незаметно перешёл в
сплошной крик, который, в свою очередь, неожиданно для неё же самой начал
переходить в истерику. Теперь Наталья уже ожесточённо размахивала перед
Омаром руками, безуспешно пытаясь вытолкать его за дверь. В её голове только
на секунду промелькнуло: «Я ведь обещала держать себя в руках, и не
раскисать!» Но эта единственная здравая мысль была быстро смыта мощным
потоком нахлынувшего гнева, который она уже не в состоянии была удержать.
Так неожиданно открывается язва, и собравшийся гной горечи находит выход и
начинает отравлять всё, что попадается на его пути…
Омар схватил Наталью за плечи и попытался её встряхнуть: «Успокойся!
Успокойся! Что с тобой?» Но было уже поздно – её трясло от нестерпимых
рыданий, и в этом отчаянии она всё сильнее и сильнее отталкивала своего
бывшего возлюбленного. А её искаженные страданием губы повторяли только
одну фразу: «Убирайся отсюда! Убирайся отсюда!»
Достигнув пика нахлынувших эмоций, Наталья еще раз всхлипнула, а
потом тихо сползла по стене на пол. Теперь она сидела на корточках, в отчаянии
закрывая лицо руками. Омар опустился рядом с ней, то и дело повторяя:
«Успокойся, пожалуйста! Я никуда не уйду. Я никуда не уйду». Он гладил её
мягкие волосы и покрывал лицо поцелуями, удивленный и потрясенный такой
неожиданной вспышкой женского горя. Потом нежно взял её на руки и отнёс в
постель.
Всю ночь он не выпускал Наталью из своих нежных, горячих рук. И она,
как никогда раньше, медленно упивалась этой привычной близостью – подобно
хроническому наркоману, которому снисходительно предложили очередную,
такую желанную дозу. Но даже это упоение не спасало её от предательских,
бесчисленных вопросов, на которые она периодически натыкалась в уголках
своего сознания: «Почему он остался? Из жалости? Из боязни потерять
стабильность? Или он действительно меня любит?» При этом она знала, что
последний вопрос навсегда останется без ответа. Но у неё больше не осталось
сил ни думать, ни сопротивляться, и поэтому она только слабо возразила:
– А как же она?
– Не волнуйся. Всё будет хорошо. Вот увидишь,– уверял он, всё больше
увеличивая наркотическую дозу.
Подруги в один голос твердили, что она последняя дура, приняв Омара
обратно, после всего случившегося. Она и сама, конечно же, не планировала это
делать, но на этот раз ею двигала совсем не любовь, и даже не чисто женское «Я
не могу без него жить!» Теперь её сжигало горячее, необузданное желание
проучить коварную соперницу, и доказать, что её собственные чары сильнее
всяких приворотов, и даже сильнее самой доморощенной колдуньи Сусанны.
Ещё в Наталье зрело какое-то новое чувство хищной и властной
собственницы, о которой она раньше и не подозревала, но теперь в полной мере
ей предстояло вкусить всю сладость возвращения того, что «принадлежит мне!».
В этом не было никакой логики, но так своеобразно её слабость и бессилие
искало утешения, увидев в этом акте всепрощения полную победу над
соперницей. Или Наталья опять пыталась найти предлог для того, чтобы не
остаться одной? Она совсем запуталась…
Постепенно всё вошло в прежний ритм. Омар действительно не вернулся к
Сусанне, и приходил каждый день домой, как порядочный и примерный супруг.
Это успокоило Наталью, но время от времени недоверие всё еще прорывалось
наружу, и тогда она опять начинала упрекать своего любовника в неверности. С
другой стороны, как бы она ни была поглощена мыслями о его предательстве, в
глубине души она хорошо знала, что всё-таки готова с этим мириться. Да, она
продолжала жить с человеком, который её предал, и которому она больше не
доверяла, по-прежнему предоставляя ему свой дом, стол и постель.
Но всё в жизни имеет свою цену. И эта цена не всегда выражается
денежным эквивалентом. Эта цена может выражаться потерей душевного покоя,
ущемлением собственного достоинства, или даже отказом от затаённой мечты.
Мы иногда думаем, что если простить подлость и каким-то образом постараться
склеить свою распадающуюся на мелкие части жизнь, то на такой отравленной
почве можно вырастить чудесные плоды счастья и умиротворения.
Но так не бывает. Наша загнанная в угол божественная душа всё равно
найдёт способ нам шепнуть: «Вырви всё с корнем, дай почве отдохнуть, и посей
новые семена…» Но мы редко её слушаем. Мы продолжаем смотреть на жалкие
поникшие растения в своём жизненном саду в ожидании сладких плодов, а
иногда с нетерпением срывая зеленые и неспелые, при этом удивляясь, почему
так горько и невкусно!
Наталья тоже сидела в ожидании – целых два года. Плоды были не то чтобы
сильно горькими – они были никакими! Такова была цена за её прощение, за
усилия склеить разбитые отношения, за нежелание вырвать всё с корнем, за
готовность жить с мыслями о предательстве и с самим предателем. Она всё
чаще начала замечать, что у неё с Омаром нет ничего общего, и им вообще не о
чем разговаривать. Но самым нестерпимым было то, что теперь на неё
накатывало раздражение каждый раз, когда он открывал рот! Его глупость вдруг
стала такой очевидной, как будто её только что выставили в витрину напоказ.
Наталья всё чаще закатывала глаза, когда они были в гостях, и Омар с
умным видом высказывал своё мнение по различным вопросам или делился
своими доморощенными суждениями. Его поверхностность, его недалекость,
его глупость. Теперь Наталья скрупулёзно выискивала недостатки, как будто бы
искала повода избавится от Омара. Не то, чтобы она сознательно к этому
стремилась. Нет, ни в коем случае! Она готова была с ним жить до скончания
века.
Но предательский голос внутри продолжал назойливо досаждать и
саботировать все её усилия остаться. Теперь он нашёптывал: «Ну, так что всё-
таки лучше? Страх перед одиночеством или страх перед изменой и
предательством? Неужели это и есть предел всех твоих мечтаний о любви?»
Этот голос наверняка был той самой силой, которая неутомимо пробивала себе
путь к свободе и искала любого повода.
Вскоре надоевший любовник сам предоставил Наталье прекрасную
возможность избавиться от него. После нескольких месяцев примерного
поведения Омар опять пришел поздно – в три часа ночи. Ничего не подозревая,
он вставил ключ в замочную скважину. Дверь не поддавалась, потому что
Наталья заведомо поставила замок на предохранитель. Омар попеременно то
звонил, то опять вставлял ключ, как будто хотел удостовериться, что дверь
действительно заперта, и его там больше никто не ждёт. После нескольких
безуспешных попыток он окончательно капитулировал и вызвал лифт.
На следующий день Наталья спокойно сидела в кресле и ждала его прихода.
Она подготовилась к этому событию
