Книга Потерявшиеся в грёзах - Александр Михайлович Кузнецов

– Да, это я.

– Как ты оказалась в моей голове?

– Секрет. Андрей, у меня к тебе есть просьба…

– Подожди, давай я к тебе перемещусь, там и поговорим.

– Не надо, ты мне нужен именно в реальности.

Я поднялся с кровати.

– Андрей, если ты откажешь, то я пойму, но я всё же хочу тебя попросить об одолжении.

– Кать, ты же понимаешь, что я тебе не откажу, так что рассказывай, что ты хочешь, – ответом было молчание, – ну, давай.

– Дай мне взглянуть на реальный мир твоими глазами.

– Чего?

– Ну, просто дай мне, пожалуйста, доступ к своему глазу, мне очень хочется взглянуть, что там у тебя творится.

– Хорошо, я не против, но я не умею.

– Ты просто расслабься, я всё сделаю сама, – я сделал, как она просила, хотя и не понимал, зачем ей это надо. Пытаясь понять, что к чему, я и не сразу заметил, как Катя уже всё сделала.

– Всё готово.

Я попытался открыть глаза, но смог сделать это только правым, а левый по ощущениям был уже открыт. Странно это было, я чувствовал левый глаз, но я им ничего не видел.

– Темновато у тебя, – я включил свет, разбросанная одежда вперемешку с тетрадями и прочими вещами её не удивили, – миленько, – сказала Катя. Но что-то в её голосе изменилось. Он стал каким-то более напряжённым, будто натянулась какая-то струнка в ней. Я подошёл к зеркалу, никаких изменений внешне я не увидел, и то хорошо.

– Ты, как и я, не скрывал своей истинной внешности от меня, – прошептал голос Кати.

Я постоял ещё некоторое время, всматриваясь в отражение своих глаз.

– Кать, зачем тебе это всё нужно?

– Мне, мне просто стало интересно… – небольшая пауза. – Захотелось посмотреть, как ты живёшь и чем занимаешься.

– Понятно, ну давай я тебя ещё проведу в одно место.

Выйдя из комнаты, я задержал свой взгляд на бумажном календаре в коридоре, надо бы красный прямоугольник на другую дату переставить, забыл днём. Выйдя на балкон, я высунул голову из окна. Меня обдуло холодным ветром. Хоть и три часа ночи, но в Питере сейчас сезон белых ночей, и светло было, как днём. Мне показалось, как что-то холодное стекает по моей левой щеке, хотя дождя не было. Я поднёс ладонь и провёл по этому месту. Слеза? Потом я понял, что это не одна капелька, а целый поток, который шёл, не обрываясь, и капал вниз. Я отошёл от окна.

– Что это значит? – но в ответ раздалось лишь всхлипывание у себя где-то там, в глубине. В голове прозвучало маленькое «дзинь», вот струнка и порвалась.

Я вышел с балкона и лёг опять к себе в постель.

– Андрей, прости, прости меня! – эти слова раздавались, пока я погружался в свой маленький мирок. Оказавшись на месте, я выбежал из серой жёлто-серой многоэтажки в районе Девяткино и увидел Катю прямо посреди дороги. Она сидела на асфальте, закрыв лицо руками, а рядом с ней было зеркало, наверное, в нём и отображалось всё то, что видел мой левый глаз. Дул шквальный ветер моего волнения, который будоражил зимнюю чёрную куртку Кати. Я только сейчас заметил, как погода в этом мире меняется от моих эмоций.

– Катя! – я подбежал к ней и сел рядом. – Эй, что случилось? – Она отвернулась, продолжая закрываться руками.

– Послушай, Андрей, я сделала большую глупость, что решила с тобой сблизиться. Мы, мы не сможем быть вместе. Нам пора прекратить наше общение.

У меня будто кольнуло в сердце, в небе появилась вспышка света, после раздался сотрясающий всё вокруг грохот.

– Почему? Кать, я тебя не понимаю.

– Может, когда-нибудь ты поймёшь. – Она взмахнула рукой, и я увидел, как открылся коридор в её мир, Катя рывком попыталась в него прыгнуть, но я схватил её за руку, и она упала на землю. Да что она делает? Я уже сам был на взводе и прижал её к асфальту.

– Я не дам тебе уйти! – крикнул я.

Спину, лицо и ноги начало жечь, капли дождя были температурой с кипяток и ошпаривали не прикрытые майкой руки, оголённые ноги под шортами. Катя вертелась подо мной, пытаясь вырваться.

– Андрей, пусти меня! Между нами всё закончилось!

– Нет, я не верю в это. Мне нужна только ты.

Приходилось прилагать все силы, чтобы не дать ей вырваться, но всё стояло на кону, если она убежит сейчас, то всё действительно может закончиться.

– Прошу, пусти меня, я не хочу тебе делать больно. Просто забудь меня.

Я всё никак не понимал, почему всё так. Где я сглупил? Что не так сделал?

– Мне слышать это уже больно, расскажи мне всё!

Было уже откровенно больно, снова раздался грохот, а капли дождя стали ещё острые, как лезвия копий. Катя перестала дёргаться и молча посмотрела на меня, её лицо стало каким-то сухим, без эмоций, хотя минуту назад она плакала и ругалась. Зря я тогда расслабился, думая, что она успокоилась. С нечеловеческой скоростью она ударила меня ногой, хотя не только скорость была нечеловеческая, но и сила, с которой она это сделала. Меня швырнуло назад в здание, откуда я выходил. Влетев в окно, я ударился об стену, которая была частью копии моей комнаты. Интересная у меня фантазия, моя же комната, только в совсем другом доме. Встав, я подошёл к разбитому окну, ни один из осколков стекла мне не повредил, всё же я заранее продумал такую безопасность, но удар об стену оказался неприятным. Её уже не было в моём мире. Ни её, ни прохода. Я сел на подоконник.

– Что же ты наделала?

Последующая попытка попасть к ней тоже не увенчалась успехом, её мир был закрыт от меня. Я несколько раз пытался до неё достучаться, но всё было тщетно. Неужели это и был её ответ, который она обещала мне дать во время нашей прошлой встречи?

– Мне это совсем не нравится, – процедил я сквозь зубы от ярости и тоски, после ударил кулаком по подоконнику, но уже просто от своего бессилия.

Ветер продолжал разносить брызги дождя, часть из которых залетала ко мне в окно. Это был уже самый обыкновенный дождь. Капли стекали по мне, появилась небольшая дрожь. Не пытаясь уже что-то предпринять, я прекрасно понимал, что всё тщетно, и просто смотрел в то место, где сидела Катя. Лёгкая дрожь переходила в полноценный озноб, и я понимал, что замерзаю. Только сейчас до меня наконец дошло, как же мне холодно. Мне холодно в моём же мире…