разрушил хрупкое волшебство момента. Довольная публика вызывала композитора на поклон. Верди поднялся на сцену. Он смотрел на две тысячи человек, аплодировавших в такт, и понимал, что именно так он представлял себе самую сладкую минуту своей жизни. Заветное желание исполнилось, но никакой радости ему это не приносило. Согласно традиции, Джузеппе занял свое место в центре ряда артистов, выходивших, взявшись за руки, на поклон. В его руке оказалась ладонь Джузеппины. Такая маленькая, хрупкая, теплая ладонь. Два синхронных шага вперед и поклон. Зрители подбадривают единодушной волной восторга. Джузеппе провел большим пальцем по внешней стороне ладони Джузеппины, и та дрогнула в объятии его пальцев.
Верди посмотрел на Темистокле, который радостно улыбался в первом ряду партера. Они поздравили друг друга взглядами. Бартоломео Мерелли удовлетворенно улыбался рядом со своей все еще скучающей женой. Дама, сидящая рядом с ним, аплодировала труппе с учительским одобрением. Джузеппе перевел взгляд туда, куда боялся смотреть больше всего. Антонио Барецци сиял гордостью и аплодировал стоя. Рядом с ним стояла Маргарита, ее ладони рукоплескали в такт овациям зала, ее бледное лицо освещала улыбка, но стеклянный безжизненный взор был красноречивей всего остального. Верди опять стало горько.
После каждой успешной премьеры в Ла Скала обязательно устраивался фуршет, на который приглашались не только участники постановки, но и особо важные зрители. Те самые, которые занимали ложи нижнего ряда. И вот сейчас, выпивая вина в честь победы с Темистокле и принимая по ходу поздравления, Верди увидел даму, что сидела во время спектакля рядом с Мерелли в центральной ложе, и спросил всезнающего друга, кто она.
– Графиня Кларина Маффеи, – проговорил Солера и перешел на шепот: – Некоторые говорят, что она близка с самим Мадзини.
Джузеппе посмотрел на друга с искренним изумлением. Темистокле кивнул на грузного синьора, что был в ложе рядом с ней:
– Ее муж буквально кормит сильных мира сего австрийцев золотом, и они предпочитают не обращать внимания на провокационные слухи.
– Невозможно быть связанным с лидером освободительного движения, никоим образом себя не скомпрометировав. Австрийские уши повсюду, – еще больше удивился Верди.
– Хочешь верь мне, хочешь нет, но похоже, что она смогла…
Джузеппе уже открыл рот, чтобы осведомиться, а каким же образом тогда вообще подобная информация добралась до Темистокле, но тот, показывая, что им нужно закрыть тему, взглядом указал на Антонио Барецци, который направлялся к ним, раскрывая свои объятия. Верди улыбнулся и обнял своего покровителя.
– Так горжусь тобой, сынок! – с отеческим пылом проговорил синьор Антонио.
– Ничего из этого не было бы возможно, если бы не ваша помощь. – ответил Джузеппе, и вдруг его взгляд наполнился тревогой. Радом с синьором Антонио не было Маргариты. Он вопросительно посмотрел на тестя.
– Ей нездоровится, – Барецци понял вопрос без слов. – Я отвезу ее домой. Ты оставайся здесь.
Верди попытался возразить, но Барецци остановил его, не дав заговорить:
– Я позабочусь о Герите. Ты должен остаться. Не волнуйся, делай, что нужно.
Барецци похлопал Джузеппе по плечу и стал пробираться через толпу гостей к выходу из зала, сопровождаемый мрачным взглядом своего зятя.
Джузеппе остался, но торжество вызывало у него лишь раздражение. Приняв все поздравления, которые нужно было принять, и поулыбавшись всем господам, которым Мерелли считал нужным улыбнуться, Джузеппе сбежал. Он стоял прислонившись к стене пустого коридора с бокалом вина, опустив голову. Пальцами свободной руки он перебирал по лбу, как по клавишам фортепиано, слушая отголоски празднества по случаю удачной премьеры своей оперы.
Из дверей зала в конце коридора появилась Джузеппина. Она медленно подошла к Верди и встала к стене напротив него. Верди поднял голову. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Это был первый раз, когда они остались наедине после нарушающих все границы ночных объятий у служебного входа в театр. Неловкость и нежность были в ее глазах, благодарность и печаль читались в его.
– Синьор Мерелли оценил успех как «весьма посредственный», – нарушила, наконец, она тишину.
Верди понял брови в искреннем удивлении. Она усмехнулась.
– И все же он готов подписать контракт на две оперы в будущем сезоне. Вам предлагается согласовать гонорар в четыре тысячи австрийских лир за каждую, – продолжила она.
– Это больше, чем я позволил бы себе мечтать, – ответил он.
– Отнюдь.
Он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. И опять молчание затянулось. Больше всего ему сейчас хотелось вновь обнять ее, почувствовать цветочный запах ее волос, забыться в нем, уснуть и спать, спать, спать, одурманенным этим ароматом, до тех пор, пока боль и смертельная усталость не растворятся в этом забвении.
– Издатель Рикорди готов купить партитуру «Оберто» за две тысячи лир, – казалось, Джузеппина сказала это просто, чтобы нарушить тишину.
– Еще одна прекрасная новость, – отстраненно ответил Верди.
– Синьор Мерелли будет настаивать на доле в три четверти. Будьте уверены, половина – более чем разумное предложение.
Джузеппе усмехнулся и кивнул с искренней благодарностью.
– Добро пожаловать в мир музыки Милана, маэстро Верди, – закончила она.
– Благодарю вас, синьорина Стреппони.
Его, как бежавшего от беды путника, хотелось приютить, обогреть и хоть как-то, пусть на время, облегчить тяготы его дороги. Джузеппина положила бы ладонь ему на щеку и почувствовала пальцами колючие волосы его черной бороды, но мысль о том, какую цену за этот импульс неминуемо заплатят они оба, ее остановила.
– С вашей стороны было бы мудро сейчас вернуться домой к супруге. Саверио вас отвезет, экипаж ждет у выхода, – промолвила она.
Горько усмехнувшись, Джузеппе вновь опустил голову. Она развернулась и медленно пошла по коридору к залу. Верди остался неподвижным.
На следующий день Джузеппе и Маргарита обедали в полной тишине. Под тяжелым взглядом мужа Маргарита бесцельно перекидывала кусочки куриного рагу с одной стороны тарелки на другую, не сводя глаз с вилки.
– Синьор Мерелли был настолько любезен, что сегодня утром заключил со мной контракт на три оперы, – нарушил тишину Верди таким нежным голосом, на который только был способен.
– Какая волшебная новость! – безучастно проговорила Маргарита, не поднимая глаз.
– Четыре тысячи лир за каждую. Со второй мы вернем долг твоему отцу, а на третьей даже сможем начать откладывать, – не сдавался Джузеппе.
– Это здорово, не так ли? – все тем же манером ответила она, и Верди уже начинал заводиться. – Ты всегда мечтал о…
– Я считал, что у нас совместные мечты, – перебил ее он.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
