Открываю дверь в подвал и внезапно ловлю себя на мысли, что соскучился по Мишель. Мне хочется увидеть ее, считать реакцию. И пускай она снова будет недовольна и зла, пускай даже в сотый раз попросит ее выпустить. Но я хочу увидеть все это. Спускаюсь. Она лежит на диване и снова смотрит передачу о животных. Я усмехаюсь. Как будто ничего не поменялось с первого дня нашего знакомства. Вспомнилось, когда мы все приехали к родителям на Рождество. Утром все в пижамах готовились к завтраку и распечатывали подарки, а Мишель уткнулась в телевизор, потому что там шла передача о спасении животных в Австралии. Она так сопереживала им, что даже, кажется всплакнула. Мы с Малом тогда неплохо постебались над ней, но Мишель была абсолютно честна в своих чувствах. Она послала нас и снова уткнулась в телевизор. Тогда я сказал ей, что она не ту профессию выбрала, ей нужно было стать ветеринаром. А она ответила, что никаких успокоительных мира не хватило бы, чтобы успокаивать ее нервы в конце рабочего дня.
– Привет, ― поздоровался я, нависнув над диваном.
– Привет, ― спокойно ответила она и присела, глядя на меня снизу вверх. О, зря ты так, детка. Этот доверчивый взгляд с вызовом, который ты демонстрируешь, когда твои губы в опасной близости от моего члена, ― это огромный риск нарваться на неприятности. Или приятности. С какой стороны посмотреть.
– Я принес твой ноутбук.
Вытягиваю руку с гаджетом, и Мишель подскакивает с дивана. Впервые за долгое время я вижу искорки в ее глазах, и искреннюю улыбку. Она выхватывает ноутбук из моих рук и крепко прижимает к груди.
– Спасибо! ― так искренне и с горячностью.
– Ты снова смотришь, как спасают животных? ― усмехаясь, спрашиваю я, а сам, черт подери, смотрю на ее губы, как они шевелятся, как она невольно их облизывает. Я хочу сделать это сам. Провести языком по пухлым губкам, потом ворваться ей в рот и исследовать, пробовать на вкус, уплывая от ощущений.
– Нет. Это передача о дикой природе Африки.
– И как? ― я киваю на телевизор, но не отвожу взгляда от Мишель.
Она пожимает плечами.
– Нормально. Мне нравится.
– Поедем спасать львов? ―снова усмехаюсь.
– Иди ты, ― отмахивается Мишель и снова садится на диван.
– Давай… ― я хочу ей предложить что-нибудь. Хочу провести с ней время, хотя бы на день отложить водоворот мыслей, который выедает мне мозг. Мишель смотрит на меня в ожидании широко распахнутыми глазами. Ой, что же ты, девочка, делаешь со мной этим своим невинным взглядом? Прочищаю горло. ― Давай посмотрим какой-нибудь фильм.
– Ты сегодня выходной?
Не сдержавшись, я негромко смеюсь.
– Выходной от чего?
Она неопределенно машет рукой и отводит взгляд.
– Не знаю, от своей миссии. От… ― она понижает голос, ― убийств.
Я хмурюсь.
– Выходной, ― отвечаю строго. ― Так что насчет фильма?
После того, как она произнесла слово «убийств», мне уже меньше хочется смотреть с ней фильм. Сейчас Мишель, кажется, уже не видит во мне прежнего человека, только киллера. От этого скручивает внутренности и неприятно ноет в груди. Хочу, чтобы она смотрела на меня, как прежде: с восхищением, и общалась со мной открыто.
– Давай посмотрим звездную сагу. ― Она становится на колени на диван и прижимает к себе маленькую подушку, глаза с восторгом смотрят на меня. Я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее. ― С попкорном и колой. Хочу марафон. Раз уж у тебя сегодня… м-м-м… свободный день, то давай устроим марафон.
Я смотрю на нее, прищурившись. Я бы устроил с ней марафон. Такой, до потери сознания и последнего вздоха. И речь совсем не о фильме. Но рано. Все еще рано. Она не готова, а я не так терпелив. Хочется разнести что-нибудь в щепки. Или размозжить голову всем, кому задумал, чтобы Мишель добровольно была рядом, а не по принуждению. Но, пока это не светит, мы можем устроить марафон просмотра звездной саги.
– Я за попкорном, ищи первую часть. ― Делаю два шага на выход, а потом, обернувшись, указываю пальцем на Мишель. ― Только смотри, чтобы все было в хронологическом порядке событий, Мишель. А не по датам выхода частей.
– Зануда, ― медленно произносит она и с хихиканьем поворачивается к экрану.
Можно притвориться, что все, как раньше. Я хочу притвориться, и притворяюсь.
Глава 11
Мишель внимательно следит за тем, что происходит на экране, а я ― за ней. Да что я не видел в звездной саге? Я могу цитировать ее, даже если разбудить меня ночью и задать неожиданный вопрос. А вот в Мишель все так интересно. Одновременно знакомо мне и ново. Далеко и близко. Горячо и… горячо, твою мать!
Прослеживаю взглядом высокие скулы, нежные, как будто слегка припухшие губы, которые она то и дело облизывает после соленого попкорна. Обнимает ими горлышко бутылки. А когда пьет, ее горло вибрирует, и моя фантазия летит, не сдерживаемая ничем. Хочу ворваться в этот рот членом, и чтобы Мишель точно так же продолжала глотать и слегка жмуриться от приятных ощущений.
Спускаюсь взглядом ниже и ласкаю обнаженное плечо, с которого съехала футболка. Цепляюсь за лямку черного бюстгальтера и утопаю в ее декольте. Я толком никогда не видел ее груди. Даже в бассейне в доме моих родителей Мишель надевала достаточно скромный купальник, как правило, сплошной. Но мне было достаточно соблазнительной ложбинки, по которой стекали капли пота, чтобы на задворках сознания заискрило. Во время сна ее грудь была мягкой и соски не выделялись. А там, в лесу, я ничего толком не видел.
Резко отворачиваюсь и упираюсь взглядом в экран, пока у меня не задымилась ширинка. В голове с практически ощутимым треском задвигались шестеренки. Я хочу ее. До головокружения. И никакие шлюхи не заменят мне ее. И ни одна девушка не сможет занять ее место. Я просто повернутый на Мишель маньяк.
Из груди вырывается тяжелый вздох, и я сильнее вдавливаю затылок в подголовник.
– Все нормально? ― спрашивает Мишель, и я снова поворачиваюсь лицом в ее сторону.
Она настолько искренне спрашивает, во взгляде ― печать заботы и беспокойства. А я снова чувствую себя подонком. Эгоистичным извращенцем, который запер девочку в подвале и не дает ей видеть солнечный свет. Наверное, она зачахнет тут без него. Я сжимаю руки в кулаки, потому что снова и снова ненавижу себя за голод, который испытываю по отношению к ней.
– Как ты жила весь этот год? ― спрашиваю тихо, даже не задумавшись над вопросом и не зная, какого ответа ожидать.
Мишель молча смотрит на меня. Обводит взглядом мое лицо и слегка хмурится.
– Ты не звонил мне, не отвечал на мои звонки и сообщения.
– Прости.
– Ты меня игнорировал. А мне было… ― ее подбородок начинает дрожать, и на меня накатывает паника. Я не знаю, как справляться с ее слезами. Я их боюсь. ― Мне было так одиноко, Финн. У меня же никого нет.
