целыми днями только и делал, что танцевал, а тут вдруг взял да уклонился.
— Что ты хочешь, Диз?
— Хочу, чтобы ты пригласил меня на танец.
— Даже если бы и умел…
— Я знаю, — она отступила в сторону и привалилась спиной к той же, что и Сейвен, колонне. — Тогда просто постоять с тобой.
Диз боялись. Боялись потому, что она часто гневалась, а в гневе теряла над собой контроль. Напряжение ее биотоков подскакивало вместе с яростью, и все это срывалось в непредсказуемые последствия. В такие моменты ее тело превращалось в сущую молнию.
— Диз? — он повернулся и с удивлением увидел, что она плачет. Не как это делают обычные женщины, с всхлипами и искривленным лицом, а молчаливыми дорожками слез. Только уголки ее губ подрагивали.
«Превосходно. Только этого мне и недоставало». Сейвен огляделся по сторонам, но, к удаче, поблизости не было никого, кто смог бы обратить на них внимание. Он оттолкнулся от колонны и со вздохом встал напротив Диз. Так же близко, как несколькими нарнами раньше она подошла к нему.
— Что с тобой? — спросил он, так мягко, как только мог. — Только не говори, что тебя кто-то обидел. И прекрати давать слезам волю. Они тебе не к лицу.
Но вместо того, чтобы последовать совету, она бросилась ему на шею, вся дрожа от беззвучного плача. «Вот же ж…». Сейвен покосился на бокал, из которого расплескалось вино, украдкой допил его остатки и засунул опустевший хрусталь в карман кителя.
Он приобнял ее за плечи, она же в ответ прижалась еще сильнее. Внутри шевельнулось что-то теплое, какое-то новое чувство захватило его. Сейвен погрузился в тот странный сон, где он стоит, вот так же обнявшись с Диз в солнечном фонтане. Чудно, но теперь его мало заботило, что их могли увидеть. «Это все вино. Четыре бокала. Одуреть. Как я еще на ногах стою».
Наконец Диз успокоилась, ее плечи перестали вздрагивать, а дыхание выровнялось. Она распустила объятья, мягко отстранила Сейвена и посмотрела ему в глаза. Ее ресницы слиплись, а кончик носа слегка покраснел. Он обратил внимание, что Диз где-то успела снять очки. Она смахнула остатки слез со щек, глубоко вздохнула, возвращая самообладание, и решительно проговорила:
— Я больше не наставница. Сегодня утром, как только мы вернулись из Лонции, я подала рапорт о самоотстранении. Олаф не хотел его подписывать, но я иногда могу быть настойчивой… Теперь я ларг. Как и ты. И…
— Зачем? — изумленно перебил ее Сейвен. — Зачем ты так?
— Я знаю, что меня никто не воспринимает всерьез как наставницу. И ты тоже, кстати. Мне нравилось то, чем я занималась. Нравилось делиться своими знаниями. Пусть их немного, но… Что толку, если я не могу увлечь? Да, я могу задать трепку, нагнать страху, но заставить уважать себя как наставницу… Можешь мне не верить, но даже молодые доларги не слушают меня. Даже дети, понимаешь?!
— Значит, это не твой путь. У тебя характер воителя, а не учителя. Простого желания поделиться знаниями мало. Здесь нужно иметь или дар учителя или характер деспота. Но, уж извини, у тебя нет ни того, ни другого. И ты слишком мягка к подопечным. Так что, — он усмехнулся, — с возвращением. Ты все сделала правильно.
Диз улыбнулась, а Сейвен про себя облегченно выдохнул.
— Спасибо, Сейв. Я знала, что ты не такой, каким кажешься.
— Да я просто…
— Выпил лишнего, — засмеялась она. — Может, все-таки потанцуем? Если не умеешь, я научу тебя двум-трем несложным па.
— Я, может быть и пьян, но не настолько, — на мгновение Сейвен смутился. — И раз уж зареклась больше не учить, так не учи.
— Это ведь совсем не то.
— Знаю. Хе-х, просто я не привык находиться в центре внимания. Мне пора. Спокойной ночи.
Он развернулся и зашагал прочь, но услышал оклик.
— Эй, что это у тебя в кармане?
И действительно, из кармана его кителя торчала хрустальная ножка. Сейвен достал бокал и вернулся к Диз.
— Вот. Отдай разносчице, как будет проходить мимо.
— Хорошо.
Диз достала из-за пояса очки, надела их и проводила Сейвена взглядом до сумрака парковой зоны. Потом она дождалась разносчицу, но вместо того, чтобы вернуть бокал, попросила наполнить до краев. Вместе с ним она покинула залу и уединилась в своей скорлупке.
Act 5
Проснувшись утром, Сейвен, первым делом, поинтересовался который цикл. «Начало пятого?» Он привстал и взял со стола будильник. «Да, точно. А пришел я вчера ровно в полночь… Стало быть, пять циклов. Недурно соснул…» Сейвен вернул часы на место и сел на край кровати. Навалилась головная боль, а следом пришло раскаяние о количестве выпитого вчера.
Провалявшись с боку на бок еще с треть цикла, он заставил-таки себя подняться и глянуть, не осталось ли немного воды в бутылке за столом. Но, к праведному сожалению, ни воды, ни бутылки там не нашлось. Сейвен взвесил обстоятельства, пожевал ссохшимися губами, наскоро оделся и вышел.
Снаружи зачинался прекрасный новый день, солнечный и теплый. Но Сейвен обрадовался не столько солнцу, сколько безлюдию, и поспешил вниз по тропинке — к краю жилого комплекса, где располагались умывальни. «Только бы не занята».
Повезло и во второй раз — у кабинки было пусто. Сейвен вошел, замкнул за собой дверь, выдохнул облегченно, но тотцикл вспомнил, зачем пришел, и торопливо напился.
Ледяная вода приводила в чувство. Как следует умывшись, Сейвен снял с вешалки свободное полотенце, вытерся насухо и вышел, мимодумно прихватив утирку с собой.
За дверью поджидал Крайтер. С голым торсом и в коротких шортах, из кармана которых выглядывал тюбик зубной пасты. Он стоял, прислонившись к стене, и поигрывал своим полотенцем.
— О! — оживился он, завидев Сейвена. — Тоже в скорлупку волочешь? А я вот вчера унес и только сегодня вспомнил, что полотенце за кровать завалилось. Вот — возвращаю!
Сейвен не ответил. Ему подействовали на нервы беспечный тон Крайтера и то, с какой никчемной темы он попытался завязать разговор. «Полотенце? Через треть цикла получать первое задание и валить демон знает куда, а тут полотенце. Да и вообще, откуда такое радушие?» Можно было предположить, что это новый статус одухотворил Крайтера, но Сейвен знал его не первый год. Он водрузил свое полотенце Крайтеру на плечо и удалился, так ничего и не ответив.
До встречи с Олафом еще было немного времени, но возвращаться в скорлупку не хотелось. «А не позавтракать ли?»
Дежурный по столу, который больше хотел видеть сны, чем лицо Сейвена, положил свежего салата, шлепнул в
