нельзя – лгать самому себе. Ибо это будет ложь лжи. 2 минуса скрестятся в гримасу плюса. (Сие прим. для непонимания).
P. S. Итого: можно если можешь минус (ноль) о:
– можно если без «Если» (Хи! Хи! Хем!)
Джига.
Гавриил Эльф
Черные восторги
«Мы гномы, мы гномы…»
Мы гномы, мы гномы –
Мы носимся в жизни.
Мы ветром несомы, несомы.
Там где-то журчат укоризны
Кого-то любили, о чем-то мечтали
Призывность мелькала вдали
Нас дни через годы промчали
И в памяти бледной легли.
На чем-то остались, опять вырывались
Куда-то желанья влекли…
Кому-то порывистым сердцем отдались
От друга какого-то гордо ушли…
Несемся же гномы, сквозь строй нашей жизни
Резвее развеем наш прах
Пока мы, пока маяка не достигнем –
Пока не закроют в гробах
Декабрь 1918 года
«Настанет миг и никаким наркозам…»
Настанет миг и никаким наркозам
Не затянуть нам бездну пустоты
Не станет сил отдаться позам
Не в силах выдумать мечты.
Мы не найдем росинки слез,
Чтоб прорыдатся в серый мир. –
И морфий дерзостный наркоз
Не оживит умерших лир.
Как безотрадный паладин, –
Не воскресим своей мечты,
Вдохнув сияльный кокаин.
На помощь кликнув все ады.
Настанет миг и царство грез
С душа поэта отпорхнет
И опий экзотический наркоз
Мечты погибшей не вернет.
О страшный час! Весь мир
Закрыт в бесцветной нудной пыли –
И даже царственный эфир
Не даст почувствовать в могиле.
1918 год
«Если бы ты не кусок мяса была!..»
Если бы ты не кусок мяса была!
Если б душа твоя струны вмещала,
В которых бы нежно поэта легла
Рука и на них задрожала.
Если бы ты не кусок мяса была!
Если б глаза твои искрами грезы зажглись
Если б душу свою ты мечте отдала.
Руки твои если в тайну впились, –
Если б понять ты поэта могла
Если бы ты не кусок мяса была!
Если б в узорах цветистой душа
Отзывные струны нашли, –
Я бы от счастья тебя задушил
Ты от меня никогда б не ушла
Если бы ты не кусок мяса была!!!
Декабрь 1918.
«Поэты, мы в небо бросаем цветы…»
Поэты, мы в небо бросаем цветы
И землю в лучах убираем. –
Капризные дети царевны-мечты
Мы в грезах живем и легко умираем.
Ютимся в цветистых садах,
Темнеем в зияющих безднах
И наши суровы, но в неге уста.
Закованы в муках железных.
Гирлянды поэтов украсили землю
В лучистых сияльных мечтах.
Мы голосу тайного сладостно внемлем.
Но редкий из нас умирает в венках.
Октябрь 1918 год.
«Мы повстречались в жизни знаньях…»
Венедикту Марту
Мы повстречались в жизни знаньях –
Сдружились с братом среди океанов
Открылись в неожиданных признаньях
Зарылись в странные обманы.
Мы жили где-то в темных бездн,
Про тьму тех бездн мы позабыли
И нас держали в цепях железных –
В цепях гремящих мы одно изжили.
Но нам возможно в спрятанных исходах
Ворваться в тайные владенья сильных!..
Так последим же, брат, в восходах –
Довольно жить в мечтах могильных.
Федору Камышнику*
В душе твоей, огненно-синей и алой
В узорах цветистых зеркало спряталось
Я в нем подглядел отраженье усталое
Отраженье забытого и проклятого.
Как я, ты потерян для многих, для многих
О, как ты один и покинут!
Позволь у святых поклониться порогов
У порогов мучений раскинутых…
Позволь мне тебя не покинуть.
В ущельях души твоей огненно-синей и алой.
Таится мечта – ненасытно уста ее
В лелеяньях и томленьях ненасытны уста ее
И дерзает мечтание в гореньях и таяньях…
Декабрь 1918 год.
Бессилье
Все тайны – случайны, случайности – тайны
Все – тайно и тайны таит:
Безумье – раздумье, в раздумьи – безумье.
И мозг, как завесой закрыт…
Закрыт и повит словно тучами небо
Где скрыт аромат благодатного хлеба,
Что истиной люди зовем мы,
К чему никогда не придем мы?..
Все – тайны и тайны, и тайны –
Намечены наши пути, иль случайны,
Кто из нас Авели, кто из нас – Каины,
Отчего мы закрыты, забыты, задавлены –
Если есть кто-нибудь – крошку истины дай нам!
В притонах*
В притонах у мрачных наркотиков странных.
Черные ночи темнеют, как в тинах затоны;
Изжитые души купались в седых океанах,
Где волны мгновенья-забвенья
Морфина чернейшего дара, –
Как в страшных наитьях Эдгара, –
Проносятся тьмы сатанинских томлений
И в чарах змеиных влечений
Метелятся тучи злых наслаждений…
Нам сам Сатана, разжимая когтистые кисти
Рассыпал греховные чары
Дары те так стары, так стары
Кромешную душу хаос они сладко терзают
Из мрачных ущелий души черный змей выползает
И бедных наркотиков жалит и давит
Гремящие кольца свои расправляя…
Но грешное тело людей наслаждает,
Змеенышей черненьких там насаждая…
Змей страшен и черен и лезет проворен
В душевные норы, в пещеры, где пляшут мегеры
И тянет, и тянет из душ их туманы
Колышатся в
